"Плащ храбрости"

Глава 7

  В комнате повисла тишина, Снейп замолчал и несколько последовавших мучительных минут не произнес и слова. Взгляд его черных глаз привел Гермиону в волнение; эти глаза, такие знающие, такие понимающие...изучающие и она, наконец, не выдержала:
- Откуда вы узнали?
На его лице явно читалось удовлетворение.
- Так я и думал. Где они? - когда она не ответила, на его лицо набежала тень. - Книги, Гермиона. Я уверен, Крам прислал вам несколько, скажем так, освещающих вопрос, томов. У вас не было другой возможности достать эти книги. Когда я начал преподавать здесь, то тщательно перерыл библиотеку и удалил все книги, в которых упоминались темные заклинания, пусть даже самые незначительные. Она опустила взгляд и заметила на полу остатки разбитой чашки. Достав палочку дрожащей рукой, шепнула:
- Репаро.
.Осколки зашевелились, и она подняла с пола теперь уже целую чашку.
- Да. Виктор присылал мне кое-какие книги, - не стала отпираться она.
- Понятно, - глотнув чая, небрежно бросил он. Если бы кто-то наблюдал их разговор со стороны, то наверняка решил бы, что они обсуждают какой-то незначащий вопрос, например погоду. - Где они? Я должен знать, какие тексты оказали на вас свое влияние.
- Они ..., они в спальне, в моем сундуке. И ...
- Что?
Поначалу она засомневалась, говорить ли ему? Как он отреагирует? Но потом, вспомнив ощущения, охватившие ее вчера вечером, когда она внезапно поняла, что ее неудержимо влечет к книгам..., и вовсе не к тем, которые были спрятаны в сундуке. Сглотнув, она подняла глаза и посмотрела на Снейпа.
- Есть ... есть еще одна, ... она отличается от других. ... Я почти не трогала ее. Он прислал ее всего несколько дней назад, самой последней. Она, наверное, до сих пор там, где я ее спрятала – в комнате для старост.
- Что это за книга? - в его голосе скользило напряжение, хотя лицо оставалось все таким же невыразительным.
- Я не уверена ..., я открыла ее лишь один раз, но я ..., я почувствовала ... о т л и ч и е ... Я сразу же захлопнула ее и спрятала подальше. Больше я не доставала ее, - призналась она, начиная дрожать. Гермиона отвела глаза, силясь избежать пристального снейповского взгляда. - Я думаю, эта книга самая опасная из всех книг, присланных Виктором. Я не уверена, но, кажется, ее писали кровью, - ее глаза метнулись к Снейпу, когда от него донесся практически неслышимый звук удушья. Но снова на его лице не отразилось ни одной эмоции. Невозможно было понять, что он думает. - Я подумала, что должна сначала прочитать книги попроще, и только потом приступать к продвинутым текстам. Более детальное изучение темных заклинаний я решила отложить на потом, до встречи с Виктором.
- Железная логика, - прокомментировал Снейп, все еще продолжая сверлить ее нечитаемым взглядом. Внезапно, он сузил глаза. - Сегодня вы покажете мне книги. В с е книги, - Гермиона безмолвно кивнула. – А теперь, я повторю вопрос. Сколько вы успели выучить?
- Не много, я только читала. Я имею в виду, я не пробовала наложить ни одного проклятия. Я не посмела, - по правде говоря, она боялась последствий. В случае ошибки при использовании светлого заклинания из палочки вырвется лишь сноп едкого дыма, если же напортачить с темным проклятием... она невольно вздрогнула при одной только мысли об этом. Нет, ей вовсе не хотелось рисковать. Именно это и стало одной из причин, почему она решила найти Виктора и попросить обучить ее. Слишком опасно было изучать такие вещи в одиночку без наставника.

«Путь, на который вы желаете ступить, не принесет вам того, что вы ищете».

- Ясно, - он замолчал, внимательно изучая ее лицо. – Вы не ощущали ни каких побочных эффектов? Тошнота? Плохое самочувствие?
Гермиона была смущена этим вопросом. Она покачала головой:
- Нет. Что...
- Если вдруг вы что-то почувствуете, то обязательно расскажите мне, - потребовал он. Она уклончиво кивнула. – Гермиона, вы можете находиться в большой опасности.
