"Искупительница"

XXI "ЧИБУНЬЯ МА-ТО-ГОРЁ-НО-КУРАЦУЁСА КЕНШУЦУ КОГИ"

    Чем-то мне зима напоминает госпожу... Поначалу неоднозначная, застывшая в безутешном состоянии, закованном под слоем рьяно сверкающего льда. Не сказать, что нелюдимая, но поиски подхода к ней подобны пробиванию пути через пургу и сугробы... И лишь оставшись с ней надолго, жаром объятий растопив сформированные ею инеевые доспехи, наконец поймёшь, какая нежность была в них закована.

     Зимние прелести, как правило, заключаются в уютной и домашней атмосфере, когда отогреваешь ты свои косточки, кутаясь в махровый плед, присаживаясь у огня и потягивая свежезаваренный чай. А если тебе есть с кем разделить этот волшебный час, то предпочёл бы ты и вовсе, чтобы вечер данный никогда не заканчивался. Заявляю, как распробовавший.

     Укутанные общим одеялом, мы с Цуяко вот уж второй час просиживали в плотно прилегающем к друг другу положении, купаясь в наших ароматах, увлечённые даже не покером, а чтением, причём довольно скудного и любительского романа, кое-как прошедшего цензурные ограничения. Но здесь-то и крылась наша задумка — отыскать нечто откровенное, идущее на самом краешке дозволенности, вызвавшись копировать все действия центральных героев. Юная прелестница, утратив всяческие силы, рухнула прямиком в руки любимого, чтоб слух её пронзило отзвуками сердцебиения своего ненаглядного, секундою позже размеренного, а теперь же заметавшегося птицею в клетке, стоило отдушине его перейти границу близости, которую оно могло перенести? Прошу, госпожа Накамура, прижимайтесь сколько душе вашей извечной угодно. Герой решил покрыть её лебединую шейку чередою поцелуев? Сомкните же очи, испуская сладострастный стон, я честью своею мужскою клянусь, что превзойду любителя сего. Легко вообразить, что то была затея госпожи, однако... Нет, её предложил я. А Цуяко, как любительница риска и азарта, подхватила и одобрила эту задумку, ведь мы знать не знаем, что нас поджидает на очередной странице.

     Неподалёку, на низеньком столике пристроились блюдца с остатками нашего ужина, представляющего собою наваристый супчик из акульих плавников, так любимый госпожой Накамурой, а также с лёгкими закусками, вроде такояки, нарезанного кругляшками грейпфрута или карамельных конфет, которым Цуяко отдавала большее предпочтение, ведь леденцы позволяют наслаждаться вкусом дольше, чем обычные сладости. Ну и чай в придачу, куда же без него? Думалось мне, что с началом наших отношений, Цуяко перестанет столько внимания уделять кухне, но, как выяснилось, всё обернулось как раз наоборот... Первая половинка её души воспламенилась неуёмным рвением побаловать любимого своей чудесною стряпнёю, а вторая же — побаловать уже себя, прислушиваясь к чреву и вопрошая у него, по чему оно особенно яро истосковалось. Но перекармливать меня она явно не собирается, так как тщательно следит за калорийностью пищи. Но оно не требует усилий, кухня наша вообще сбалансирована сама по себе.