Юность одной графини

Плюшевый зайчик

Запах гнили и сырости вновь начал вызывать у меня очередной приступ тошноты. Эта узкая камера, предназначенная для отъявленных преступников, вновь начинала давить на меня со всех сторон. Внутри не было абсолютно ничего кроме небольших опилок и тонкого слоя сгнившего сена. И я была такой не единственной – это был подвал где таких камер было несчитанное количество, повсюду раздавались крики, отчаянные мольбы, стоны и вздохи уже полусумасшедших людей, а может и не людей…
Уже ровно как день я сижу на полу своей камеры без еды, воды и малейшего общения. Лишь дозорный иногда проходит мимо камер и кидает взгляды, полные отвращения. Из рассказов Редманда я сразу поняла, что это те самые камеры где его поселили сразу после операции.
Я не знаю, что будет дальше, в будущее смотреть мне жутко, ибо если меня поселили здесь, то скорее сделают тоже демоном или под пытками просто убьют, а органы используют в своих нечистых целях. Я стала вспоминать свой последний день в Тёмном Пути: травмы Маргарет, жива она или нет? Наш общий ужас на башне Виктории во время спуска, поведение Редманда – что у него сейчас внутри? А главное, куда отправили мою Анну? Как она такая нежная и ранимая личность выдержит своё испытание? Как без меня сейчас Бетти и Клод? Что с ними всеми?
Я уже начала немного жалеть, что заставила всех ехать со мной в Тёмный Путь, будь иначе всё было бы хорошо – жили бы сейчас в доме графа в тепле и в том самом уюте. Меня бы не били на тренировках, недовольство Элизы мной меня бы обошло стороной, нам бы не пришлось ночевать в холоде по пути к ним, однако…только жрицы Пути могут лечить Редманда. Я уже не могу сказать какой вариант был бы лучше, голова начинает зудеть и ныть от всех размышлений, нахлынувших разом. Я всего день здесь, но мне уже кажется, что я медленно могу сойти с ума. Я бы могла уходить в царство Морфея и вновь, и вновь. Но резкие вопли, которые раздаются едва твои глаза слипаются сразу же возвращают в наш мир. Но и это меня не сильно разочаровывает, я могу просто засматриваться в одну любую точку и покидать эту реальность в своих мыслях, бесконечный размышлениях, воспоминаниях или быть просто в прострации, с самой собой быть вовсе не скучно даже здесь. Иногда я достаю кольцо виконта цвета индиго и засматриваюсь на него, но тут же прячу если мимо проходит дозорный. Тонкую золотую цепочку у меня итак отобрали, я не могу позволить и ему пропасть. Я помню день, когда он подарил это кольцо – день, когда мы отъезжали с его поместья обратно в поместье графа, после битвы в Скарборо, после всех наших тайн. Какое было замечательное время! Граф Бриджмент как бы это не звучало действительно сделал многое чтобы заменить мне отца после того что произошло, я очень ему за это благодарна. Да и Анна с Редмандом получили от него мощную поддержку. Если бы мы остались…Тёмный Путь и без нас готовился к войне. Интересно, сколько писем уже успел мне написать виконт? И смогу ли я ответить на них в этой жизни? Да уж! Как бы на это отреагировала тётушка Саманта, которая видела лишь своего сына рядом со мной по жизни?
И тут мне пришлось вернуться в реальность из мира моих представлений и мечтаний, дозорный очередной раз проходил мимо моей камеры, но уже не один, а с Чадом Харрисом ещё несколькими демонами.
Чад начал громко возиться с замком и раскрыв мою камеру, меня взяли за локти демоны и вывели. Среди них я вновь увидела знакомое мне лицо, которое единственное прониклось жалостью, когда меня избивали плетьми. Мы стали идти по длиннейшему грязному коридору, которые пропитался кровью, потом и отчаянием. Редманд был прав, в камерах находились люди подобные мне и те, над которыми уже провели операцию, но их состояние было крайне страшным: у кого-то с раскрытого рта высовывался длинный и нечеловеческий язык, у кого-то из-под глаз будто длинной верёвкой выходили вены и что-то наподобие артерий, многие смотрели лишь в одну точку и не шевелились и вид у них был намного жутче при этом, кто-то бился головой об стены и решётки и при этом истошно кричал. А во многих камерах были просто трупы – всё как описывал Редманд. А ведь у этих людей тоже есть семьи и дорогие им люди, у них тоже есть своё прекрасное и то что они так ценили при нормальной жизни. Всех, кого затронула организация – стали сами того, не осознавая связанны с друг другом.
