Слёзы Бугенвиллеи

Глава 4. Больше, чем унижение

  Для Хартлей Вайт ещё никогда прежде дни не тянулись так медленно. Все представления о беззаботной жизни в богатом доме рухнули с того момента, как порог Крендерфорд-Хауса переступила нога миссис Бишэм, требования которой Хартли приходилось безропотно выполнять. Теперь прежде просторный особняк казался ей удушающе тесным, и эта теснота невыносимо давила на неё: теперь Хартлей редко покидала пределы комнаты, больше не имея возможности свободно разгуливать там, где ей вздумается. Единственным исключением из правил были часовые прогулки на улице в сопровождении гувернантки, постоянное присутствие которой действовало на девочку весьма угнетающе.

Уроки вышивания, пения и игры на фортепиано казались Хартлей утомительно длинными и скучными, но мадам Бишэм не терпела возражений, и девочка это знала: головная боль и нытье в пальцах не было причиной для того, чтобы прекратить занятия. К тому же едва сдерживаемые слёзы и болезненный вид воспитанницы только раззадоривали гувернантку: колкости и едкие замечания то и дело сыпались в адрес Хартли. Негодование и возмущение, терзавшее девочку изнутри, вызывали желание сделать всё в точности наоборот, которое тут же пресекалось в корне мыслью о том, что это невозможно, сменяясь чувством апатии и подавленности.

— Была бы моя воля, я бы лично отрезала ваши космы ножницами, — злобно прошипела миссис Бишэм, торопливо расчесывая рыжие волосы Хартлей. — Скажите ещё, мисс Клементайн, что вы опять забыли заплести их на ночь. Они опять спутались!

— Я заплетала их, лента просто распустилась...

— Неопрятная рыжая девчонка, — сквозь зубы процедила гувернантка. — И почему я должна этим заниматься? Это работа горничной. У вас ведь есть личная горничная, почему она вас не причесала?

— Миссис Бёрджес причесывала меня, но... — бормотала Хартлей, бросая бесстрастный взгляд в окно. — Просто... я легла на кровать, и волосы слегка растрепались...

— Да как вы позволили себе лечь на кровать в дневном платье?! — строго отчеканила женщина, больно дёрнув девочку за волосы, отчего та взвизгнула от боли. — Больше не смейте так делать, иначе я накажу вас! Для юной леди непозволительно быть такой неряшливой.

Хартлей ничего не оставалось, как согласно кивнуть, сжимая зубы от бессильной злобы. Она всё ещё продолжала смотреть в окно, за которым крупными хлопьями шёл снег, покрывая мёрзлую землю белой пеленой. Этот день, казалось, ничем не отличался от предыдущих, но кое-что тревожило Хартли, переполняя волнениями её юный ум. Скука и тоска, одолевавшая её всё это время, сменились беспокойными мыслями о некой любопытной новости, услышать о которой ей довелось совершенно случайно.

— Через час я жду вас в комнате для занятий, — отрывистым голосом проговорила миссис Бишэм, направившись к выходу. — Надеюсь, вы выучили слова?

— Да, — тяжело вздохнув, ответила Хартлей.

— Выше нос, юная мисс. Вы ведь не желаете опозориться перед гостями, не так ли?

— Гостями? — заикнувшись, переспросила девочка. — Но... Разве...

— Хватит бормотать, — отрезала гувернантка. — У вас есть час, чтобы подготовиться и повторить слова. Если вы соизволите хоть раз запнуться, я накажу вас, это уж точно.

Покорно кивнув головой, Хартлей потянулась за небольшой книжкой, покоившейся на тумбе. Но стоило гувернантке покинуть пределы комнаты, как девочка тут же повернулась к двери, состроив недовольную гримасу, выражая этим раздражение и внутренний протест, который до этого момента ей приходилось тщательно скрывать.