Что чувствует сталь

12 Chapter

Красною глиной измазаны руки,
В мученьях Творец шедевр создаёт.
И шепчут ему в уши: «Брось эти муки»,
Создание Тебе горечь лишь принесёт.

Их нагнали в полной темноте, где ни один посторонний глаз не смог бы узреть вынужденного насилия. Сбежавших из организации химер приказано уничтожить, стереть абсолютно все упоминания. Стереть с лица земли. Они всего лишь неудавшийся эксперимент. Они не идеальны и не качественны, раз устроили бунт. Никто толком не знал, как те могли повести себя, находясь среди людей. Слишком непредсказуемы, поэтому настолько опасны.

Когда высокий выкрик с многотонной силой врезается в его спину, у Чонгука был шанс скрыться и спастись. Но вопреки здравому смыслу, он останавливается. Разворачивается назад и напрягается так, что все сухожилия дребезжат. Острым взглядом сканирует окруживших с двух сторон мужчин. Самый высокий держит в своих руках Хаиль, встряхивая маленькое тельце за шкирку. Он с неприкрытым интересом разглядывает химеру — оценивает силы, прикидывает дальнейшие действия диковинной зверушки.
— Кыс-кыс, — насмехаясь, подзывает к себе «охотник». Мужчина освобождает одну руку. Ему ничего не стоит удержать, застывшую в страхе девчушку, а второй, наконец-то, вынуть из-под пиджака оружие.

Щёлкает предохранитель.

Щёлкает защитный механизм у Чонгука.

Юноша бросает взгляд на Хаиль и тонет. Её взгляд цепок. Молит. Не плачет, как ожидалось, широко распахнув глаза, но беспрестанно хватает дрожащими губами прохладный озоновый воздух. Где-то сверху, в глубине чёрных туч, начинает громыхать молния, засвечивая побледневшее лицо яркой вспышкой. А Чонгук вдруг резко ныряет глубоко в себя, ощущая только остервенелое биение собственного сердца. Оно болезненно отстукивает от рёбер и пугает своей необузданностью. Необычное ощущение испуганности. Оно словно захлёстывает, вводит в невесомость и не даёт возможности включить мозги, чтобы выйти из ситуации наилучшим образом.

И вот о чём говорили создатели Чон Чонгука.

Любая эмоция заставляет потерять себя. Ты становишься слабым и уязвимым.

Чонгук вдруг понял, что начал ломаться. В нём начали происходить необратимые процессы — раз почувствовал нечто подобное.
— Иди сюда, котёнок, — почти ласково. Охотник кривит свои идеальные губы и победно суживает ехидные глаза.

Это выводит из себя моментально. Загнанный в угол Чон, дико шипит и скалит белоснежные клыки, которые при данной обстановке кажутся действительно звериными. Хаиль чисто на инстинкте дёргается в сторону, чуть не попадая под горячую руку, ведь никто и глазом моргнуть не успевает, как Чонгук вдруг кидается вперёд, одним резким рывком выворачивая нахалу предплечье. До хруста.

— Стреляйте! Чего стоите?

В ушах застыл звон. Это не было так громко, благодаря специальным глушителям, но стоило одной пуле проскочить совсем рядом, то девушка просто онемела. Она словно в замедленной съёмке наблюдает, как Чонгук падает на землю и шваркается по асфальту вбок. Не попали.

В крови взрывается адреналин, размазывается по стенкам вен и погружает в зыбкий ужас. Хаиль опрометчиво разгибается и порывается к юноше, не до конца осознавая — для защиты ли или за ней. Это казалось не таким важным. Пока не получаешь, пышущую жаром, пулю в лоб.

Чуть не получаешь.

Слишком неожиданный манёвр для напуганной маленькой девочки. Чонгук едва успевает среагировать, вцепляясь в голову брюнетки руками и роняя их на влажный асфальт. Под градом выстрелов он перекатывается за стоящие рядом мусорные баки и утягивает О за собой, с силой втискивая ту в покрывшийся ржавчиной металл.

Пульс где-то в горле колотится. Взгляд топится во взгляде. Чёрт возьми, в живом взгляде! Чонгук настолько остро ощущает этот живой трепет под своими руками. Горячий пульс под своими руками, с необъяснимой нуждой обхватывая лицо девушки ледяными ладонями. Он просто не может потерять это. Только не ещё раз, когда нашёл в обычном человеке близкого для своей души. Друга? Она та, кто неосознанно заменяла пустоту в груди, оставшуюся после Чимина. Та, кто не позволяла согнуться от тоски и погибнуть от разрыва связи намного быстрее. Намного быстрее.
— На счёт три, мы бежим вон в тот проём, — шепчет Чонгук, еле заметно кивнув на щель между двумя близко построенными домами. Четыре метра чистой опасности остаться без мозгов. Шикарно же!

Взгляд через плечо. Охотники не торопились — игрались, словно с детьми малыми, всё не забывая бросать своё вымораживающее «кыс-кыс». Чон бы мог разорвать их на мелкие куски, но оружие в здоровых лапищах было необычным, ведь химера не восприимчива к человеческим игрушкам. Но это могло действительно убить подобное животное, оно имело свойство замыкать искусственные нейроны, закоротить микро-проводки, ведущие к сердцу.