- Скажите, вам ведь знакомы такие имена как Бернард Листон и Дэвит Бриджмент? – спросил Чад.
Холод и ужас прошлись по всему моему телу, виски стали давить и надоедливо болеть.
- Вам что с того? – сдержанно ответила я, стараясь не выдавать эмоций.
Боже…только не они, только не они!
- Я имел честь поговорить с ними в Лидсе около Скарборо и знаете, они так образованны и интересны! Вы отчаянно защищали их с Баркером и той монашкой, которую увели от нас. Что эти люди представляют из себя? Расскажите немного о них, даю вам слово их никто не тронет.
- Отцом вы также интересовались?
Чад улыбнулся.
- Мы должны знать многих людей у которых есть статус и авторитет в обществе, но это не значит, что мы убиваем каждого будто звери. Многие аристократы сами присоединяются к нам и помогают.
Я не ответила ему, я смотрела куда-то вдаль. Этому недочеловеку верить нельзя. Единственное что меня смущало, так это моё полу разорванное платье, оно уже оголяло плечи так что приходилось придерживать его.
Так, в полной тишине мы дошли до двери с надписью «лаборатория», мне это крайне не понравилось и даже обеспокоило. Всё-таки меня сделают демоном?
Зайдя внутрь, моему взору открылся тусклый свет и множество железных столов, на которых были расставлены колбы, различные банки, опять множество медицинских инструментов, множество верёвок и цепей, было много шкафов и на каждой полке были расставлены огромные банки со странным содержимым, но из-за запаха формалина я решила не приглядываться к обстановке и банкам. Редманд рассказывал, что в одной комнате с подобным запахом он увидел человеческую голову и я не могу быть точно уверенной, что выдержу подобное зрелище.
В конце лаборатории я вновь заметила Матфея, что переговаривался с кем-то, вероятно, из демонов. Заметив меня, он обернулся и произнёс довольно в весёлом тоне:
- Здравствуй, мисс Эдвардс! Как вы могли догадаться, ваши союзники под названием Тёмный Путь напали на нас день назад, вероятно главная причина это вы, но мы успели забрать всё необходимое из того особняка и вовремя сбежать. Они потерпели поражение и довольно таки крупное, так что в ближайшее время вряд ли они побеспокоят нас. Так что, не надейтесь, что за вами придут.
- Хотите сказать, вы настолько все сильны? – спросила я.
- Именно, мисс Эдвардс. Вы лишь сейчас это поняли? Каждый демон наделён особой силой и мощью на которого мы тратим немалое количество средств. – ответил с самодовольной улыбкой Матфей.
- Если бы вы были так уверенны, Матфей. То вы бы не держали с самого начала меня за решёткой и не ставили бы рядом со мной столько сопровождающих. – вновь спокойно ответила я.
Главное держать эмоции в руках, сейчас в моей груди родился самый настоящий страх, который ещё отдавал болезненными нотками.
- Как скажете. – спокойно ответил он и щёлкнул пальцами.
Сопровождающие демоны мгновенно отпустили и отошли от меня. Сейчас никто не окружал меня, и никто не связывал, я свободно и спокойно стояла посередине лаборатории почти совсем рядом с Матфеем, как в самых страшных снах. Ошибочно было бы думать, что это идеальный момент для побега или нападения, но не стоит забывать, что хоть от меня демоны то и отошли, но из лаборатории сами никуда не делись. Сейчас, мои силы с ними не равны и поэтому Матфей так спокоен, он понимает это.
- Вы ведь тоже демон? Или просто колдун? – спросила я, выпрямившись.
- Поначалу я был просто колдуном, однако слово «просто» не совсем сюда подходит. С рождения во мне живёт огромная сила, которую я переродил в демоническую. И я вижу эту силу и в вас.