- Я знаю. Я помню, о чем вы рассказывали вчера. Я не делала ничего, честно! Я только читала. Ведь это не опасно, правда ведь? Иначе никто не смог бы вести защиту против темных искусств, - он молча смотрел на нее, мрачнея на глазах, и Гермиона занервничала. - Профессор ... Северус ..., в чем я не права? Я хочу сказать, возьмем, например, профессора Люпина. Он же наверняка должен был изучить темные искусства, или хотя бы прочитать все о проклятиях, чтобы преподавать защиту. Но он же не стал темным магом. Верно?
Горько улыбаясь, Северус покачал головой.
- В вашей логической цепочке есть один изъян, Гермиона. Да, Люпин изучал их. Причем много лет, впрочем, как и любой другой мастер ЗОТС. Но на него тьма не повлияла, - он снова замолчал и перевел взгляд на танцующий в камине огонь.
Гермионе не хотелось прерывать его раздумья, но она, собрав храбрость, все же спросила:
- Почему не повлияла?
Снейп вздохнул и снова повернулся к ней, с усталым взглядом в глазах.
– Желания, Гермиона. Намерения, - взяв с пустой тарелки вилку, он рассеянно принялся вертеть ее в тонких длинных пальцах. - Вы собирались использовать проклятия. И Тьма ощутила ваши намерения. Люпин же, с другой стороны, не собирался их использовать. Он хотел научиться защищаться от них.
У Гермиона отвисла челюсть.
- Тьма... она... она разумна? Это абсурд, - настоящее безумие думала она. Северус покачал головой, из-за чего прядь волос упала ему на глаза. Он автоматическим жестом убрал волосы, прежде чем ответить ждущей девушке:
- Нет, не разумна. Это не совсем точное определение. Больше похоже на инстинкт. И он более сильный, чем у светлого волшебства. Это своего рода концентрация желаний, гнева, ненависти, - глядя на ее обескураженное лицо, Северус с трудом подавил вздох раздражения. – Гермиона, философы волшебного мира спорят об этом вот уже не первую тысячу лет. Существует множество трактатов, раскрывающих природу этого явления. Если хотите, можете ознакомиться с ними. Лично я никогда не читал теорию, но могу озвучить свои мысли по этому вопросу. Тьма не разумна, согласен, это энергетическая субстанция, которая настроена на наши желания. Тьма притягивает к себе. Но чтобы победить, нужно бороться не только с самим собой. Вы должны бороться и с нею также. А еще сопротивляться Зову Крови, что само по себе очень сложно.
- Сопротивляться чему?
Взгляд черных глаз пронзил девушку, и она напряглась, стараясь с достоинством выдержать его.
- Это то, почему изучение Темных Искусств представляет собой истинную опасность. Об этом редко рассказывают. Очень мало волшебников, за исключением темных магов, знают о Зове Те, кто изучает Темные Искусства желая нести зло, кто уже начал использовать проклятия или читал книгу Крови, - при этих словах у Гермионы перехватило дыхание и Снейп, неотрывно наблюдающий за девушкой, серьезно кивнул, - рано или поздно подчинится Зову Крови.
Похолодев от ужаса, она задрожала, а лицо приобрело мертвенную бледность. «Зов Крови, это то, что она чувствовала предыдущим днем? Когда книги звали ее, а она подсознательно подчинилась их зову? Но эти книги, они ведь не были книгами Крови? Кроме... кроме той, что спрятана в ее комнате... О, Боже... Виктор, прислал мне книгу Крови? Значит она и в самом деле написана кровью. Что же я натворила?!»
- Гермиона, - она боролась с оцепенением, когда услышала, словно издалека идущий голос. И чуть громче. – Гермиона! - но она лишь безучастно смотрела вперед, положив руки на колени и сжав ладошки в кулаки. В конце концов, он рявкнул голосом, который обычно был припасен для гриффиндорцев и провинившихся студентов. - МИСС ГРЕЙНДЖЕР!
Семилетняя привычка дала о себе знать и она тут же ответила:
- Я... Простите, профессор.
- Расслабьтесь. Я не думаю, что вы подчинены Зову. Хотя то, что вы начали бояться его - уже достижение, - Снейп серьезно смотрел на нее. - Примерно с неделю вы чувствуете ужасное недомогание. Болезнь должна отступить, прежде чем..., - внезапно он остановился.
