- Я же предупреждал тебя, - сочувственно смотря мне в глаза, произнёс Рудской.
- Мне кажется, она сейчас не совсем в состоянии воспринимать информацию, - произнёс Дима, севший в машину и закинувший рюкзак с моими вещами к нам.
Я со временем успокоилась, чувствуя руки Вани на своём теле и согревающее тепло пледа, которым он укрыл меня. "Попробуй поспать," - попросил парень и осторожно убрал волосы с моего лица.
Утром я проснулась с таким ощущением, будто вообще не спала. Ужасные кошмары, постоянное движение машины - всё это давило на меня с неимоверной жестокостью и силой. Но морально я чувствовала себя гораздо лучше - воспоминания о Даниле притупились, и забота и доброта Вани и Димы, словно пластырь, заклеивали рану, нанесённую мне накануне. Из этих размышлений меня вывел Рудской, который, только открыв глаза, сразу же спросил о моём самочувствии. "Я в порядке. Хотя, хочу извиниться. Прости, что не послушала тебя, и дала ему надежду на то, что он имеет право...," - я запнулась и опустила глаза. Ваня громко вздохнул, проводя ладонями по лицу: "Прости, что изначально не предостерёг тебя от этого".
"Хватит извиняться, лучше посмотрите в окно - мы приехали!" - воскликнул Дима, останавливаясь перед красным сигналом светофора.
Ваня перелез на пассажирское сидение, и я переоделась. Мы ехали к отелю, где Ваня уже каким - то образом успел забронировать номер.
- А где Данил? - невинно поинтересовалась я, стараясь скрыть страх и трепет, что сама же вызвала у себя этим вопросом.
- Я с ним больше не сотрудничаю, - отрезал Дима.
Утренний Санкт - Петербург был прекрасней, чем я могла себе представить. Красное восходящее солнце отражалось в каждой луже, и казалось, будто прохожие, уже укутанные в плащи и шарфы, совсем не замечают этой красоты. Никакой суеты. Люди шли неспешным шагом, каждый по своим делам. Машин очень много, но нет сигналов и раздражённой ругани водителей. Атмосфера этого города напомнила мне атмосферу моего любимого кафе: тихо и спокойно, хочется расслабиться. Но, вдруг вспомнив, зачем мы сюда приехали, я потеряла всю эту прекрасную спокойность.
Автомобиль остановился, и я медленно вышла на улицу. Предо мной стояло узкое, но высокое, похожее на свечу здание. Рядом с входной дверью весела табличка "Отель" с информацией о графике работы и его названием. Ваня переодевался в машине. Дима подошёл ко мне: "Всё в порядке?" Я улыбнулась: "Да, спасибо," - и снова замолчала.
В тишине прошло несколько тягостных минут, и к нам вышел Ваня. Он выглядел серьёзным, и, соответственно, взрослым. Мне стало некомфортно, стоя рядом с ним в толстовке с пандочками. Мы поблагодарили Диму и забрали свои вещи. Ваня передал ему несколько персиковых купюр, я обняла его на прощание, и Дима уехал. "Он хороший," - заметила я, когда мы шли по длинному коридору с полом из тёмного дерева и фиолетовыми обоями на стенах. Ваня согласился.
Внутри было красиво, но я не чувствовала себя хорошо здесь. Лица работников и жильцов казались чужими и злобными, поэтому, забрав ключи, мы поспешили в свой номер.
Номер наш был простым, но удобным. Мы со стонами облегчения бухнулись на мягкую двухспальную кровать. Это место казалось раем после двух ночей подряд в машине.
"Давай гулять?" - предложил Ваня. Недолго думая, я согласилась.
На часах было раннее утро, и воздух казался колким, почти видимым и ощутимым. Мы не держались за руки, и не всматривались в прохожих. Мы шли и наслаждались городом. Прекрасным, поистине прекрасным городом. Ноги сами несли нас по ровным дорожкам в парке, и я видела каждую росинку на жёлтой траве. Вокруг стоял запах прелой листвы и дождя.
Спереди послышался крик, и мы прищурились, смотря туда. Навстречу нам бежал мальчишка примерно 12 лет. Он выглядел испуганно - счастливым, и бежал, смотря на нас наивными карими глазами. Взглянув на Рудского, я прочитала на его лице тревогу, и тоже встревожилась - что это за парнишка?