- То о чём вы говорите – однотипно. Зависит лишь куда направить эту силу. – ответила я.
- Зависит от нас самих, да вы правы.
- Так вы демон?
- Да, но стал им я другим путём. Если в некоторых я порождаю и вселяю её силой, то в моём случае я добровольно пробудил её до такой степени что никакие операции то и не нужны. – ответил он, глядя мне прямо в глаза. Он читает меня.
- Человеческая природа такова, что вы не сможете долго прожить лишь за счёт свой тёмной силы. Нельзя тушить свет и полагаться лишь на тьму, даже если вы продали душу Дьяволу. Однако, также и со светом, нельзя полагаться лишь на него позабыв про тьму. – произнесла я.
- Вы правы, графиня. Вы ещё ребёнок, но уже рассуждаете разумнее многих взрослых людей. Скажите, как вы относитесь к Смерти? Мне интересно ваше мнение!
- По сути Смерти не существует. Мы лишь покидаем наши оболочки и этот процесс люди привыкли омрачать. Но Бог Смерти выполняет лишь свою работу и не имеет ни малейшего желания нас обидеть. – я вспоминала того доброго Бога Смерти в Скарборо и его родственницу-помощницу, говоря эти слова.
- Тогда скажите, как вы отнесётесь к этому? – спросил Матфей.
Ко мне подошёл один из демонов с огромный железном подносом, на котором стояла банка с каким-то органом…
- Прочитайте. – произнёс Матфей.
Я недоверчиво глянула на него и приблизилась к подносу, на банке была надпись что гласила собой: Сердце английского графа Эллиота Эдвардса…
Тут же сцена в тот роковой день предстала у меня в памяти, когда я лежала в кустах и наблюдала за демонами, что подняли тело моего ещё живого тогда отца! Это Чад вырвал его сердце! В банке сердце отца! Оно было уже почти бледно-розовым и артерии, ведущие к сердцу, плавно парили в формалине вокруг него.
Не описать, наверное, моего состояния сейчас, однако на меня снизошло странное чувство смирения или даже…спокойствия. Я сошла с ума? Я теряю рассудок? Почему мне показали сердце ближайшего мне человека, а я испытываю лишь странное спокойствие и жуткое нагнетающее смирение? Это жуткое смирение стало сильно давить, мне показалось даже будто сзади меня кто-то вновь схватил. Однако, все стояли на своих местах.
- Зачем? – тихо спросила я.
- Видите ли…он тоже необычайный человек, он был связан с колдовством и такими силами о которых даже представления у вас нет… - ответил Матфей.
Я продолжала смотреть на сердце что когда-то билось, когда были те хорошие времена, то время, когда всё было живым.
Матфей вновь щёлкнул пальцами и уже другой демон подошёл ко мне с подносом, на нём тоже была банка, наполненная формалином и чем-то большим по размерам. Приглядевшись, мне и читать ничего не нужно было, это была отрубленная голова моей тётушки Лоррейн!
Тут то моя прострация сменилась горечью и отчаянием. Мне казалось, будто я уже со стороны могу наблюдать за своими эмоциями. Я быстро отвела взгляд от банки, но это её посмертное выражение лица я не забуду никогда, глаза у неё были полуоткрыты и губы, мне казалось, застыли в улыбке, как и при жизни.
И самое унизительное, и тяжёлое что я бы не хотела проявлять – я заплакала, поджав губы я позволила слезам начать течь по моим уже грязным щекам.
- Из ваших больше никого. – произнёс Матфей, приблизившись и тоже начав разглядывать застывшую голову в формалине. – Если вы позволите вести себя неразумно, то можете оказаться в таких вот банках на наших полках…
Он не успел договорить, с ближайшего стола я быстро схватила скальпель и вонзила ему в глаз. Как я уже говорила, с детства скорость была моей положительной чертой – никто из демонов при их способностях не успел остановить меня. Матфей закричал, пытаясь вырвать скальпель. Кровь забрызгала и его, и меня. Двое демонов обронили от неожиданности подносы, так что голова и сердце близких мне людей с грохотом разбились в банках об пол. В лаборатории поднялась страшная суматоха и паника.