- Прежде, чем что, Северус? - тихо спросила она.
Вместо ответа, он выпрямился на своем стуле и, сцепив в замок пальцы, уставился на нее прищуренными глазами.
- Зов Крови самая большая опасность в Темных искусствах. Человек, по своей природе, не способен принять Зов. Тело или душа, если хотите, будут стараться избавиться от него, очистить организм от грязи. Именно это и есть причиной болезни. Тошнота, рвота, которые не поддаются лечению стандартными методами. Однако есть единицы, которые рождены с тьмою в крови. Или, правильнее сказать, принимают Зов, как часть своей натуры, даже не подозревая об этом. Именно эти немногие избегнут болезни, - он надолго погрузился в тишину, все еще не сводя с девушки глаз.
Терзаемая любопытством, она с нетерпением смотрела на Снейпа – наконец-то она узнала, почему же Темные Искусства считаются такими опасными. Хотя в душе, она все равно считала глупым отказываться от знания – неважно запрещенное оно или нет.
- Я практически полностью уверен, мисс Грейнджер, что Зов – не часть вашей природы. В случае чего, у вас бы наверняка проявились признаки болезни.
- Значит, как только человек заболевает – для него уже слишком поздно повернуть?
Северус одобрительно кивнул.
- Превосходный вопрос. Нет, болезнь - это предостережение. Если вы, невзирая на недомогание, продолжаете обучение, продвигаетесь дальше и дальше, то Зов проникнет в вашу сущность. Это сигнал о том, что вы, шатаясь, стоите на краю пропасти, сигнал сойти с дороги, на которую вы ступили, прежде чем тьма укорениться в вас. Поверьте, мисс Грейнджер, вы не хотите такого.
- А вы болели? - чуть затаив дыхание, спросила она.
- Болел.
- А сейчас болезнь не возвращается?
- Нет.
- Значит, теперь это часть вашей души, - задумчиво сказала она. Она вспомнила, что он рассказывал ей той ночью. О том, как отец вынудил его изучать Темные искусства. А ведь он был совсем еще ребенком. И тут в ушах зазвучал голос Сириуса: «Снейп знал больше проклятий, чем иные семикурсники».
- Да, - прозвучал короткий ответ.
- В детстве, когда вы болели, вы знали почему? - спросила она, поднимая на него глаза.
Он отвел глаза и, вскочив на ноги, начал нервно расхаживать взад вперед.
- Нет, - вздохнул он, и, развернувшись к Гермионе, посмотрел ей в глаза. - Мои родители объяснили мне, что это обычная детская болезнь. И, - сказал он, сдерживая ироничный смешок, - для моей семьи, должен отметить, это действительно обычная детская болезнь. Все мои предки были темными магами. И все подчинялись Зову.
- Но вы же можете сопротивляться Зову, - он нерешительно кивнул в ответ. - Как?
Он прожег ее взглядом, но ответил:
- Я и в самом деле могу сопротивляться Зову. Но мне до сих пор очень трудно управлять собой. Это часть моей души, Гермиона. И это неизменно, - он снова отвел глаза.
- Вы чувствуете его даже сейчас?
- Да. Но я научился игнорировать его. В большинстве случаев. Однако, когда эмоции слишком сильны..., - он провел рукой по волосам, стараясь успокоиться. - Это трудно описать, Гермиона. Он притягивает, заставляет желать ... он, требует ПИЩИ и не дает почти ничего взамен.
- П о ч т и ничего? - многозначительно спросила она.
Он посмотрел на нее с легкой улыбкой на губах.
- Я должен осторожнее выражать свои мысли рядом с вами. Да, почти ничего, - и опять молчание.
Гермиона нахмурилась.
- Ну ладно, вы хотите заставить меня спрашивать? Так я спрошу - что вы получаете взамен? Должна же быть и награда, за ... кормежку? - язвительно поинтересовалась она. При этих словах Снейп вздрогнул, приведя девушку в замешательство. «Профессор Снейп дрожит? Великий Мерлин ...».

«Каждый шаг кажется крохотным».

- У вас никогда не возникало вопроса, почему Империо, Круцио и Авада Кедавра - почему именно эти три заклинания из целого арсенала темных проклятий названы непростительными? - спросил он. Гермиона нахмурилась, не понимая к чему он ведет. Наконец, она мотнула головой, ожидая ответа. – Зов защищает темного мага, использующего эти проклятия.
