слёзы боли

Витя Чертов извращенец

Для Юры уже стало ритуалом каждое утро разглядывать свой заклеенный нос в зеркало. Он всё боялся, что тот заживёт как-нибудь не так. Естественно, он хоть не вслух, но проклинал итальянца, ибо тот, мало того, что испортил ему внешность, так ещё и стал причиной ссоры с Отабеком. Юра боялся, бесился, злился - да всё и сразу! Только выражал эмоции не громко, как умел, а молча, как было безумно тяжело. Только взгляд выражал всё честнее некуда.

После того случая с Георгием, это была вторая затянувшаяся ссора. Юру радовало хотя бы то, что этот косяк не на нём - тем не менее, его оставили в дураках. Юру гложило, что Отабек не заступился за него перед Микеле. Он уже миллион раз проанализировал ситуацию: Отабек в любом случае должен был что-то сделать! Должен же был?! Он больше не работает на семью Микеле, неужели не мог даже слова сказать?! Или Юра чего-то не знает? Чёрт разберёшься, как общаться с этими долбанными незаконниками. Сам Юра, вон, что с Никифоровым, что с этим Криспино в драку лез, и ничего, живой. Или же удача до сих пор была на его стороне. Дуракам везёт, как говорится. Почему же не везёт в таких обычных житейских вещах, как отношения?!

Они с Отабеком не разговаривают уже целую вечность!

Юра долго не мог понять: его больше всего бесит, что Отабек не сломал Микеле нос в ответку или что этот Микеле в принципе существовал-существует в жизни Отабека? Второе! Конечно же, второе! Юра так морально измучил себя, что готов был убивать из разъедающей его ревности. Что-то где-то он как-то слышал, что есть определение для людей, могущих из ревности убивать всех в радиусе ста метров и даже сам объект ревности - ну, если образно. Кацуки, наверняка, должен знать это слово, ибо его придумали извращенцы японцы. Юра думал, что поедет кукухой - он почти оправдал Никифорова, мысленно и немыслимо, соглашаясь с тем, что ревность - страшная сила. Никифоров устраивал окружающим трындец из-за Юри, Юра готов был на те же подвиги из-за Отабека. Между ним с Никифоровым явно есть что-то общее - бешеные русские.

Несмотря на то, что Юра уже готов был начать общаться с собственным отражением на предмет обвинений и претензий к себе же, выявлять, кто прав, кто виноват путём создания иллюзорных копий на плечах в виде Юра-ангел, Юра-демон, он не мог отвергать тот факт, что Отабек, молчаливо бойкотируя, внимание всё же проявляет, пусть и скуповатое. У Юры даже желание трахаться отбило, будто это не его, нечего предлагать - Отабек и не предлагал. Отабек вообще никаких тактильных приставаний, которые действовали на Юру, как валериана на котов, не предоставлял. Юре некогда было думать о желаниях плотских, его терзали адские муки под названием «желания моральные». Юре просто банально было интересно - сколько это ещё будет продолжаться? Если бы он был уверен в сроках, может, вёл бы себя поспокойнее. И это хорошо, что пока не наступил такой момент, когда бы Юра задался вопросом: «Отабек меня не трогает, потому что наказывает за обиду или потому что больше не хочет?». Упаси Боже.