Слёзы Бугенвиллеи

Глава 20. Последний день сомнений

В то раннее утро нависшая над Ричмондом тишина казалась как никогда зловещей. Молочно-белый туман обволакивал крыши домов и верхушки деревьев, погружая окрестности в непроглядную мглу. Дождь прекратился. Пустые улицы дышали смятением, озабоченностью и почти осязаемой тревогой. В посеянных неизвестностью зёрнах уже давно созревал страх, и теперь он рвался наружу, продираясь сквозь почву отрицания и непринятия действительности.

Не прошло и полдня, как новость об исчезновении племянницы лорда Джеймса оказалась у всех на слуху. На фоне недавно случившихся убийств она заставила забеспокоиться каждого, вне зависимости от сословия — теперь в безопасности себя не чувствовали даже аристократы. Никто не знал, что это. То ли удовлетворение чей-то нездоровой страсти, то ли необъяснимое безумие, то ли кровавая игра в вершителя чужих судеб. Так или иначе, смерть в чёрном облачении уже давно парила над Лондоном, и теперь каждый боялся, что однажды она войдёт и в его дом. Жалкие попытки полицейских схватить её за шиворот лишь забавляли безликий мрачный образ — подобно призраку, смерть скользила мимо пальцев и беззвучно хохотала в темноту, пустыми глазницами глядя на очередную жертву.

Джордж Клементайн не находил себе места. Он всю ночь просидел на тахте, опершись спиной о стену и не отрывая печального взгляда от входной двери. Как в керосиновой лампе пляшет огонь, бросая на потолок причудливые тени, так и в его глазах продолжала гореть надежда. Надежда на то, что Алекс вернётся, что она цела. Жива и невредима.

— Джордж?

Сверху послышались тихие шаги. Придерживаясь за дубовый поручень, Джеймс медленно спустился вниз. Лицо его выглядело уставшим.

— Ты что, провел здесь всю ночь? Джордж кивнул. Он все ещё продолжал смотреть на дверь.

— Который час? — отрешенно спросил он, перекатывая с руки в руку золотой перстень.

— Пять, — Тяжело вздохнув, Джеймс грузно присел рядом. — Только что пробило. Мисс Мэгги… Она всю ночь прорыдала. Её всхлипы были слышны даже у меня в спальне.

На скулах Джорджа нервно заходили желваки.

— И поделом, — он попытался придать голосу безразличный тон, но у него плохо получалось. — С самого рождения она росла бок о бок с моей дочерью. Она ни в чем себе не отказывала, Алекс лелеяла её, как родную сестру. Она никогда не знала, что такое тяжелая работа. И что я получил от неё в знак благодарности?