Обжигаясь о платину

Глава 8. Мастер и маргаритки

Покой, что создавал мелодию атмосферы и возносил обстановку до сакральных образов, подчеркивал сейчас уют вперемешку с чем-то далеким и неведомым нам.

За окнами восхитительным градиентом рисовался закат - вдохновение изнывающего художника и отчаянного писателя. Солнце рубиновой сияющей каплей катилось к горизонту, утягивая за собой остатки светлого дня. Длинные тени деревьев будто бы соревновались друг с другом в гонках и ползли подальше от своих обладателей.

Окно было открыто, и сквозь него в комнату проникали запахи отцветшей сирени и спелой насыщенной малины, которая жила в саду.

В романтику атмосферы врезался голос горничной, которая бранила охранника Михалыча за то, что он скормил птицам ее бутерброд (что у них там вообще происходит?).

- Алис, не отвлекайся, - Мирон Львович постучал карандашом по столу, требуя внимания.

Девочка отпрянула от окна и выжидательно взглянула на гувернера.

- Присядь, - учитель взмахнул карандашом в сторону стула.

Алиса в который раз уселась и нетерпеливо поерзала. Ну вот, уже закат наступает, так никогда они с Федькой не встретятся!

- Прекрасно. Алис, скажи мне, пожалуйста, свое личное, непременно честное впечатление от романа "Анна Каренина".

Девочка подперла щеки руками и торопливо выдала:

- Если честно... мне не очень понравилось. Скучный какой-то. Всякие слова там замудренные, по правде если, тоска берет. Ну ее лесом!

Раздался кроткий стук в дверь, после чего в комнату, сгорбившись над подносом, вошла клювоносая горничная (видимо, уже отчитавшая Михалыча). Дядя Леша, похоже, взял отпуск, потому как обычно еду приносил и уносил он.

Горничная, отчего-то перед учебным столом выпрямившаяся, стала сгружать на поднос чашки с остатками черного напитка, в движениях пытаясь продемонстрировать свою грациозность, то и дело кокетливо поглядывая на Мирона Львовича. Сказать, что получалось у нее плохо - не сказать ровным счетом ничего.

- Благодарю вас, Евгения Петровна, - сдержанно произнес гувернер.

- Очень рада услужить, - губы домработницы изогнулись в противной улыбке. - Желаете что-нибудь еще? Может, ужин подать?