Le prisonnier du souverain sombre

Глава 8

Измученный Рауль смотрел на безмятежно спящую сестру. И чувствовал, что постепенно сходит с ума. События неслись вскачь, как взбесившиеся кони… Только недавно он сидел в собственном кабинете, потом внезапный набег дроу, плен, смерть матери, насилие на сестрой… Потом его самого берут словно шлюху… обжигающая тело плеть… Тетка, которая не тетка (ну, не мог вампир признать за родственницу ту, что и палец о палец не ударила, чтобы хоть как-то помочь своей семье!).
Голова шла кругом, мысли путались. Бедный король не мог понять, какую из них хватать за хвост в первую очередь. Сначала, неся Иллиану на руках, он вслед за Дарианом очутился в знакомой уже комнате. Затем туда же набилась целая толпа служанок и евнухов, пока перепуганная до икоты Илли не начала пронзительно визжать. Тогда какой-то толстяк евнух вытолкал взашей всех лишних, но было уже поздно — сестрёнка намочила штанишки, заодно с туникой Рауля. Поведением Иллиана напоминала трехлетнего ребенка. Ничего общего с привычной ему умной и непосредственной девочкой. И ладно бы только это, но Рауля до глубины души поразила реакция сестры на мокрые дела, столь свойственные несмышленым малышам. Илли сползла с него на пол и сжалась в комочек, закрыв голову руками, словно готовясь к побоям.
Очухавшийся Рауль осторожно опустился на колени перед сестрёнкой и, то напевая колыбельную, то тихонько разговаривая с девочкой, принялся ее раздевать. Служанки уже принесли в комнату большую жестяную ванну с горячей водой и множество кувшинов для ополаскивания — комната простого гаремного раба не была оборудована отдельной ванной. Илли, прислушавшись к голосу вампира, доверчиво распрямилась  и что-то тихонько залопотала на своем детском языке, смешно коверкая слова. Скатившись в глубокое детство, она как и все маленькие дети не могла долго удерживать внимание на чем-то одном. Успокоенная присутствием большого и сильного брата, который всегда защитит и утешит, она благосклонно приняла кусочек пирожного, который ей осторожно протянул перебинтованный на одно ухо Дариан.
Потом Рауль купал сестру, с болью замечая на сильно исхудавшем тельце побледневшие  синяки и ссадины. Воды Илли сильно боялась, сопротивлялась и хныкала, в результате Рауль оказался столь же мокрым, как и девочка. Пришлось переодеваться. Тем временем Дариан со служанками убирал комнату, а появившаяся целительница осматривала Иллиану. В результате всей этой суматохи накормленная, отмытая и полеченная Илли уснула, не выпуская из рук ладонь брата. Усталый Дариан прикорнул  прямо на полу, на хорошо выделанных шкурах, подложив под голову стянутую из кресла подушку. А Рауль вытянулся на постели рядом с сестрой. Одно хорошо — за всей этой суматохой он напрочь забыл о собственных переживаниях, занятый только сестрой.
…Проснулся Рауль глубокой ночью и совершенно внезапно. Рядом чуть слышно посапывала Иллиана.
Бывший король осторожно сел в постели и посмотрел на пол, где белым свертком покоился завернувшийся в мех Дариан. Сонное царство… А вот у вампира сна ни в одном глазу. Голова ясная… и совершенно пустая.
Выбравшись из постели, Рауль сел в глубокое кресло, устроив затылок на мягкой спинке. Пришло время все обдумать…
Пять лет после гибели отца он упорно и старательно отводил страну от края пропасти, куда ее едва не обрушил король Кристаэнелл. Только надев корону, Рауль понял, в каком беззаботном мире он жил до собственной коронации. Ни за что не отвечая, ибо отец не допускал его до государственных дел. Он воистину был сказочным принцем, занимаясь разведением своих любимых роз, окруженный целым сонмом учителей и воспитателей, степенно вкладывающих в его голову знания, необходимые будущему королю. Но все это была одна теория. А вот практикой ему пришлось заняться слишком внезапно и неожиданно для себя.
