Мы уселись в какую - то машину (видимо, в такси), и ехали очень долго, слегка покачиваясь. Возможно, с закрытыми глазами течение времени казалось мне медленнее, но я не могла терпеть больше - мне нужно было движение. "Ты чего ерзаешь?" - спросил Ваня. "Долго нам ещё?" - я начинала подёргивать ногой - уж слишком много во мне энергии скопилось за всё время езды. Примерно через час (по моим расчётам) мы наконец вылезли из машины, и я даже смогла не удариться головой о крышу автомобиля, когда выходила. Через пять минут ходьбы я почувствовала у себя под руками перила. Они были шершавые и мокрые, на что я сразу отдёрнула руки. "Готова?" - прошептал мне прямо в ухо Ваня, что мне стало даже щекотно. После кивка с моей стороны, я почувствовала, как узел, удерживающий шарф, слабеет, и вскоре повязка вообще падает мне на шею. Мне понадобилось около минуты чтобы привыкнуть к свету и сфокусироваться на том, что находилось передо мной.
Когда наконец неоднозначные плавающие круги превратились в Дворцовый мост, которым так знаменит Питер, я издала удивлённый стон, и тут же закрыла рот руками: небо уже стало кроваво - красным у линии горизонта, а наверху - синим и фиолетовым. Под дорогой, поднятой над водой, плыл какой - то корабль. Сзади стоял Ваня, уткнувшись лицом в мои волосы. Так красиво! Рядом совсем не было людей, только мы. Я повернулась к Ване. Он стоял, смущённо почёсывая затылок. "Это так прекрасно, Вань," - зашептала я, смахнув слезу восхищения. И тут, как по щелчку, я приподнялась на носочки и поцеловала его. Опять на закате. Видимо, закаты - это наша фишка.
Ваня ответил сразу, грубоватым движением прижимая меня ближе к себе и улыбаясь сквозь поцелуй. Мои руки и ноги начали неметь, но я не отстранялась от Рудского, пока нехватка воздуха не заставила меня сделать это. Я завороженно смотрела в зелёные глаза. Мне нравится Ваня. Нравятся его волосы. И вкус его губ. И то, что он такой стеснительный и самоуверенный, но при этом знает, что торопиться - не в моём стиле. Он был самоуверенным в меру. Не такой "самец", который бы уже давно залез руками под платье, а языком - в рот. Нет, Ваня не был таким и никогда таким не станет. По крайней мере, со мной.
Теперь, положив голову на Ванино плечо, я вслух заметила, что он очень тёплый. Знаю, это было глупо и вообще ни к месту. Но мне кажется, если бы температура воздуха была бы хоть на пару градусов ниже, от него пошёл бы пар. Он лишь крепче обнял меня.
Домой мы добрались гораздо быстрее, и, лишь войдя в номер, оба бухнулись на кровать. "Я первая!" - сказала я, заходя в душ. "А вот и нет!" - сказал Ваня, прижимая меня к стене в ванной комнате. "Как это, Вань?" - спросила я, а в мыслях уже умоляла его не испортить этот невинный вечер чем - то пошлым. "А вот так!" - сказал он, запихивая меня в душевую кабину, и, встав рядом, включая душ. Конечно, нам было очень тесно. "Вааань!" - проорала я, но горячая вода уже полилась на меня сверху вниз, да и со всех сторон. "Я хочу ещё!" - сказал он, жадно смотря на мои губы. "ОХ, ВАНЯ, КАК Я - ТО ХОЧУ!" - подумала я и жадно прильнула к его губам. После достаточно продолжительного и сравнительно мокрого (от воды) поцелуя, Ваня наконец вышел из кабинки и дал мне нормально помыться. Вышла я опять в халате, и уже по - привычке словив очередную Ванину футболку, стала переодеваться, повернувшись к нему спиной. Спустя пару секунд, как я скинула халат, тонкие пальцы Вани поскользили по моей спине, чётко по линии позвоночника. "Рудской," - прошептала я, прикусывая нижнюю губу и не имея возможности повернуться. "Вань, я тут стою почти без одежды. Ты же не хочешь в тюрьму за изнасилование малолетней?" - сказала я, и Ваня прильнув к моей шее и оставив небольшой засос, ушёл в ванную, хлопнув дверью.
Теперь мне стало страшно. Ваня, оказывается, был немного опаснее, чем я себе представляла. Быстро забравшись под одеяло, я уткнулась в любимую книгу, и как бы не заметила звук шлёпанья босых ног по линолеуму, и как бы не почувствовала запах геля для душа с корицей, которым так запахло от человека, залезшего под одно одеяло со мной. Хоть Ваня и не ругался, я чувствовала, что он был рассержен. Когда я убрала книжку, и отвернувшись от Вани, начала засыпать, он немного потряс меня за плечо. "Да?" - спросила я, повернувшись к Рудскому. Его зелёные глаза, отражая свет полной луны, превращались в голубые, и я немного задумалась. "Паш, я должен тебе сказать... Я хочу, чтоб ты просто знала. Паш, я никогда не доставлю тебе боли. Обещаю," - слова Вани звучали так искренне и нежно, что я часто заморгала от признательности. "Спасибо," - прошептала я, слегка чмокнув его в губы. Конечно, перспектива спать, отвернувшись от Вани, была заманчивой. Но уснуть, уткнувшись носом в изгиб его шеи оказалось приятней и привычней.
Спустя два часа зазвонил Ванин телефон.