- Что вы имеете в виду? – с любопытством поинтересовалась она.
- Если человек накладывает непростительное не имея защиты, то он теряет часть своей души. Зов обеспечивает такую защиту. Именно поэтому их и назвали непростительными, а, например, проклятие заставляющее кровь кипеть в жилах – нет.
У нее перехватило дыхание.
- Но... но Гарри, он же проклял..., - внезапно она замолчала и покраснела, увидев глумливую ухмылку Снейпа.
- Как всегда, ваш язык опережает мысли. Но не волнуйтесь, Гермиона, я в курсе стычки Поттера и Белатрикс. Она сочла забавным неспособность мальчишки вызвать в себе достаточно ярости, чтобы наложить проклятие, - он ухмыльнулся и продолжил, - но, отвечу на ваш невысказанный вопрос: его попытка действительно причинила ему вред. Последствия оказались незаметны только лишь из-за его истерик по поводу смерти Блека.
Гермиона почувствовала, что ее бросило в жар. Да как он смеет издеваться над печалью Гарри из-за смерти Сириуса? Сжав в гневе кулаки, она вскочила и с надрывом бросила:
- Истерика? Конечно у него будет истерика! Сириус – последняя связь с его родителями! Последняя связь с его отцом!
- Избавьте меня от демонстрации ваших актерских талантов. Я уже не берусь сосчитать, сколько раз я слышал эти речи от Альбуса, - сухо сообщил он. - Суть остается прежней. Если бы мальчишка не был настолько глуп и не стал бы швыряться непростительным, которое в самом прямом смысле слова вырвало у него часть души, то смерть Блека не затронула бы его так сильно, как это произошло. И продолжается до сих пор, - холодно сказал Снейп.
При этих словах, Гермиона умолкла. Она и сама в душе считала реакцию Гарри чересчур преувеличенной. Особенно учитывая сколько времени прошло после гибели Сириуса. В начале его горе не вызывало сомнения, но потом... Вплоть до конца шестого курса невозможно было при нем даже произнести имя крестного, а ведь к тому времени прошло уже больше года. Все, что они слышали от Гарри в ответ – это то, что со смертью Сириуса, он потерял часть себя. И он действительно потерял...
Она бессильно опустилась обратно на стул. Когда умер Рон, реакция Гарри оказалась совсем другой, а ведь они потеряли друга всего неделю назад. Гарри хотел говорить о Роне, вспоминал все хорошее, что связывало их, плакал, когда печаль становилась невыносимой... Сначала Гермиона думала, что Гарри стал взрослее, научился переживать потери, но может то, что говорит Северус имеет смысл? Именно попытка наложить непростительное проклятие заставляла Гарри чувствовать себя так плохо?
Какое-то время она молчала, осмысливая сказанное Северусом. Но что-то казалось ей непонятным, какая-то часть головоломки упорно не желала становиться на место.
-Здесь что-то не сходится. Помните Крауча-младшего? Как он сумел наложить непростительное проклятие будучи в чужом облике неподвластном Зову? А ведь он накладывал Империо на некоторых студентов.
Северус насмешливо улыбнулся.
- Конечно же такая умная и сообразительная девушка вроде вас, Гермиона, и сама сможет найти ответ.
Видя ее замешательство, его ухмылка стала еще шире. Наконец, она сказала:
- Моуди... Зов часть его души, верно?
- Очень хорошо, мисс Грейнджер. Если бы вы все еще оставались моей ученицей, я бы наградил Гриффиндор балами. Прискорбно, что теперь я не ваш учитель, - неискренне произнес он. Гермиону так и подмывало показать Снейпу язык. - Да. Аластор Моуди – один из трех живущих ныне, сумевших воспротивиться Зову. По крайней мере один из трех, о ком знает Дамблдор.
- Значит вы, Моуди и кто третий?
- Это вас не касается, Гермиона, - отрезал он. Гермиона кивнула, другого ответа она и не ожидала.
И тут она вспомнила еще одно его откровение о Зове.
- Когда вы говорили, что Зов требует пищи. Что вы имели в виду? Ему нужна кровь? В смысле, он же не на самом деле пьет кровь? - девушка с трудом подавила дрожь.
Он снова начал расхаживать по комнате.
