Двухполосая дорога стала однополосой, и Дима с Ваней оказались позади. Наступала ночь. Каждый раз с приходом темноты мне становилось немного грустно, только с Ваней я не испытывала таких чувств. Но Вани не было рядом, а жалкий текст на экране телефона не мог заменить его присутствия: его голоса, его запаха, его взглядов и жестов. Я вымученно улыбнулась Данилу и перелезла назад. Посмотрела на машину позади. Ваня сидел на пассажирском сидении и смотрел по сторонам: он не улыбался, как обычно, и свет его глаз стал затуманенным и тусклым. Ваня тоже грустил. Натянув улыбку, я помахала Ване. Он посмотрел на меня как - то безжизненно и снова отвёл взгляд. "Что такое?" - быстро напечатала я и стала наблюдать за реакцией Рудского. Он вздрогнул от пришедшего уведомления, но читать сообщение сразу не стал. "Ну как с ним? Весело?" - эта информация была воспринята мной как пощёчина, и я стала печатать гораздо быстрее: "Что? Что ты такое говоришь, Ваня?" Парень покачал головой, читая моё сообщение, и ничего не ответил. "Что тебе не нравится в Даниле?" - я печатала слишком быстро, и без помощи Т9, наверняка, не смогла бы написать ничего, возможного к прочтению. "Его взгляд," - Ваня, в отличие от меня, писал очень медленно, еле передвигая пальцами по сенсору. Подняв голову, я посмотрела на небо. Мне снова стало холодно и одиноко, и страшно. "Он смотрит на тебя... раздевающим взглядом," - дописал Рудской и убрал телефон. Я перевела дыхание.
Данил. Мой лучший друг и человек, который унижал меня на протяжении 5 лет. Я бы поверила во многие версии, но в то, что он смотрит на меня "раздевающим" взглядом, поверить казалось невозможно. Мой взгляд упал на Диму. Он встревоженно смотрел на меня, а потом что - то спросил у Вани. Тот безразлично ответил, тоже кидая на меня недолгий взгляд. "Ты не можешь говорить так. Это абсурд," - написала я, подбодрившись улыбкой Димы и твёрдым кивком его головы. "Это правда," - Ваня облизнул губы.
"Это абсолютный бред. Данил был моим другом на протяжении нескольких лет, а потом мы поругались, и на протяжении ещё нескольких лет он ненавидел меня. Я бы поверила в то, что он всё ещё хочет задеть меня, или в то, что он искренне хочет помириться. Но не в то, что я привлекаю его в "этом" плане. Рудской, что происходит?" - я перечитала сообщение ещё раз, и, зажмурившись, нажала на кнопку отправления. На лице Вани промелькнули разные гримасы: от злости до сочувствия. "Он ненавидел тебя несколько лет, и ты позволила мне посадить тебя с ним в одну машину?!" - я прерывисто вздохнула, вполне понимания причину такой реакции Вани: "В любом случае, мы помирились сейчас. Ты не должен беспокоиться!"
"Я обязан беспокоиться за тебя. Вдруг он причинит тебе боль?"
"Сейчас боль мне причиняешь ты," - наконец взорвалась я. Ваня виновато притупил взгляд: "Прости..."
- Всё в порядке? - спросил Данил, с улыбкой поглядывая на меня.
- Вполне, - сухо ответила я.
"Конфликт исчерпан?" - мой мозг, кажется, отключился, и пальцы печатали сами по себе.
"Вполне"
Я посмотрела в глаза Ване. Он не отвернулся, не опустил взгляда.
"Прости," - прочитала я по его губам. Я глубоко вздохнула и улыбнулась, наклоняя голову немного вправо. Ваня тоже улыбнулся. "Ты не обижаешься?" - написал он. "Я не обижаюсь :)"
К этому времени уже наступила ночь. Я, закрыв шторы и подняв перегородку, переоделась в пижаму - не знаю, зачем, но зато я поняла, что переодевания в движущемся автомобиле - явно не мой конёк. Ваня тоже готовился ко сну. Дальше наша переписка была самой что ни на есть обыденной - обсуждали сегодняшнюю прогулку и рассказывали друг другу воспоминания из детства. Я почти чувствовала его тепло, и грусть исчезла.
Наконец Ваня пожелал мне спокойной ночи, и, вроде, уснул. Я же не могла спать в машине с самого детства. А вчера отключилась лишь от слишком долгих переживаний. Я аккуратно отодвинула полотно с окна и замерла: мы ехали между полей, вокруг было абсолютно пусто, и тёмно - синее небо будто обнимало землю. Миллиарды звёзд и луна завораживали своей красотой. Это величественное великолепие произвело на меня настолько огромное впечатление, что я расплакалась. Расплакалась и обещала себе больше никогда не слушать песню Эммы Стоун "Audutuon" ночью.
"Ты в порядке?" - заботливо спросил Данил. Я вдруг почувствовала себе менее одинокой. "Да," - шмыгнув носом, ответила я. "Я слышу. Иди сюда - смотри, какая красота," - Данил заинтриговал меня, и через несколько секунд я уже была на своём старом месте - на пассажирском сидении впереди.
Через лобовое стекло в салон просачивался таинственный тёмный свет, он казался холодным и прекрасным. Дорога была плавной, мы двигались почти бесшумно, и я заметно расслабилась, глядя по сторонам. "Смотри - звезда падает. Нужно загадать желание," - заметил Смирнов. "Ты опоздал. На сотни тысяч лет. Она летит уже очень давно. Она мертва," - чеканила я каждое предложение, смотря в никуда. "Да ладно тебе!" - Данил довольно редко грустил, но никогда не знал, что я нахожусь в этом состоянии достаточно часто. "Я хочу сказать тебе что - то," - озорной, ещё ребячий голос Данила сменился на сильный, окрепший мужской голос с приятным хрипом. Я напряглась.
