Икаровы крылья

Часть 1. Толчок

Я давно не летаю во снах. Помню, раньше меня всё время что-то тянуло к земле, даже когда за спиной расправлялись крылья. Как будто сила тяжести лишь возрастает там, где не действуют законы объективной реальности.

Я больше не взмываю в воздух, но притяжение по-прежнему связывает меня по рукам и ногам. Стоит сорваться на бег, асфальт словно превращается в топь, подошвы ботинок липнут к дорожному полотну, и бежать выходит с неимоверным трудом, медленно, рывками.

Говорят, сновидения – всего лишь безумная смесь впечатлений и обрывочных воспоминаний, причудливо искажённых подсознанием. Хорошему психотерапевту не составило бы труда обнаружить под зыбким, словно болотная тропка, асфальтом корни жизненных обстоятельств. Хотя кое о чём нетрудно догадаться и без помощи мозгоправов.

Старые неудачи гирями тянут ко дну – вот почему так сложно переставлять ноги. Неуверенность верёвкой скручивает крылья – вот почему у меня не получалось ими взмахнуть. Мелкие проблемы – по отдельности капли в море, но их накопилось столько, что земля превратилась в вязкую жижу, а одежда пропиталась влагой и весит на пару кило больше обычного. Вот почему каждое движение стоит таких усилий.

В одиночку или с помощью специалиста я могу найти паразитическое растение, взращенное на почве причин и давшее плоды следствий. Но выкорчёвывать его я не хочу.

Моё единственное желание – прокручивать в голове те полёты, которые почему-то до сих пор не стёрлись из памяти. Я не назову вам с ходу столицу Ботсваны и вряд ли скажу, какое место в таблице Менделеева занимает вольфрам, но я бережно храню осколки некоторых снов. Это моё самое бесполезное и бесценное сокровище. Забавно, правда?

Память – вообще исключительно избирательная штука. Хотя мы даже не пытаемся заучить сценарий фильма или текст книги, цитаты любимых героев сами слетают с языка. А вот формулы, на зубрёжку которых ушла вся ночь, упрямо отказываются воспроизводиться на контрольной. Почему так происходит? Учёные бьются над этим вопросом многие годы, но так и не пришли к однозначному ответу. Наверное, мир в целом и человек в частности всё же не так просты, как нам бы того хотелось.

Хотя воображаемое напрямую зависит от реального, первому никогда не вылиться во второе. Мысль навсегда остаётся там, в голове. Блуждает по отросткам нейронов, пока не рассеется окончательно. Поэтому я буду и дальше переживать то, чего пережить мне не приходилось никогда. И гадать, не пропадёт ли моё кладбище воспоминаний без следа. Быть может, однажды мы просто теряем ту путеводную нить, что вела в самые дальние уголки сознания? Об этом, надо полагать, учёные тоже пока не договорились.

С такими мыслями я отправляюсь ко сну. Правда, пребывая в твёрдой уверенности, что ещё долго не сомкну глаз. Освобожусь ли я сегодня от невидимых цепей? Или так и буду бежать, чтобы остаться на месте?