- В этом смысле, кровь ему не нужна. Зов требует, что бы вы пролили чью-то кровь. Хотя он может довольствоваться и другими вещами: страх, боль, даже потеря невинности удовлетворит его.
Она нахмурилась.
- Потеря невинности?
Он бросил на нее острый взгляд и снова принялся мерить шагами комнату.
- Потеря девственности, Гермиона.
- А-а-а, - она не сводила глаз с расхаживающего мужчины. - По крайней мере, я не потеряла много крови, когда провела ночь с Роном, - подумала она и вздрогнула, осознав, что сказала это вслух.
Он остановился, все еще оставаясь к ней спиной, и странным тоном спросил:
- Этот... инцидент... Это ваш единственный раз?
Она занервничала и покраснела.
- Да.
- Великий Мерлин ..., - слова прозвучали на грани шепота, и Гермиона не была уверена, что правильно расслышала его и промолчала в ответ.
Наконец, он вздохнул и повернулся к ней лицом.
- Множество вещей питает Зов. Гнев, ненависть, страх. Потеря невинности, как бы объяснить, тут даже не обязательно быть девственницей. Это скорее желание развратить, понимаете? Бросить тень на кого-то, пусть даже и не полностью чистого душой. Если после твоих действий этот кто-то потеряет еще больше своей чистоты, то Зов будет удовлетворен, - он снова замолчал. Гермиона пребывала в замешательстве, не совсем понимая, что он хотел этим сказал, но переспрашивать у нее не хватало смелости.
Таким же странным тоном он продолжил:
- На самом деле, Тьма никогда не покидает тебя ..., она всегда - часть тебя ... Зову можно сопротивляться, но не вечно. Даже те, кто сумел отвернуться ..., мы постоянно вынуждены искать пути насытить его, чтобы держать его под контролем в более серьезных ситуациях.
- Это и есть причина, по которой вы так ведете себя на занятиях, - на ее лице проступило понимание. В этом был смысл, размышляя над его словами, поняла она. – Вы вызываете у учеников страх и ненависть...
Снейп бросил на нее резкий взгляд.
- Я веду себя так, потому что я такой и есть. Я не стал бы утверждать, что в моем поведении виноват Зов.
- Но вы же сами признали, что Зов часть вас. Почему вы решили, что это не один из способов с минимальным риском удовлетворить его? - повышая голос выкрикнула она.
Снейп молчал, отвернувшись от девушки он уставился на огонь в камине. Гермиона почувствовала гнев, исходивший от каждой клеточки его тела. Его мускулы под рубашкой напряглись и он застыл, натянутый как тетива.
- Признайте, Северус, в этом есть смысл, - продолжала настаивать она. Прошло какое-то время, а он все продолжал молчать, так и не расслабляясь ни на секунду. Девушка откинулась на стуле и принялась рассматривать его, прослеживая взглядом линии тела. «У него и в самом деле великолепная фигура»,- про себя признала она. – «Гибкий, мускулистый, но не чрезмерно накачанный...».
Она вздрогнула, когда услышала его ехидный голос:
- Наслаждаетесь картиной, мисс Грейнджер?
От возмущения у нее перехватило дыхание и она, в который уже раз, сильно покраснела. Однако, помня замечание об ее импульсивности, девушка прикусила язык, прежде чем достойно ответить ему. «Думай, Гермиона, почему он сказал это? Он никогда ничего не делает без причины...». И тут ее озарило.
Он пытается отвлечь ее!
Он хочет лишить ее равновесия, хочет вернуть контроль над ситуацией. Ее догадка о Зове была верной, по крайней мере, гораздо ближе к правде, чем ему бы хотелось. Он хотел разозлить ее, отвлечь от неудобной темы. « Ну что ж, профессор, теперь ваш черед чувствовать неловкость!»
Он повернулся и насмешливо посмотрел на девушку, видимо считая ее молчание признаком поражения, и был удивлен ее злобной ухмылкой.
- Почему бы и нет, профессор. Конечно наслаждаюсь.
Он моргнул и бессловесно уставился на нее. Гермиона почувствовала странное волнение, от своей маленькой победы и улыбка на ее лице стала шире.
- А теперь, Северус - я надеюсь вы не забыли, что мы перешли на имена – прежде чем вы старались изменить тему и вогнать меня в краску, я задала вам вопрос, - она ждала от него ответной насмешки и приготовилась защищаться. Надеяться, что он позволит ей выиграть этот спор не стоило. Но пока... Пока что она наслаждалась своей победой.
