Что чувствует сталь

11 Chapter

Мы растим себе вторую кожу,
И под нею трещит новая плоть.
По ночам нас греховные мысли тревожат,
И за это нас не любит Господь.

— За ними! — слышится где-то позади. Слова въедаются в кожу и будто под пятками пол воспламеняют, заставляя бежать как можно быстрее.
— Туда! — бросает в воздух Чонгук, когда они вырываются наружу из здания. Парень тянет девушку вбок по высокому крыльцу, спрыгивает на землю и тут же подлавливает испуганную брюнетку за талию. Она видит как под удивлённые восклицания гуляющей молодёжи из дверей вываливаются и их преследователи. Один мужчина запускает кисть под пиджак, намереваясь достать из внутреннего кармана поблескивающий металлом пистолет, но его напарник вытягивает перед ним руку и останавливает. Тот Чона взглядом прожигает и скалится недобро, отчего юноша прижимает Хаиль к себе сильнее.
— Ничего не выйдет, — шепчет химера, уверенный в том, что «охотник» его прекрасно слышит. Эти ублюдки и вправду не станут привлекать к себе внимания. Хотя, можно подумать, куда уж больше. Есть фора быть не пристреленными на глазах всего университета. Чонгук угрожающе щурится на мужчину, а потом хватается за брюнетку.

Они перебегают через оживлённую в час пик улицу и теряются среди разношёрстой толпы. Сердце в груди выбивает чечётку и словно вырваться хочет, несясь вперёд своих владельцев. Юноша петлял мимо уютных магазинчиков, проскальзывал сквозь закоулки, стараясь, чтобы Ха успевала и ненароком не подвернула ногу в своей обуви на высокой платформе. Люди недоумённо расступались и только двое скрывались из виду, их с ног сбивал ещё один шквал чёрных пятен, приказывающий первым немедленно остановится.

Всё как в дурных боевиках, которые так любила смотреть по вечерам Хаиль, но самой оказаться в центре горячих событий она и в следующей жизни не планировала. Её место сидеть в тёмном помещении, подсвечиваемая голубым ореолом от множества мониторов со сверхсекретными заданиями. Мозг отключился и отказался соображать. Брюнетка с широко раскрытыми глазами бездумно держалась за Чонгука, пока они не добрались до тупика. Справа и слева антикварный магазинчик, да американского типа кафешка, в него и потянула молодого человека.
— Мы загоняем себя в ловушку! Сдурела? — взбрыкнул Чонгук, оглянувшись по сторонам и исследуя заполненный посетителями зал. У него все нервы до предела натянуты и страх в висках безбожно стучит, но разве мог он это показать. Когда ты отвечаешь за несколько жизней сразу, то не имеешь права быть слабым. Не имеешь права ни на единую ошибку.
— У тебя есть идеи получше? — шипит девчонка. Она с трудом захватывает воздух, а её голос хрипит от быстрого бега. Однако адреналин так кипятит кровь, что становится глубоко плевать на собственное состояние.

Хаиль спешно толкает Чона за крайний столик и плюхается рядом с ним, зажимая юношу в угол. Подрагивающими пальцами тянется к пуговицам своей рубашки и начинает её расстёгивать. Чонгук воздухом давится, видя как обнажаются изящные плечики девушки. Ему странно и крышесносно. Горячий воздух жжёт лёгкие и Чон думает, что такими темпами скоро коньки двинет — так сильно хочется прикоснуться к бархатной коже. Он не понимает ни своего организма ни своего разума, поэтому тревожно отворачивается и незрячим взглядом пилит бледно-розовую стену. Хаиль в это время откидывает рубашку в сумку, оставаясь в одной тёмно-синей майке на тонких бретельках, и разбрасывает тёмные пряди по плечам — авось не узнают.

Чонгук обращает внимание на девушку только тогда, когда получает хороший толчок острым локтем в бок. Она прикрыла их головы большим картонным меню, изображая супер конспирацию. У парня от нелепого вида бровь дёрнулась.
— Как думаешь, они уйдут, если мы так до самого закрытия просидим? — шёпотом спрашивает Хаиль, поглядывая в щель между картоном и пластиковым столом.
— Ты это серьёзно? — недоумевает Чонгук. Её поведение слишком — глупое? Меж бровей прокладывается глубокая складка. Охотников на горизонте не видать, но расслабляться слишком рано.

Ха недовольно надувает губки и вмазывается взглядом в Чона. Она хочет сказать: «Эй! Я же нас спасла, отсрочила неизбежное!» Но от тёмного блестящего взгляда внутри настоящий вулкан вскипает, выворачивается наизнанку и вся лава выплёскивается прямо в кровь. Это неимоверное чувство онемения, похожий на гипноз. Будто реальность теряется, размазывается вокруг этого невероятного человека, смахивающего на дьявола и Бога одновременно. Хаиль не хотела пропадать в Чонгуке, не хотела странного чувства, скрутившегося в животе, только не могла ничего поделать.
— Определились с заказом? — женский голос неожиданно резко выводит из прострации. Перепугавшаяся брюнетка подскакивает на месте, когда химера преспокойно поднимает глаза и вальяжно откидывается на спинку маленького диванчика.

