Несравненный (книги 2-7)

Глава 105. Ладно, ладно, твоя взяла!

Цуй Юну, разумеется, было не до того, чтобы интересоваться, о чём Цзюнян спросила Фэн Сяо и что Фэн Сяо ей ответил. Все его мысли в этот момент сосредоточились на неожиданной перемене событий.

Он полагал, что Цуй Буцюй самое большее публично обнародует прошлое или найдёт возможность поговорить с начальником округа и попросит его восстановить справедливость. Так или иначе, что бы он ни предпринял, у семьи Цуй был способ справиться с ним; плетью обуха не перешибёшь [1], любой его план был заведомо обречён на провал.

[1] В оригинале используется идиома 以卵击石 – бить скалу птичьими яйцами (в знач.: пытаться сделать что-то, заведомо превышающее силы).

Действуй он более мудро, Цуй Юн в свою очередь мог бы проявить снисхождение и позволить ему следовать за Цуй Пэем, или предоставить в его распоряжение одно из предприятий клана Цуй. Достаточно лишь дать пряник после кнута, чтобы Цуй Буцюй непременно пошёл у них на поводу.

Самое важное в жизни человека, то, на что всегда можно положиться – это родительская семья, или, по крайней мере, жена и дети, но у Цуй Буцюя не было ничего из этого, и с его слабым здоровьем едва ли он может рассчитывать когда-нибудь жениться. Прожитые годы определённо были для него не из лёгких, а теперь, когда клан Цуй даже готов пойти на уступки и позволить ему остаться, он тем более должен забыть о сведении счётов.

Цуй Юн также считал, что причина, по которой вернувшийся Цуй Буцюй поднял такой шум, заключается лишь в желании последнего получить больше выгоды. Обнародование его происхождения принесёт ему больше вреда, чем пользы, и, если у него есть хоть капля мозгов, он не пойдёт на подобную глупость.

Однако подобного поворота событий Цуй Юн никак не ожидал, как и того, что первой жертвой станет Цуй-далан.

Глядя, как грозные воины из Цзоюэ с их длинными мечами и чёрными одеждами склоняют головы перед Цуй Буцюем, Цуй Юн вынужден был признать, что глаза не обманывают его: всё это происходит на самом деле, и он не в силах что-либо изменить.

Цуй Буцюй перед ним больше не был прежним Цуй Буцюем, человеком, судьбой которого семья Цуй могла распоряжаться так, как ей вздумается.

Впервые в жизни Цуй Юн почувствовал крайнее смятение и растерянность.

Прилюдно он не решался ни о чём спрашивать своего старшего сына, поскольку в таком случае Цуй-далан мог сказать ещё больше того, чего не следует.