Гермиона чуть не подпрыгнула от удивления, когда он начал смеяться. Это был не ехидный, холодный или издевательский смех, а громкий и искренний. У него действительно был красивый голос. Она с удивлением смотрела как от смеха меняется его лицо. Все еще посмеиваясь, Северус направился к своему стулу и, перед тем как усесться, отвесил ей легкий поклон.
- Прошу простить меня, Гермиона. Конечно же от вас не могла укрыться моя попытка сменить тему. Ну что ж, прекрасно, - некоторое время он изучал ее взглядом. - Я думаю, вы были очень близки к правде. Трудно говорить определенно, Зов въелся в мою душу слишком давно, еще в детстве. Я буду честен с вами и расскажу всю правду, чтобы вы, не дай Мерлин, не решили, что я какой-то там герой, а люди просто не понимают меня, - Гермиона засмеялась, услышав эту тираду и он ухмыльнулся в ответ. - Мне очень нравиться наводить ужас на слабовольных студентов и сопливых подростков, протирающих штаны в школе. И если эти мои действия действительно помогают сдерживать Зов Крови, то я одним махом убиваю двух зайцев – потакаю Зову, и сам неплохо развлекаюсь.
Гермиона улыбнулась ему, пораженная такой честностью. В его глазах все еще плясали смешинки и Гермиона поняла, что падает в эти глубокие черные глаза, в которых не возможно определить где кончается радужка и начинается зрачок. Ей стало интересно, кем были его предки. Наверняка в нем текла итальянская кровь, особенно если посмотреть на нос, и может, немного испанской. Его печать тоже не давала ответа на этот вопрос. Вчера, сидя за его столом, Гермиона внимательно рассмотрела восковую печать - это был крылатый дракон, обвивавший острый кинжал, рукоять которого венчал круглый набалдашник. Еще тогда у нее мелькнула мысль, что это семейная печать Снейпов. Внезапно, ее мысли были прерваны шумом.
- Северус? Прошу прощения, что пришлось прервать вас, но у меня сообщение для мисс Грейнджер, - донесся из камина голос Альбуса Дамблдора.
Она вопросительно посмотрела на Северуса, а потом повернулась к директору:
- Да, сэр? - спросила она, приближаясь к камину.
- Ах, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы хорошо спали этой ночью? – вежливо поинтересовался он. - Сегодня утром я разговаривал с мистером Поттером о вашей ситуации... Я, уверен, вы понимаете, его сомнения относительно вашей безопасности, - девушка выдохнула ругательство, но Дамблдор благополучно притворился, что ничего не услышал. - Он хочет поговорить с вами, если вы не против.
- Хм. Ладно, но мне нужно переодеться. Где я должна...
- Ждите его в своей комнате для старост. Перед тем, как открыть двери, убедитесь, что за нею стоит именно мистер Поттер и никто другой, - прервал ее Дамблдор. Девушка нахмурилась. - Мисс Грейнджер - это все ради вашей защиты. Я предпочел бы прислать его сюда, в подземелья, - при этих словах с места, где находился Снейп, донеслось громкое фырканье, - но, я уверен, вы понимаете, почему я так не сделал, - закончил директор с мерцанием в глазах.
Гермиона с улыбкой кивнула.
- Я передумала, директор, я пойду прямо сейчас. Гарри и раньше видел меня в пижаме, а в свою комнату я попаду через камин, так что никто меня больше не увидит, - с каждым словом ее голос становился все тише.
Дамблдор улыбнулся в ответ
- Да, моя дорогая, все будет хорошо. Скоро вы увидите мистера Поттера, - Дамблдор пожелал им обоим хорошего дня и его голова исчезла из камина. Гермиона повернулась к Северусу.
- Ну что ж, Гермиона, идите. Не будем заставлять Поттера ждать, - глумливо сказал тот. Гермиона раздраженно поморщилась.
- Я только хотела спросить, может, стоит принести сюда книгу, - девушка была горда, что ее голос не дрогнул. Он подался вперед и впился в нее взглядом. Наконец, он медленно покачал головой.