Нужно было спасаться.

— Один, — тяжёлый выдох на щеке. Хаиль прикрывает глаза, на ощупь находя крепкую мужскую ладонь, и переплетает с Чонгуком пальцы. — Два.

Они слегка перемещаются к краю.

— Три.

Бежать не оглядываясь.

Не разбирая дороги, нестись прочь, спасая жизни друг друга и укрывая от прямого огня. К счастью проулок заканчивается очень быстро, открывая вид на свободное пространство и позволяя легче уворачиваться от опасности. Они всё ещё не могли оторваться от преследователей. Не имели возможности даже вдохнуть лишний раз. Лёгкие разрывало от жжения и нехватки так нужного сейчас кислорода. Хаиль постоянно запиналась, но держалась за мужчину очень — очень — крепко. Намертво. Кто бы мог подумать, что человек, который однажды собственноручно не придушил и не лишил жизни, когда-то будет спасать эту хрупкость. Высокий и сильный — Чонгук внушал безграничное доверие. Хаиль знала, что пока держит его за руку — она в безопасности.

Квартал пролетел за долю секунды. Никто не собирался останавливаться. Над головами летели выстрелы, но их невозможно расслышать. Нет случайных прохожих, кто мог спугнуть убийц, а силы стремительно заканчивались. Особенно Хаиль. Брюнетка была буквально на последнем издыхании.
— Я не... — не узнавая собственного голоса. Жуткий хрип рвёт бедные связки. — Я больше не могу...

Чонгук понимает, что останавливаться на передышку сейчас — вверх глупости. Но он замедляется. Клонит подбородок в сторону и успевает за миллисекунду пожалеть об этом. Буквально из собственного тела выбрасывает. Подточенный под подобное, взгляд улавливает разрезающую воздух пулю. Она направлена точно на поражение. На О Хаиль.

Юноша не раздумывая бросается на девушку, крепко стискивая её плечи и затылок. Всего незаметное для глаз мгновение. Но когда-то ничего не чувствующая химера, укрывает Хаиль собственным телом.

Принимая выстрел прямо на себя. Голень словно огнём опалило.

Охотники стреляли невпопад, не видя цель и находясь недалеко за ограждением, которое только что миновали беженцы. Брюнетка шокировано подлавливает парня за плечи. Чонгук падает на землю, ошалело стонет и тянется рукой к ноге, окрашивая пальцы багровой кровью. Из глаз словно искры сыплются — невыносимая боль. Адская.
— Чонгук! — выкрикивает девушка, ощущая, как всё тело прошибает сильной судорогой — это даже не дрожь. Это потеря реальности. Из горла О вырывается рыдание, а пространство смазывается из-за не вовремя накативших слёз.

Химера утробно рычит и загибается, но замечая трясучку однокурсницы, старается побороть боль и взять себя в руки. Не время распускать нюни.
— Эй, Хаиль, всё нормально. Я в порядке, — твёрдо заверяет Чон, не обращая внимание на своё же глубокое придыхание. — Помоги мне.

Девушка беспрекословно помогает им скрыться в тупичке нежилых строений, со всех оставшихся сил удерживая Чонгука под руку. Хаиль желала, чтобы это было всего лишь ночным кошмаром. Однако, облокотившийся о кирпичную стену юноша, стонет слишком реально.

Они только сейчас заметили — насколько сильно разыгралась стихия, обрушивая на молодых людей нескончаемый ливень, а порывистый ледяной ветер слишком нагло забирался под одежду и морозил, покрывшуюся мурашками, кожу.

Химера, яро впихивающий в себя кислород, откинул голову назад, подставляя измученное лицо под кристальные капли. Они скатывались с волос, с ресниц, они заливали одежду. Но это благословение небес. Благодаря обрушившемуся на их голову дождю, двое могли незамеченно укрыться в тени, не оставляя за собой багровые следы на потрескавшемся асфальте.

А у Чонгука так сильно теплело в душе. За него переживали. Смотря в глаза Хаиль, он улыбается. Так ясно и счастливо, что брюнетка заревела с пущей силой. Она как ненормальная стала рыться в сумке, которая только чудом осталась висеть на её узком плече во время погони. Достав оттуда свою потрёпанную кофту, О намотала её поверх джин-с юноши, стараясь остановить кровотечение, хотя оно было и не таким уж сильным.

Чонгук устало качает головой и прицыкивает языком. Он обхватывает пальцами щёки Ха, окутывая их теплом пальцев, и притягивает Хаиль к себе, вновь утопая в тёмном омуте.
— Меня едва задело, ничего страшного, — глубоким хрипом.

Не говорит, что всё могло быть намного хуже, если бы охотники попали именно в неё. Для химеры эта рана была всего лишь небольшой царапиной, которую с лёгкостью можно «зализать».

А для Хаиль она могла быть посмертной.