Слёзы Бугенвиллеи

Глава 9. Мистер Кроншнеп и приём в Линден-Холле

  В отличие от шумной и оживлённой Флит-стрит, Темпл-авеню была одной из немногих неподалёку находящихся улиц, представляющих из себя оплот тишины и спокойствия — здесь никто не сетовал на доносившийся гул омнибусов и громкие возгласы мальчишек-газетчиков, снующих туда-сюда и размахивающих свежими выпусками. В самом её конце, в трёхэтажном кирпичном доме, сводчатые окна которого выходили на набережную Темзы, располагалась одна из квартир, сдающаяся в длительную аренду и по обыкновению не отличавшаяся особыми изысками. Но, даже несмотря на свою заурядность, блекло-зелёные обои с растительным орнаментом, пара небольших картин на стенах, мягкая мебель и затёртый ковер создавали некое подобие уюта, которого для двоих студентов Иннер-Темпла, как казалось, было более чем достаточно.

Мерное царапанье пера о плотную бумагу и звук качающегося маятника настенных часов действовали чрезмерно успокаивающе и навевали сонную дремоту. Исписанные неразборчивым почерком листы бумаги, прежде покоящиеся в аккуратно сложенной стопке, теперь были небрежно разбросаны по столу и местами перепачканы чернилами. Николас, поставив перо в чернильницу и размяв онемевшие пальцы, лениво потянулся. За окном, не утихая, с самого утра лил проливной дождь, сопровождаемый сильными порывами ветра — в такую погоду тяжёлые свинцовые тучи и тёмные воды Темзы сливались воедино в довольно-таки атмосферный пейзаж, мрачный и удручающий, но, вопреки этому, по-своему завораживающий. Макэлрой, устало зевнув, раздражённо уставился на очередной лист с безобразными записями одного из секретарей, которые ему ещё предстояло разобрать и привести в надлежащий вид. Вздохнув, он снова потянулся за пером. Казалось, в один момент к нему донёсся звук жалобно скрипнувшей двери, но Николас не спешил на него реагировать: склонившись над бумагами, он принялся за прежнее занятие.

— Я рад приветствовать тебя в моей скромной келье, о таинственный незнакомец!

Услышав приторный елейный голос, Николас снисходительно поморщился, но не обернулся, продолжая выводить красивые витиеватые буквы.

— О хватит тебе, Ник. Кто это тебя так наградил?

— Сэр Бозуорт, если вам так угодно знать, уважаемый мистер Сидней Рид, — с лёгким налётом надменности ответил Макэлрой. — Кстати, он упомянул о тебе на лекции, на которой ты в очередной раз решил не присутствовать. Слишком велика честь, — Николас, укоризненно вздохнув, повернулся лицом к другу. — Искренне советую тебе не продолжать в подобном духе.

Оставляя на паркете мокрые следы, Сидней Рид, встряхнув зонт, сложил его и повесил на деревянной вешалке. Невзирая на то, что он был старше от Николаса на целый год, в нём всё ещё преобладал мальчишеский задор, так несвойственный молодым людям его возраста. Однако это никак не омрачало его своеобразный шарм, как-то по-особому сочетающийся с эксцентричными манерами поведения: непринуждённая грация движений, стройная худоба, гладко приглаженные светло-русые волосы и безукоризненный костюм говорили о его безудержном рвении выглядеть не хуже лондонского денди. Сам Сидней не раз отождествлял себя с Джорджем Браммелом, в то время как Николас лишь потешался над другом — он уже давно разглядел в нём внешнее сходство с кроншнепом, что только забавляло его и давало повод для очередной беззлобной шутки.

— Как давно ты вернулся? — Рид, держа в руке бумажный свёрток, вальяжно сел в кресло, закинув ногу на ногу.

— Всего лишь вчера в обед, но тебя не застал. Где ты был всё это время? — Николас, хитро прищурившись, устремил взор на таинственный свёрток. — И что у тебя там?

— О лилии, прекрасные цветы. Богов чудесное творенье. Хочу я сделать откровенье, прекрасней их быть можешь только ты, — Рид, прикрыв глаза, театрально воздел руки. — Прими их в дар — это любви моей к тебе определенье.

