Икаровы крылья

Часть 2. Болотные огни

Я стою у парадной в одиночестве.

За спиной – безликая лестница с бетонным ограждением и доска с обрывками старых объявлений. На улице темно и пусто. Неподалёку горит фонарь. Обычный уличный фонарь, хотя в наших дворах осветители обычно установлены только под козырьками подъездов. От него на асфальт падает тусклый жёлтый луч, и мне почему-то становится не по себе.

Всё моё существо восстаёт против пребывания в этом месте и в это время. Кожа покрывается мурашками, волоски на руках встают дыбом.

Я знаю, что на улице небезопасно. Что где-то здесь бродят чудовища, которые ощущают моё присутствие так же явственно, как я – их. Шаги чудовищ бесшумны, но они приближаются. Сокращают с каждой секундой разделяющее нас расстояние. Я пока их не вижу, однако не решаюсь пошевелиться.

Не знаю, почему, но мне нужно дождаться их появления. Даже если сердце сейчас выпрыгнет из груди. Даже если паника накрывает тёмной волной. Даже если позади – дверь парадной, отсекающая уютный, надёжный внутренний мир дома от живого мрака, клубящегося вокруг, и вспарывающего его луча.

Я обхватываю себя руками и чувствую, как бешено стучит сердце. Дыхание прерывистое и частое. Меня знобит. В поле зрения по-прежнему никого нет, но я почему-то не сомневаюсь: меня окружили.

С каждым мгновением я всё более и более отчётливо понимаю (вспоминаю): меня выставили в прохладный сумрак ночи именно для того, чтобы привлечь чудовищ. Чтобы они почувствовали запах страха, ощутили мою беспомощность и стянулись в кольцо вокруг пятна, выхваченного из тьмы фонарём.

Не выдержав, я взбегаю по лестнице, путаясь в ногах. Дёргаю за ручку входной двери, но она не поддаётся. Кажется, во сне кодовые замки не делают никому поблажек.

Я оборачиваюсь. Судорожно вглядываюсь в знакомую скамью, покрытую потрескавшейся краской, и неровный асфальт. Замечаю клумбу, на которой давно не растут цветы. На земле валяются смятые банки из-под пива.

Наугад выбираю цифры на панели домофона. Не могу вспомнить ни одного подходящего номера квартиры. Из динамика не доносится ни звука. Я не слышу даже привычного треска и шипения, хотя до безумия хочу, чтобы ухо уловило какой-нибудь шорох.

Бью кулаком в дверь, но почему-то не кричу. В этом сне всё происходит беззвучно.

Отчаявшись проникнуть внутрь – спасение так близко и так несправедливо недосягаемо! – вновь сбегаю на асфальт. Резко дёргаюсь, озираясь. Тревожный жёлтый свет падает на тротуар, но не отражается от оконных стёкол. Вместе с сердцем пульсируют сосуды на шее и запястьях.

Ничего в мире не желаю я так, как сбежать отсюда. Но за островком подъездной дорожки, озарённой электрическим заревом, как будто обрывается земля.

И я остаюсь. Ёжусь под колючими взглядами десятков глаз, которых не вижу. А потом с усилием выпрямляю спину.

Бояться... проще. В каком-то смысле – спокойнее. Страх защищает. От осуждения за слабость – потому что заставляет её признать. От боли – потому что готовит к её неизбежности. Страх оправдывает бездействие.

Но этот клочок асфальта – моя сцена и моё поле боя.

Я знаю, что чудовища придут. Иначе просто не может быть. Прятаться у них на виду бесполезно. Я понимаю это, но от понимания становится не легче, а тяжелее.

Меня лихорадит.

Я стою в сужающемся круге света.