- Нет. Будет лучше, если вы больше не будете прикасаться к ней. Потом, когда закончите с Поттером, я схожу с вами и сам заберу ее. Если книга именно такая, как вы описали..., - он на мгновение замолчал и закончил фразу отрешенным голосом, - нам еще многое придется обсудить, мисс Грейнджер.
Она кивнула в ответ и, взяв горсть летучего пороха, перенеслась в комнату старосты.
Когда она отряхиваясь выбралась из камина, то услышала громкий стук в дверь. Прошептав ругательство, девушка шагнула к входу, но, вспомнив предостережения Дамблдора, произнесла заклинание, сделавшее дверь прозрачной. «Да, это точно Гарри, - подумала она и улыбнулась, заметив взъерошенный вид парня.
- Гермиона... Мерлин, прости меня, мне так жаль, - сказал Гарри, обнимая девушку и прижимая к себе. - Это все я виноват...
Она тоже обняла его, потом отступила на шаг назад:
- Гарри, почему это ты виноват?
Он устало посмотрел на нее и выдал:
- Если бы вы не подружились со мной, то ничего бы не случилось. Ни с твоими родителями, ни с Роном ... И еще Снейп...
- Не будь идиотом, Гарри, - прервала она его, ведя его к креслу возле камина. Сама она уселась рядом и посмотрела на юношу. – Начнем с того, что мои родители умерли бы в любом случае. Люциус убил их из-за того, что они выступили против закона о браке. К тебе это не имеет никакого отношения. А Рон ..., - ее голос дрогнул, и ей пришлось сделать паузу, чтобы взять себя в руки. Она тихо продолжила. - Рон ... Я виновата перед Роном. Все что произошло – произошло по моей вине. Я должна была предвидеть последствия...

«Они заплатят. Я заставлю их заплатить».

Гарри покачал головой.
- Нет, Гермиона. Никто не мог предвидеть такое. Он ..., - Гарри тоже тяжело было вспоминать о Роне, и Гермиона со слезами в глазах ждала, когда парень соберется и продолжит. – Он просил меня пойти в Хогсмид вместе с ним. А я не пошел... я даже не могу вспомнить теперь, почему я отказал. Черт, я помню наизусть все квиддичные команды, или прочие бессмысленные вещи, а этого не помню... Если бы я был с ним ..., но мне казалось, что он сам должен выбрать кольцо для тебя, - Гарри внезапно замолчал, избегая ее взгляда. Гермиона почувствовала, что ей в сердце воткнули нож.
- Кольцо? Он поэтому пошел в Хогсмид? Один? - из ее глаз хлынули слезы и девушка часто заморгала, стараясь удержать их. - Я же говорила ему не надо ..., я не хотела ...
- Я знаю, Миона, я знаю, - успокаивающе сказал Гарри. Он встал со своего места, подошел к Гермионе и обнял ее. – Вокруг сплошное безумие. И теперь ты должна выйти за Снейпа. Черт возьми, Гермиона... когда все пошло наперекосяк? Кажется, буквально вчера нас сортировали в Гриффиндор? Совсем недавно мы втихаря варили оборотное зелье; помогли Люпину и Сириусу в Воющей хижине? Когда все изменилось? Когда все перестало быть игрой? Когда я перестал бояться взысканий и стал бояться за жизнь моих друзей? Почему так происходит? - Гермиона прижалась к Гарри, в свою очередь обнимая его. Они оба вздрагивали от сдавленных рыданий.
- Я не знаю, Гарри. Я не знаю, - тихо всхлипнула Гермиона, уткнувшись лицом ему в плечо. - Наверное, когда вернулся Волдеморт. Или когда вернулся Петтигрю. Или ... или когда Люциуса Малфоя выпустили из тюрьмы, когда он прикинулся, что шпионит за Волдемортом для министерства.
Гарри отодвинулся от нее и на его лице застыла ожесточенная гримаса.
- И потому что мы должны любой ценой защищать Снейпа, Дамблдор ничего не предпринимал.
Гермиона нахмурилась.
- Гарри ... Сев...Снейп много сделал для Ордена, он на нашей стороне... Ты даже не представляешь, что ему приходится выносить, - Гарри отвернулся и покачал головой. – Гарри, он хочет этого не больше, чем я. Но он сделает все возможное, чтобы меня защитить. Разве он не защищал нас всегда?
- А ты не помнишь, как он издевался над твоими зубами? – он до сих пор не смотрел на Гермиону.