Демон со шрамом, в глазах которого я прочитала сочувствие день назад, быстро подошёл ко мне и на удивление мягко, без применения силы, стал уводить меня из лаборатории. Несколько демонов последовали за нами. Меня вели обратно в камеру и очень быстро, мы удалялись от истошных криков Матфея. Поделом ему, пусть почувствует всё что чувствовали его жертвы.
Едва я ступила за решётку, как один из демонов повернул меня к себе лицом и с размаху дал пощёчину, от которой я больно ударилась виском об замок. Пространство начало расплываться перед глазами, я успела заметить лишь как оставшиеся двое оттаскивали его от меня и с грохотом закрыли решётку за мной.
Прижавшись к стене, я начала прикасаться к ноющему виску. Слёзы продолжали литься горячей рекой. Зачем им так поступать? За что они так со мной? За то, что мы были богатыми и влиятельными? Разве это веская причина?
Я оглядела свои руки что были по локоть в крови Матфея. Это была крайне опасно, и я бы даже сказала безрассудно с моей стороны, но моя тётя…Всё тело дрожало и как же я понимаю тут Маргарет! Невозможно себя успокоить пока что-то внутри не придёт в гармонию и тело это очень хорошо отражает. Но я не могу забыть, что видела…эту полураскрытую улыбку, глаза-которые казалось тут же раскроются если продолжать на них долго смотреть, клапаны сердца отца…
Я вновь услышала шаги, но мне уже не было страшно. Как я уже говорила, я будто наблюдала за своими эмоциями со стороны, но не испытывала их при этом. Впервые ощущаю подобное.
Мужчина в белом халате и странной маске в сопровождении нескольких демонов подошёл к моей решётке, едва её раскрыли ему как он приблизился ко мне: глаза у него были не добрые - кровавые, сама кровь наворачивалась на них будто вместо слёз, но не стекала. Он прислонился ко мне и тут я заметила в его руках небольшой шприц. Грубо взяв меня за руку, он резко воткнул иглу в мою нежную кожу рук. На моё великое удивление – мне не было больно. Всё со стороны, всё.
Но он не вводил препарата, а наоборот – брал кровь. Видимо для экспериментов или же меня действительно собираются сделать демоном.
Набрав наполовину шприц моей яркой алой кровью, он и остальные демоны вновь заперли меня и покинули в полном молчании.
Облокотившись на грязную, кровавую стену, я обхватила колени руками и погрузилась в размышления: Итак, Судьба давала мне множество жизненных ролей. Я была наследницей самого богатого графа Англии, потом обедневшей сиротой жившей на улицах чужого мне города, далее прислугой другого графа, который впоследствии стал мне отцом и я вновь стала графиней, потом я стала ученицей Тёмного Пути, а теперь…жертвой самой опасной организации Англии.
Кем я стану дальше? Или же это моя последняя роль в этой жизни? Я закрыла глаза и слёзы вновь начали литься.
Ты…рядом? Ты всё ещё со мной, мама? Ты всегда обещала быть со мной, я чувствую твоё присутствие до сих пор голос, запах волос и прикосновения…
Лёгкий стук раздававшийся об решётку в которой меня заперли, заставил меня вновь пробудиться от моих мыслей и воспоминаний. Вздрогнув, я подняла голову на верх: это был тот самый демон со шрамом и косым глазом, страшные синяки под глазами омрачали его лицо, волос на его голове уже почти не было, но взгляд был его грустным и каким-то глубоким, он был в доспехах рыцаря и с тем же самым огромным мечом. В руках он держал небольшой поднос с одним стаканом воды и небольшими ломтями хлеба.
- Возьмите, Аддолина, пока дозорный не увидел. – хрипло произнёс он, протягивая сквозь решётку стакан и хлеб.
Стенки моего желудка стали сильно болеть, и тошнота вновь подступать к горлу, я ведь уже почти как два дня не ела…
Встав через силу, дрожащими руками я недоверчиво приняла еду из его рук. Медленно отпив воды, я принялась аккуратно его разглядывать – он мне кажется таким знакомым.
