Тебе не позволено меня убивать! [возрождение] / 你不许凶我！

Глава 123

Прошло уже три дня с тех пор, как разведывательная группа в последний раз отправлялась исследовать путь.

Новости, принесенные разведчиками, по-прежнему заключались в том, что в радиусе десятков миль не было людей, повсюду были мертвые деревья и снег, и направление было невозможно различить.

У Чу Сянтяня не было другого выбора, кроме как положиться на многолетний опыт, чтобы выбрать направление для продвижения вперед. После двухдневного похода группа нашла место, чтобы снова временно обосноваться и позволить разведке снова исследовать путь.

На поляне горел костер, и спасенные рабы сбились в кучу, чтобы разжечь огонь. Никто не говорил, но выражение лиц всех было скрыто глубоким дыханием, и только редкие покашливания нарушали тишину.

Когда небо потускнело, в небе снова повалил сильный снег, похожий на гусиные перья. В последние несколько дней снега становилось все больше и больше, а погода день ото дня становилась все холоднее. Добыча в горах пряталась. Они не могут найти свою добычу, поэтому они могут только убивать и есть оставшихся лошадей одну за другой.

Просто есть так много людей, которые не знают, сколько дней они смогут продержаться. Если они все еще не могут найти выход, не только спасенные рабы чувствуют себя безнадежными, но даже солдаты, которые последовали за Чу Сянтяном, не могут этого вынести.

Солдаты не боятся смерти, но они мало-помалу боятся отчаяния в безвыходной ситуации. Чу Сянтянь долго вздыхал и изо всех сил старался разобраться в новостях, присланных шпионами, пытаясь определить путь, который, скорее всего, был правильным выходом. Внезапно позади него раздался едва различимый шум, слегка смешанный с руганью взрослого и тихим плачем ребенка.

Чу Сянтянь обернулся и увидел, что у костра неподалеку старший ребенок, который разговаривал с ним, держа худого ребенка, повсюду тряс уставших и спящих взрослых, иногда говоря на чу, а иногда и на иностранном языке:-Ты врач? Мой брат болен.

Некоторые люди нетерпеливо ругались и продолжали спать, некоторые брали ребенка и осматривали, и, наконец, возвращали ему со вздохом.

Наконец, женщина средних лет взяла ребенка и что-то сказала ему на иностранном языке. Старший ребенок поспешно выбежал. Через некоторое время он вернулся с недостающим куском своего халата. Он был пропитан снегом и холодом, а затем осторожно положил его на лоб малыша.