Под будоражащим взглядом молодого человека, официантка нервно мнёт розовую юбочку с бирюзовым фартуком в рюшечку под общий тон всего кафе, а потом спохватившись вытаскивает из кармашка крохотный блокнотик, продолжая мять уже его. Ну что вот с этим делать? Куда бы ни пришёл Чон, он неминуемо начинает привлекать к себе нездоровое внимание. Ощущение, словно в него феромонов тонну напичкали. Хмурься, не хмурься, а О отмирает только после выразительного взгляда Чонгука. Молчание затянулось, заставляя чувствовать крайнюю неловкость, отчего бедная официантка не знала куда деваться и обливалась литрами холодного пота. Хаиль суетливо тыкнула в меню и, стремительно покрываясь краской, спрятала лицо в сложенных на столешнице руках. Жгучая ревность скреблась по стенкам лёгких и была такой неправильной в своём воплощении. Совершенно неожиданно и непредсказуемо. Да, Чонгук определённо нравится ей. Да. Нравится. Непонятно когда всё началось, но в голове могло крутиться лишь одно слово. Одно имя. И это до чёртиков пугало.
— Хаиль, — тихо зовёт Чонгук, разворачиваясь к девушке всем корпусом. Прямая спина мягко соприкасается с прохладной стеной. Юноша с интересом разглядывает вмиг съёжившуюся девчушку и не совсем может разгадать её поведения. Хотя:
— Что ты обо мне думаешь? — по самым нервам.
Сейчас главное заставить себя дышать. Вдох-выдох. Предельно медленно. И брюнетка аккуратно и боязливо приподнимает голову. «Да как ты себя ведёшь, идиотка?» Скукожилась, будто всего один вопрос может убить. Но нет, не убьёт же. Хаиль закусывает изнутри щёку и набирается смелости посмотреть на Чона. Внимание привлекают влажные губы. Идеальная форма. Вот и какого это быть с ним? С Чонгуком. Со странным неразговорчивым парнем, имеющим целый погреб скелетов? Какого это чувствовать взаимность с самим совершенством? Хаиль не страшно признаться в симпатии. Что ей, собственно, терять? Хаиль страшно оттого, что вдруг Чонгук примет несуразную её, но она не сможет справиться с этим.

Брюнетка скользит взглядом с алых губ к глазам цвета чёрного оникса и грустно улыбается.
— Ты мне нравишься.
— Я же не дурак, Хаиль.

Её имя на его устах терпкий мёд в любом тоне. Наверное — если бы Чонгук мог — он хотел прожить свою жизнь именно с этой девушкой. Как пафосно, но Чон действительно бы этого хотел. Она другая и он видел, скорее даже ощущал эту искренность. Быть человеком и иметь настоящую семью. Только Чонгук видел и ещё кое-что — жалость. О считала его нежным цветком, дезориентированным. Потерянным.
— Я всё прекрасно вижу. Мне не нужно быть гением, чтобы не замечать твои взгляды. Я привлекаю тебя как мужчина? Продолжатель рода, — рассуждения скорее для самого себя. Он старается не замечать смену эмоций на лице брюнетки. Удивление волшебным образом мешается с горьким разочарованием и минутным облегчением. — Только твоя симпатия построена на моих слабостях. Но дело в том, что я не настолько слаб как ты думаешь. Ни морально, ни физически. И если бы не ты, тех мужчин уже не было бы в живых. Прошу, не становись моей очередной болевой точкой.

Хаиль вязко сглатывает, с трудом переваривая сказанное. Предложения, обречённые, наконец, в слова, не хотели проникать в мозг. Чонгук привык к присутствию О в своей жизни. И пусть вокруг них развязалась настоящая охота, грозящая исчезновением, но химера решила, что всё подождёт. Он готов думать об этом. Готов заполнить остаток своего существования этой девушкой. В один миг разрушение и месть теряют ценность и подначивает Чонгука нещадно хмуриться. Странные мысли. Неправильные. Это так отсутствие связи с Чимином повлияло на то, что Чон настолько привязался к первому встречному человеку? Да он с ума сошёл! Парень сгорбился, отгораживаясь от происходящего толстенной стеной. Переживая в разуме настоящий сбой.

Официантка звонко стукает подносом о стол, перетаскивая тарелки, и быстренько ретируется, оставляя парочку наедине с собственными проблемами. Подтаявшее шоколадное мороженое самое то, чтобы заесть стресс и избежать дальнейшего напряжённого разговора. Хаиль подталкивает белый фарфор к юноше, а сама без промедлений заполняет рот большой порцией лакомства, жмурясь от пронзившего зубы холода.