- Извините…мне кажется, я где-то видела вас. – тихо произнесла я.
Не смотря на его вид, мне кажется, что ему можно доверять.
- Я был в хороших отношениях с вашим отцом, Аддолина. Меня зовут Джермэйн Коллинс, я маркиз, но уже им подавно не являюсь, у нас похожее положение, графиня Эдвардс. – ответил он, глядя куда-то вниз.
Приглядевшись к нему, я наконец-то узнала его. Я не один раз видела его на балах, собраниях отца и различных мероприятиях, он близкий знакомый моей семьи! Слёзы вновь градом начали литься от воспоминаний. Что с ним стало? Я ведь поначалу даже не узнала его!
- Но…точно, я помню вас. – всхлипнула я. – Они силой вас или же…
- Что вы, Аддолина, не настолько я ещё опустился чтобы своей волей присоединиться к ним. – вздохнул он. – У меня сейчас нет выбора.
- У вас была семья, как же они…? – робко спросила я.
Я вспомнила его гармоничную семью и четырёх красивейших дочерей, которые были на несколько лет старше меня, я так восхищалась ими! Их манерам, прекрасной и ровной осанкой, лёгкой и плавной походкой, а также речью которая звучала как самая красивая песня в хоре. Помню даже его добрейшую жену и благородного сына, которого природа также не обделила внешностью. Ими многие восхищались! А что теперь…
- Та же история что и с вашей. – вздохнул он. – Та же…Я помню вас ещё пятилетней девочкой на одном из вечеров.
Точно, маркиз Джермэйн – я идеально его помню! Был один случай, когда он поднял меня на плечи во время семейного собрания, а его дочери весело бегали вокруг нас. Обстановка, люди и эмоции которых уже никогда не вернёшь, я действительно ценила это время?
- У меня было четверо дочерей, таких же как вы. Как и ваш отец я желал им только лучшего, их судьба уже была предписана: с кем они себя свяжут, где будут жить, чем будут заниматься. Я думал, что предписал им судьбу сам, однако жестоко ошибался…Эллиот был мне настоящим другом и он также возлагал надежды на своих детей как это делал и я, как это делает и любой родитель, но он тоже жестоко ошибся…Прошу, забудьте всё что вы видели и запомните одно-я ваш друг и я сделаю всё, чтобы вас не тронули. – произнёс с грустью и горечью в голосе.
Внезапно послышались шаги-дозорный!
- Держитесь, держитесь Аддолина. Я постараюсь сбежать отсюда вместе с вами, неважно куда, лишь бы подальше. Никому не раскрывайте нас.
Взяв обратно поднос с доеденным мною хлебом и водой, он поспешил уйти. В камерах около меня были одни сумасшедшие или уже мёртвые люди, которые не могли никак нас сдать.
Так что с этих пор наши встречи продолжались, Матфей запрещал носить мне полноценную еду и питьё, мне давали объедки и старый тёртый хлеб с мутной водой. Но маркиз Джермэйн тут же приходил к моей камере со своим ужином, завтраком или обедом и всё отдавал мне, пока никто не видит. Мы разговаривали на тему Бога, судьбы и смерти, я рассказала ему что произошло со мной, он же мне рассказал свою историю: его особняк подорвали также со всей семьёй и прислугой пока он был на рабочей встрече, вернувшись, он увидел лишь как догорает его дом с дорогими ему людьми. Его тут же схватили и в организации силой сделали демоном, он был крайне категоричен к ним и на него применяли гипноз. Он выполнял все их указы и поручения, когда его разум и сознание были отуманены, однако человеческая и светлая сторона была сильнее в нём и он смог совладеть собой. Вернуть себе память, веру, надежду и любовь к эту миру, человечность и свет – он смог возродить себя. Идти ему не куда, бежать тоже, когда он смог пробудиться многие перестали в организации ему доверять и стали подозревать его отступничество, он стал притворяться что на их стороне, стал терпеть своё положение, проглатывать как осколки стекла свой каждый прожитый день. Мы часто плакали когда общались, ему уже сорок восемь лет но мы смогли найти общий язык, наверное, из-за своего похожего положения. Будучи сильнейшим воином, получившим немалое количество ранений как внешних так и внутренних, он мог заплакать при любом упоминании о детях, а также о прочем прекрасном и хрупком в нашем мире. Он стал видеть во мне качества потерянных дочерей и сына. Мне стало легче проводить свои дни с ним, моя надежда вновь начинала возрождаться.