— Ты отвратителен. Избавь меня от этой участи, ради всего святого, — Николас брезгливо поморщился. — И прекрати этот балаган. Ещё немного, и с такими темпами ты точно окажешься на сцене «Ровенлайна». К слову сказать, не оттуда ли эта девица, о подарке для которой ты так заблаговременно побеспокоился?

Сидней, опустив взгляд, лишь согласно кивнул.

— И кто она?

— Не знаю, стоит ли тебе об этом говорить... Ты её знаешь, Ник. Прекрасно знаешь. Через час мы должны встретиться, и я подарю ей этот чудесный букет.

— Если меня не подводит моё шестое чувство, то спешу сообщить вам, уважаемый мистер Рид: вы пали ниже своего достоинства, — Макэлрой иронично усмехнулся. — Анабель Би всего лишь танцовщица мюзик-холла и падшая женщина, не стоит пытать к ней столь облагораживающих чувств.

— Хм, но ты ведь сам ранее не гнушался её общества, — ехидно заметил Рид.

— Не уподобляйтесь падальщикам, мистер Кроншнеп, — насмешливо вскинув брови, Николас ломко хрустнул пальцами. — Во всяком случае, я не вёл себя как влюблённый идиот. Полагаю, мистер Рид, возлагающий на тебя отнюдь не призрачные надежды, не желал бы обмануться в своих ожиданиях и разочароваться в единственном сыне. Тебе стоит избавиться от этой непроглядной пелены наваждения. Она тебе не пара.

— Как жаль, как жаль... — нахмурившись, Сидней взглянул на букет и тут же с силой швырнул его в дальний угол комнаты. — Вот дьявол, а ведь это истинная правда!

Николас лишь довольно улыбнулся, радуясь своему маленькому триумфу, но не прошло и мгновения, как он тут же сменился в лице.

— Сидней, когда я гостил у тётушки в Ричмонде, то узнал одну пренеприятнейшую весть, — тяжело вздохнув, произнёс он. — Полагаю, тебе об этом уже известно.

— О чём?

— О мисс Дарем. Надеюсь, ты читаешь газеты.

В одно мгновение Сидней побледнел, но тут же взял себя в руки.

— Сначала я не мог поверить в случившееся, решив, что это вымысел, — Рид понурил голову. — Чья-то глупая шутка. Ложь. Попытка привлечь лишнее внимание. Но когда сюда явился инспектор полиции... Мисс Лотти, она ведь так мечтала о сцене! Не понимаю, как такое могло с ней приключиться?

— Что ты сказал? — Николас впился в него настороженным взглядом. — Инспектор?

— Он побывал у всех, кто был знаком с мисс Лотти. Без исключений. И он спрашивал о тебе.

— И что ты ему соизволил ответить? — Макэлрой прищурился, в то время как внутри у него всё неприятно сжалось от напряжения.

— Я сказал, что ты уехал в Ричмонд, Никки. Это же очевидно. — Сидней растерянно пожал плечами.

— Просто я не желаю быть причастным к делу, которое никоим образом меня не касается. Тем более, я был едва знаком с ней.

— Разве?

Сидней исподлобья взглянул на Николаса, и в этом взгляде не читалось ничего, кроме насмешливого удивления. Он знал его достаточно хорошо и давно убедился в том, что тот является не кем иным, а человеком-парадоксом, двуликим Янусом, искусно сотканным из тягучих нитей внутренних противоречий. Рид на мгновение прикрыл глаза — перед мысленным взором вновь возникла отнюдь не так давно разыгравшаяся сцена в «Ровенлайне», невольным свидетелем которой ему довелось побывать. Тогда он счёл за благо просто промолчать, и теперь, уличив друга в отпирательстве и нежелании открыть всю подноготную, лишь едва заметно ухмыльнулся.

— Даже не смотри на меня так, — сквозь зубы процедил Николас. — Всё, что ты сейчас думаешь... Всё это вздор.

— Ник, но ведь ты смог бы помочь следствию.

— Чёрт возьми, Сидни, что ты от меня желаешь узнать? Все подробности того злополучного вечера, который я, по твоему мнению, провел с покойной мисс Дарем?

— Я всегда удивлялся твоей проницательности, — ухмыльнулся Рид.

