Огни юга

Глава 34. Среди дикарей поступай, как дикарь

Проснулись они только к обеду. Идоу куда-то запропастился. Наверное, вызнавал у местных, как будет проходить праздник. А как им теперь выйти к дикарям без проводника?

- Чего мы мнёмся? – не выдержал Олаф растерянного вида своих товарищей. – Будем улыбаться и почтительно кивать. В конце концов, мы образованные люди, которые знают и умеют куда больше, чем эти дикари.

Нет. Одни и те же жесты, интонации и даже взгляды в разных странах понимались по-разному. А что на уме у дикарей, и вовсе представить сложно.

- Хорошо, только будем держаться вместе, - после долгих раздумий предложил Николас. – Герда?

- Да-да! Я сейчас, - засуетилась она. – Нет ли здесь воды, чтобы умыться?

- Отыщем! - Олаф выглянул из-за полога и поманил остальных за собой.

Они вышли гуськом друг за другом. Олаф первый, Герда вторая, Николас прикрывал тылы.

Поселение располагалось вокруг мелких прудов, откуда женщины носили воду в кувшинах на головах. Берега обрамляли финиковые деревья, пальмы и камыши. Кое-где были разбиты грядки. Пеструшки сновали между глинобитных хижин. Иссушенные зноем козы паслись на мокрой от росы траве. В отдалении на границе с пустыней обгладывали колючки двугорбые верблюды.

Площадь для празднеств находилась на входе в оазис, где было достаточно свободного пространства. Пальмы украшали гирлянды из цветов и связок фиолетового лука. На ветвях висели талисманы из раскрашенных охрой ракушек. Они мелодично стучали на ветру.

Женщины раскатывали на плоских камнях лепёшки и относили их жариться на костре. Готовое угощение раскладывали на циновках. Овощи томились в глиняных горшках. Мужчины выкапывали из земли большой чан с тушёной бараниной и резали её кремниевыми ножами.

От съестных запахов животы тоскливо заурчали. Шаловливый мальчишка утянул лепёшку с козьим сыром, но кто-то из взрослых поймал пострелёнка и оттягал за уши. Некоторые вещи одинаковы у всех. Например, желание мальчишек проверять границы дозволенного.

Зазвенели струны гитары. Идоу, оказывается, сидел на циновке среди шилайю. От них он отличался разве что мунгардской одеждой и соломенной шляпой. Ловко перебирая пальцами, он наигрывал заводную мелодию. Шилайю принялись подпевать. От низкого ритмичного тембра их глубоких голосов гудело в ушах. Они будто аккомпанировали гитаре, а не она им. Ноги сами просились в пляс.