Она безучастно смотрела на него, вытирая мокрые от слез щеки. Юноша весь напрягся и стиснул зубы, а девушка прекрасно знала каким упрямым порою может быть Гарри. Вздохнув она ответила:
- Гарри, ты всерьез думаешь, что сейчас это имеет какое-то значение? Он снова рискует жизнью, стараясь защитить людей, к которым не испытывает даже симпатии. Включая тебя. Разве это ничего не значит?
- Да. Это значит, что он еще многое должен искупить, - холодно отрезал Гарри, и, повернувшись посмотрел на Гермиону. – Гермиона, послушай. Я ценю то, что он делает для тебя. Но у меня такое чувство, что он собирается извлечь из этого выгоду и для себя тоже, если ты понимаешь, о чем я. Я... я не верю, что он помогает тебе по доброте душевной, - произнеся последнюю фразу, юноша скривился.
Не в силах спорить, она только покачала головой и бессильно опустилась на стул.
- Какая разница? Если в итоге мы достигнем цели, то какая разница?
- Не знаю.
Какое-то время они молчали, думая каждый о своем. Наконец, Гарри снова заговорил.
- Просто на его месте должен быть я. Мне жаль, что я не могу защитить тебя. Ты последняя, кто у меня остался. Ты моя семья... Ты как сестра и я... Трудно отдать тебя тому, кого ненавидишь больше всего. Вот. Я знаю, что он заслуживает доверия, знаю, что он защитит тебя, но..., - он замолчал, стараясь подобрать правильные слова. Гермиона печально смотрела на него. – Я хочу, что бы ты была счастлива. Не просто в безопасности, а еще и счастлива. И то, и другое, понимаешь? Вот и все.
Гермиона встала и подошла к Гарри, кладя ему руку на плечо.
- Гарри, я думаю ..., думаю я буду счастлива. Все будет в порядке. Он не такой плохой, каким ты его считаешь.
- Да, конечно.
Она не сдавалась:
- Нет, Гарри, я говорю правду. Он был довольно приятен. Он старается, действительно старается.
Гарри посмотрел на нее.
- Гермиона, ты ведь понимаешь, что будешь вынуждена спать с ним?
Она не могла остановить проступивший на щеках румянец, и отвела глаза, стараясь избегнуть зеленых глаз, с вопросом глядящих на нее:
- Я знаю, Гарри. Я не думаю, что с этим будут проблемы, - ответила она, чувствуя, что щеки стали уже багрово красными.
- Не будет проблем? Мы же о Снейпе разговариваем, Миона! - закричал он.
Сильнее покраснеть, казалось, было не возможно. Гермиона возбужденно улыбнулась:
- Я знаю.
Гарри минуту недоверчиво смотрел на нее, а потом воскликнул:
- Ты... Ты, о Боже... Он тебе нравится? - она неопределенно пожала плечами, увидев как округлились его глаза. – Да ты в своем уме?
Она снова пожала плечами.
- Не знаю, Гарри. Я никогда раньше не думала о нем. Я хочу сказать, он конечно не красавец, но он так сексуален, - Гарри издал звук, будто его сейчас вырвет. - "Да, сексуален! – вспылила она. - Помнишь, Лаванда и Парвати все восхищались его походкой, - Гарри издал еще один рвотный звук, - и гадали, как он выглядит без одежды. Так вот, они были правы. У него великолепное тело.
- ЧТО? - заорал Гарри. – Что ты имеешь в виду, без одежды? Что он сделал с тобой?
Гермиона, смеясь, подняла руки в успокаивающем жесте.
- Успокойся, Гарри. Он ничего не сделал! Но он же не будет носить мантию, находясь в своей комнате. Вот ты сейчас, тоже ведь не в мантии. На нем были рубашка и брюки, - при этих слова Гарри явно расслабился. Гермиона решила не упоминать, что без рубашки Снейп выглядит еще лучше. – Да и какая в конце концов разница? Мы скоро поженимся. Мне же нужно привыкнуть к нему, верно?
- Как мне хочется, чтобы был другой выход, - со вздохом сказал Гарри. И чтобы этот проклятый закон никогда не приняли! - он низко опустил голову и прошептал. – И как я хочу, чтобы Рон остался жив.
- Я тоже, Гарри. Я тоже.