— Увы, но мой ответ не оправдает твоих ожиданий, мой дорогой друг. Спешу отметить, что джин, к которому ты так пристрастился в последнее время, сродни жидким миазмам — он пагубно влияет на твой рассудок, постепенно разрушая его, — голос Макэлроя звучал спокойно и мягко, но оттого не менее убедительно. — Сколько порций отравы тебе пришлось влить в себя, чтобы сделать такое абсурдное умозаключение? Тебе что-то привиделось, Рид. В тот вечер я действительно видел мисс Лотти и даже перемолвился с ней несколькими словами, но не более того. А ещё я пытался отыскать тебя, чтобы отправиться домой, но, увы, не смог этого сделать. Куда же ты тогда запропастился?

— Всё, Николас, прекрати, — едва усмехнувшись, отмахнулся Сидней. — Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Если бы ты тогда искал меня получше, то наверняка бы нашёл. Да и какое это теперь имеет значение? Предлагаю сменить тему для разговора, ибо ни к каким результатам он не приведёт. Поведай-ка мне лучше о своём визите в Ричмонд.

— Ричмонд? Всё прошло просто замечательно, даже лучше, чем я ожидал. Давно я не бывал на таком пышном балу, за что стоит воздать должное моей драгоценной тётушке Маргарет. Кстати, за те все годы, которые мы с ней не виделись, она практически не изменилась, что не скажешь о лорде Джеймсе — что правды таить, он изрядно постарел. Мисс Хартли, однако, после нашей последней встречи весьма преобразилась, разве что... Слишком уж она мечтательна и наивна — после общения с этой девицей меня долго не покидало ощущение приторно-сладкого послевкусия, — в одно мгновение Николас демонстративно закатил глаза, но тут же нахмурился, тяжело вздохнув. — Мне пришлось немного задержаться в Крендерфорд-Хаусе из-за ухудшившегося самочувствия Рашель. Она совсем хрупка, и не в силах противостоять постоянно сопутствующим её хворям.

— Как хорошо, что у неё есть брат, который всегда о ней позаботится, — Сидней ободряюще улыбнулся.

— Но я ведь не смогу всё время это делать. Рашель в скором времени должна выйти замуж.

— Твоя сестра помолвлена? — Рид вопросительно вскинув брови.

— Нет, но она вполне может рассчитывать на достойную партию, — задумчиво протянул Макэлрой — голос его звучал в некой степени подавленно. — По крайней мере, у неё есть все шансы на это.

— А ты?

— Я? — Николас недоумевающе взглянул на друга.

— А ты нашёл себе достойную партию? — в глазах у Сиднея заиграли лукавые огоньки. — Наверняка, на балу было много молодых девиц, готовых тебе её составить.

— Ещё не время, Сидни. Есть вещи, на данный момент представляющие для меня более важную значимость. Так или иначе, я не готов отягощать себя узами брака. Что ж... Пора мне взяться за прежнее дело, мой друг, в ином же случае я скоро окажусь заживо погребённым под ворохом бумаг.

— Кстати, о бумагах, — Рид поднялся с кресла и подошёл к небольшой тумбе. — Пять дней назад тебе пришло письмо, а я едва о нём не забыл.

Николас, приняв конверт из рук Рида и наспех разорвав его, извлёк письмо и впился в него жадным взглядом. Закончив чтение, он сложил его пополам — напряжение сошло с его лица, а сжатые губы растянулись в довольной улыбке. Одна мысль о том, что тревожное предчувствие обмануло его, приносила непередаваемое облегчение: всё-таки, мистер Гарленд решил сдержать своё слово.

— Хорошие новости? — Сидней с интересом поглядывал на друга.

— О да, несомненно, — мечтательно прикрыв глаза, ответил Макэлрой. — Знаешь что это? Это приглашение на приём в Линден-Холл, Сидни. Наверняка, такое же приглашение получили и мой отец с матерью — надеюсь, Рашель отлично себя чувствует, так как она будет просто обязана отправиться вместе с ними.

— И что всё это значит?

— А это значит, мой дорогой друг, что мне пора отправиться в «Деролл»*, — Николас, на радостях сорвавшись с кресла и торопливо накинув на себя сюртук, зашагал к выходу. — Завтра к вечеру я буду просто обязан выглядеть безупречно!

Рид не нашёл что сказать: он лишь хмыкнул, недоумевающе покачав головой.