…Тогда с отцом должен был отправиться именно он. Его брата Кристаэнелл собирался оставить дома. Но этому неожиданно воспротивилась мать, напомнив мужу, что наследнику негоже рисковать собой на поле боя. Отец был недоволен. Но мама тогда настояла. И Рауль остался в столице наместником своего правящего отца. Как же он тогда был расстроен! Обязанный присутствовать на нудных Советах, принимать пусть и малозначительные, но решения по управлению столицей (вот чего он решительно не понимал, есть же градоправитель!), принц отчаянно завидовал младшему брату, что отправился в увлекательное путешествие с отцом. Вот только это «увлекательное» путешествие обернулось черным днем, когда немногочисленные гвардейцы вместе с чудом выжившим Герайном примчались во дворец. В той авантюре покойного отныне короля Кристаэнелла погиб самый цвет их гвардии. А Герайн… У короля сложилось впечатление, что именно тогда брат окончательно сошел с ума. Младший принц и раньше отличался весьма неуравновешенным характером, откровенно не ладя со старшим братом, а уж после того разгрома и вовсе слетел с катушек. Будучи крайне избалованным отцом, он привык получать все, что желал, по первому требованию. Вот только корону он не получил. Рауль знал, что в роли короля Герайн станет настоящим тираном. Но что было самым странным, так это то, что младший брат обвинил в гибели отца наследного принца. Рауль не понимал логические выверты брата, но и переубедить его не мог. Тогда-то он и заподозрил, что младший принц не в себе. Но списал это на потрясение от гибели отца. Думал, время излечит. Но время не излечило. С годами отношения братьев окончательно испортились…
Боги! Как он тогда рвал жилы, пытаясь удержать страну от краха! Как чуть ли не почернел, не зная за что хвататься!.. Как обнаружил, что с отцом погибли практически все его советники, а те, кто выжил, всего лишь свора старых болтунов. Как сумел найти, поднять, возвысить буквально из грязи талантливых простолюдинов. Клейпан. Бывший десятник гвардии, оставленный во дворце из-за своей молодости, гений военного дела. Рауль никогда бы не подумал, что этот парень, только чуть более старший, чем он сам, придет однажды к нему в кабинет, чтобы предложить план реорганизации гвардии! Бред сивой кобылы! Но у некоронованного тогда еще короля не было выбора. И он ему поверил. И не прогадал. Торопливо собранное с миру по нитке ополчение, срочно призванные и давно отслужившие свой срок гвардейцы, безжалостно оголенные гарнизоны на границах с мирными тогда еще эльфами и оборотнями, позволили свершиться чуду. И самый молодой в истории долгоживущих рас военачальник сумел остановить продвижение дроу. А со временем и совершенно выдавить захватчиков с вампирских территорий. За это Рауль даровал ему титул графа и наделил земельными владениями, позволив основать знатный род. Как же этим была недовольна старая аристократия! Но Раулю было откровенно наплевать на их недовольство. Что они сделали такого, чтобы прислушиваться к их мнению?
А потом были и другие… Аукрианаль. Эсминальд. Алектаран. Ростан. Все молодые, дерзкие, талантливые. Среди них только один Аукрианаль принадлежал к знатному роду. Где они сейчас? Что с ними?..
Рауль вздохнул и помотал головой. Что толку теперь предаваться воспоминаниям? Нужно понять, что же произошло.
Да, тогда, после гибели отца, он с помощью своих не менее молодых советников сумел стабилизировать положение. Но достигнутое пошло прахом, когда отвергнутая им эльфийка стала императрицей дроу. Но и тогда еще оставалась надежда на мирные переговоры. И вражеские войска были далеко от столицы. Аукрианаль и Ростан перекрыли эльфийскую границу. Эсминальд в тот момент вел переговоры с заморянами о продаже паутинного шелка — королевству нужны были деньги для этой войны. Алектаран занимался оборотнями. Но переветыши сидели относительно тихо. И практически все силы были отданы Клейпану. И граф хорошо держал дровскую границу. Да, он вынужден был отступать, но отдавал каждую пядь земли слишком дорого для дроу, чтобы те мечтали захватить Ромоэну с наскока. Нет, Клейпан не мог их пропустить. Тогда что? Что случилось?!.. Надо вспомнить!..
…Оглушительный взрыв под стенами дворца. Заполошные крики придворных прямо под открытыми окнами кабинета… С треском распахнулись двери драгоценного корисского дуба. Одна из резных створок, ударившись о стену, повисла на петлях, другую повело обратно, а в образовавшуюся щель проскочил один из офицеров дворцовой гвардии.
- Дро..!.. — попытался было крикнуть он, но фонтанчик алой крови выплеснулся вдруг из раскрытого в крике рта, а из груди, прорвав кирасу словно пергамент, просунулось черное жало дровского копья…
Взрыв?..
Нет.
Звук схлопнувшегося, отработанного объемного портала, если только Рауль правильно помнит объяснения своего учителя по магии.
Главный телепортационный портал столицы.
Это было невозможно, немыслимо, но, тем не менее, было единственным объяснением всего случившегося. И, следовательно, дорогу врагам открыло предательство. Вернее, предатель.
Рауль невидящими глазами уставился в окно комнаты, чуть прикрытое полупрозрачной газовой занавеской. Здесь, в горах, луна была непривычно большой и яркой. Светила словно фонарь, расчерчивая пол в комнате колышущимся кружевом теней от веток деревьев за окном. Смутно белело под пологом лицо спящей Иллианы, вот заворочался Дариан, явно отлежав себе бока на полу, где-то далеко перекликалась стража. За дверью неторопливо прошествовал кто-то. Явно евнух, слишком уверенно и грузно ступает. Воины ходят не так. В лунной тишине ночи все звуки резко обострялись.