Что она могла ответить? Чонгук прав — Хаиль порой действительно пялилась. На него, в общем-то, все пялились. И сейчас Ха прямолинейно отшили. Или нет? В голове вместо серого вещества булькающая каша и хочется тупо сквозь землю от стыда провалиться. Но она хотя бы призналась — и в первую очередь сама себе. А остальное переживёт.

Брюнетка обречённо вешает голову и непредусмотрительно вмазывается щекой в мороженое. Не спуская с девушки глаз, у Чонгука в области груди тепло разливается. В любой неоднозначной ситуации Хаиль остаётся сама собой — слегка неуклюжей и безнадёжно милой. На неё можно вечность смотреть, чувствовать как щёки приятно сводит и тебе это никогда не надоест.

Хаиль косится на юношу и застывает. Всё тело дрожь пронзает. Никогда. Она никогда не видела улыбки более прекрасной. Мужское суровое лицо озарилось детским сиянием, а вид забавных кроличьих зубок заставил дыхание потерять. Чонгук неуверенно протягивает руку и ведёт большим пальцем по уголку девичьего рта. Пачкается в липкой сладости и потом как ни в чём не бывало помещает подушечку пальца себе на язык, слизывая шоколад. Никогда раньше не пробовал мороженого.
— Вкусно, — шепчет он, рождая стаю мурашек на затылке.

За молчаливым времяпрепровождением, день стремительно близится к заходу, солнце опускается за пики высотных зданий и перекатывается за горизонт, окуная мегаполис в туманные сумерки. Посетителей в кафе становится всё меньше, а стрелки часов тикают приближающееся время закрытия. Чон максимально незаметно выглядывает в окошко и кривится, опасаясь, что их всё ещё могут поджидать снаружи. Но у девушки уже есть план. Она цепляет руку Чонгука и отводит его от окна.
— Давай-ка выберемся отсюда другим путём, — заговорщиски говорит Ха, незаметно пробираясь в коридор, где расположены уборные, но даже и не думает заходить в одну из поблескивающих глянцем дверей. Она идёт мимо и тащит за собой потерянного Гука. — Там дальше должен быть чёрный выход. Планировка подобных заведений почти всегда одна и та же. Я подрабатывала как-то в похожей забегаловке.

Они практически добираются до заветного выхода, как вдруг откуда ни возьмись на них налетает уже «знакомая» официантка. Девушка удивлённо оглядывает нежданных гостей и недовольно поджимает напомаженные губы.
— А вы что тут делаете? — напускное высокомерие. — Вам сюда нельзя.
Хаиль довольно громко цокает языком. Вот этой крашеной курицы ещё не хватало.
— Немедленно покиньте помещение! — грозно заявляет девица и ощутимо толкает О в плечо, направляя ту в обратную сторону.
— Эй! — Хаиль уже хочет рыпнуться на злосчастную официантку, но Чонгук её благоразумно останавливает, потянув за руку. Сам делает шаг вперёд и одаривает шатенку игривым взглядом. Он слегка касается её угловатого плеча и шепчет что-то на ухо. Ха остаётся только зубами скрести и молча наблюдать, как незнакомка ему в ответ что-то щебечет.
— Хорошо, идите прямо и налево, там есть неприметная дверь сразу за лестницей в подвальное помещение.

Чон на это довольно ухмыляется и уводит спутницу за собой.
— И когда только такому научился, — бурчит О, в горячке топая ногами по бетонному полу.

Улица встречает неожиданной свежестью, сыростью, что неприятно оседает на поверхности кожи. Открывшийся тёмный двор перетекает в длинные жуткие переулки. Пустынность места не внушает должного доверия, но приходится силой бороться с зародившимся в глубине тела беспокойством и, не замедляя бег, нестись куда глаза глядят.

Не сговариваясь, они мчатся в сторону своего района. Хотелось верить, что всё закончится благополучно и происходящие всего лишь следствие затянувшейся лихорадки. Но из-за прохладных пальцев в собственной ладони, реальность гонгом била по вискам.

Один закоулок сменялся другим, дыхание давно к чертям потеряло свой ритм, но живо бьющейся в груди душе мечталось — спастись. Не попасть под град пуль и не запечатлеть в своём последнем воспоминании безжалостный взгляд неизвестного убийцы. Поэтому Хаиль держалась так крепко, ни на шаг не отставая от Чонгука и не оглядываясь по сторонам.

Резкий вскрик выбил Чонгука из собственного тела. Ощутил отсутствие мягкости в своей руке так отчётливо и ему показалось, что металлические держатели его никчёмного сердца сорвались с петель.

Пейзаж поплыл от того, как сильно её дёрнули назад, намертво вцепившись в разлохмаченные волосы.
— Попались, детки, — пробасил грубый голос за спиной, от которого весь позвоночник льдом покрылся.