Ангелы. Дети ночи

9-4. Предательство.

Положив планшет на теперь ничейную кровать, я обернулась на звук открывшейся двери. Из ванной, окутанный ореолом пара и моих несбыточных надежд, вышел Паша. На Черном не было ничего, кроме большого банного полотенца на бедрах. Банально, но неимоверно привлекательно.

Мой взгляд зацепился за царапины на плече, опустился ниже – на грудь. Рука непроизвольно потянулась к шее – под волосами всегда было тепло, а еще – это иной способ заставить волну возбуждения, зародившись, схлынуть.

Видимо, Черный уже успел изучить мои уловки, потому что ускорился, в два шага очутился возле меня и поймал руку. Я перехватила его взгляд – томный, печальный, нежный. Склонив голову, он коснулся уголка моего рта. Отстранился, снова посмотрел в глаза, и, взяв мое лицо в ладони, снова поцеловал, но уже с другой стороны губ. Продолжая движение вдоль подбородка, он заставил меня запрокинуть голову и принялся нежно касаться моей шеи. Его губы были столь горячими, что растопили мое заиндевевшее сердце, а нежные поцелуи заставили колени подломиться. Превратившись в растаявшую на солнце восковую куклу, я позволяла руководить собой. И что-то подсказывало мне, что эта ночь запомнится крайней степенью сдержанности и лаской касаний.

Незаметно для меня полотенце упало на пол. Мужские руки опустились вдоль шеи, затем тронули грудь. Через ткань пижамной маечки мои соски прочувствовали требовательность касания, но были оставлены ни с чем, потому что Черный опустил ладони ниже и обвил мою талию, прижимая к себе, поднимая над полом. Я успела обнять его за шею, но не спешила обвивать ногами. Да и он не хотел. Напротив, он желал, чтобы именно мой оголившийся живот прижался к его мужскому достоинству, почувствовав и жар, и твердость, и однозначность намерений.

Ткань маечки поползла вверх, когда Черный опустил меня на пол. Он продолжал целовать меня, не пытаясь ужалить, а стараясь мягко облизать. Как мороженое... Отбросив ненужную часть гардероба, Паша опустился на колени, и, придерживая меня за талию, чтобы я не сползла вниз раньше времени, начал играть языком с моими сосками. Каждое касание пробивало мое тело током, вырывало из груди стоны, заставляло пальцы судорожно сжиматься и дергать Черного за волосы. Между ног уже не зудело. Пылало и звало. Я хотела большего, чем просто ласки.

Но у Паши были свои планы на ночь. Уделив лишь несколько секунд моему пупку, он стянул пижамные штанишки, опуская руки и поглаживая ими внешнюю сторону бедер, затем взял мою левую пятку и поставил ее себе на сгиб бедра. Силы окончательно покинули меня, когда он глубоким поцелуем присосался к нежной коже на внутренней стороне бедра. И если бы свободной рукой он не придерживал меня под попку, я бы без чувств упала навзничь.