- Получается, многие демоны просто живут с отуманенным рассудком и сознанием? – спросила я, когда маркиз в очередной раз пришёл к моей камере. Мы сидели оба на полу и общались через решётку.
- Да, я был таким же. Им очень тяжело вернуться назад, не многим это удаётся, а тем, кому удаётся приготовлена страшная участь. Поэтому, мне приходиться притворяться сквозь зубы, ходить и охранять Матфея с его гнусными планами. Глаз его кстати зажил, но забыть этого никто не может вам. Не хочу вам многого рассказывать, ваш чистый детский разум и взор итак омрачён и опорочен. Я жду случая, когда меня отправят патрулировать Лондон по ночам тогда же я возьму незаметно и вас, и мы сбежим.
- Прошу, только берегите себя. У меня…так мало дорогих мне людей и я так переживаю за свою новую семью в Лидсе. – произнесла я, слёзы опять начали течь по щекам. – Я боюсь за графа и виконта, по ночам мне сниться с ними всё самое худшее.
- Не плачьте, всё будет хорошо. Никто сейчас из организации не планирует поездок в Лидс, в этом городе на данный момент не ни одного демона. – успокаивал он, гладя меня по волосам сквозь решётку. – Им ничего не грозит, сейчас нам главное держаться вместе.
Итак, мы часто планировали планы побега, он пожелал вступить в Тёмный Путь чтобы искупить свои грехи, наделанные им в гипнотизированном состоянии, мы смеялись и плакали, снова находили силы смеяться и вновь плакали. Так прошла неделя, о Тёмном Пути ничего также не слышно, вероятно, копят силы. В один из дней, маркиз мне принёс мне очень маленького плюшевого зайчика, которого он нашёл под обломками своего поместья в свой роковой день. Одна из его дочерей сшила его для своего ещё не рождённого брата или сестры, его жена была в тот момент беременна, и они ждали пополнения в семье. Он протянул зайчика мне и произнёс:
- Я больше никогда не заведу семью, детей и не женюсь больше. Мне никто не нужен кроме их, но уже ничего не вернёшь. Моя жизнь и судьба неизвестны даже мне самому. А вы молода, и я сделаю так, чтобы ваша жизнь не оборвалась здесь – в этом проклятом месте, пусть эта игрушка найдёт свое применение уже в ваших детях, в вашем следующем поколении, ведь не зря дочь с такой любовью и старанием шила его…
С тех пор кольцо и зайчика я прячу под платьем каждый день, а перед сном часто смотрю на эти две дорогие мне вещи и плачу. Будут ли у меня дети, которым я смогу передать это всё? После всего что было? После того что я совершала? Зайчик улыбался мне в ответ как тот самый мишка, которого сшила мне мама. Зайчик прекрасен в нашем мире – но тоже, так хрупок. Кто защитит это прекрасное?
В один из дней, маркиз вернулся ко мне с радостной улыбкой почти бегом направляясь к моей камере, таким я видела его здесь впервые:
- Чудесная новость, Аддолина! Меня со следующей недели отправляют на патруль Лондона по ночам, это идеальный момент для побега! Мне осталось лишь всё детально продумать, а вам потерпеть лишь ещё четыре дня.
Эта новость воодушевила нас обоих, и мы принялись всё детально планировать, но это было не так-то просто. Охрана наверху стала намного строже и продуманнее, как Редманд уже не сбежишь через разбитое окно. Да и тем более моё тело сильно болит после плетей и ударов. Надо применять более смелые и серьёзные меры. Если всё пройдёт гладко, то я вновь могу встретится с дорогими мне людьми, вновь почувствовать тепло от них и забыть холод и сырость, гниль и боль этих камер, этого места в которых по словам маркиза, я нахожусь уже две недели. Мне нужно лишь молиться, молиться Богу, Судьбе и даже…Богу Смерти.