Рауль зябко поджал под себя ноги, обхватывая их руками.
Боги! — тихо и обреченно подумал он. За что это всем нам? Или дети должны нести на себе груз грехов собственных родителей? Разве в чем-то виновата Иллиана? Или мама, всю свою жизнь любившая отца?.. Или он сам? Да ему же только-только четверть века исполнилось! Он только свое первое совершеннолетие прошел. По меркам людей это самое большое — лет семнадцать-восемнадцать. А когда он надел корону, то и вовсе ребенком был. В возрасте того же Дариана. Только вот власть старит. А еще больше старит ответственность… Боль за страну, которую надо поднимать.
Рауль думал о чем угодно, только не о нужном ему. Потому что не хотел думать… Потому что он знал предателя. Вернее, подозревал…
Вампиры были самыми худшими в мире магами. Даже коротко живущие люди хоть изредка, но рождали могучих чародеев. Кроме природного магнетизма, обычный вампир владел только самым минимумом бытовых заклятий. Тот же Рауль и вовсе был полным магическим профаном. Его хорошо учили, но теории. На практику сил уже не хватало. Но было нечто, что возводило вампирскую расу на недостижимый для других народов пьедестал. Что делало их грозными противниками в любом магическом поединке.
Вампиры были гениями артефактов. Магические костыли, как называл их наставник Рауля, помогали вампирам во всем: в войне и быту. Причем создавались именно под эту расу. Те, в ком не было крови вампиров, воспользоваться артефактами не могли. Среди артефактов были те, что хранили покой столицы. Созданные в незапамятные времена, когда на месте гордой Ромоэны стоял еще только что выстроенный замок основателя королевского рода. Незримые Стражи, заклятые на кровь королевского рода. Они с древнейших времен охраняли столицу, не позволяя врагам магичить на ее территории, и тем более телепортироваться в нее.
Никто не мог управлять Стражами, кроме прямых потомков основателя королевского рода. И только один из них мог отключить Стражей. Герайн. Крон-герцог королевства.
Рауль не хотел думать о предательстве брата, но иного объяснения у него не было. Не понимал он мотивов младшего принца. Да, брат откровенно его не любил. Да, обвинял в смерти отца. Да, желал корону. Но убивать ради этого свою семью… предавать свой народ… Бред! Абсурд! Не настолько Герайн безумен…
И понимал, что да, безумен. И что он тоже виноват в случившемся. Не захотел в свое время выносить то, что творилось с принцем, на всеобщее обсуждение. Предпочел скрыть, утешаясь тем, что брату не светит править. Отослал от себя, отдав ему титул крон-герцога и часть семейных владений. И закрывал глаза на то, как Герайн поступал с Эклевией. Как кончали жизнь самоубийством его многочисленные любовники. Кончали или им помогали закончить?..
Но… не мог Герайн провернуть все в одиночку! Кто-то ведь связался с ним со стороны дроу… Или он сам на них вышел?.. Но как? Рауль не понимал. И это его брат, на глазах которого Натаниэль убил их отца. Пленный король чувствовал, что это еще не вся правда, что есть другие, глубинные, слои этой трагедии. Но у него в руках оказалось слишком мало нитей для более глубокого анализа.
И еще оставался император Натаниэль…
Пленник нахмурился. Он не верил, что повелитель дроу оставит его в покое. Надеялся, но не верил. И если раньше, уверенный в гибели семьи, Рауль был готов покончить счеты с жизнью, то сейчас ситуация изменилась. Он не мог бросить Иллиану. Не оставлять же ее вечной заложницей в этом дворце!.. И он не верил своей тетке со всеми ее обещаниями.
Значит, нужно притихнуть. Затаиться… Выждать. И бежать. Если действительно в столицу прорвался только один отряд дроу, то есть надежда, что его соратники выжили. И они смогут возродить страну.
Рауль посмотрел на Дариана. Надо же, грустно усмехнулся он, на моих руках сразу двое искалеченных как физически, так и морально детей. И я рядом с ними чувствую себя совсем древним. Но надо жить и бороться. И привыкать к мысли, что император еще не раз может воспользоваться его статусом раба. Пусть берет тело. А свое сердце Рауль закроет от него.
И надо будет понять мотивы этой… тетушки. Ведь недаром Иллиану внедрили именно в ее штат. Тот генерал не мог не знать, кто та девочка, которую насиловали его воины. Может быть, именно в этом разгадка…
Это были последние мысли Рауля. Сон сморил его прямо в кресле.
Вдовствующая императрица сидела в собственном кабинете, впившись выпущенными когтями в подлокотники несчастного кресла. Годы жизни вместе с покойным ныне Свианнэллом отучили прежде взрывную принцессу вампиров от проявлений своего характера. Не привыкли дроу, чтобы женщина прилюдно высказывала свое мнение. Так что пришлось Марасре учиться манипулировать своим мужем. Боги, как же это было трудно! Но еще труднее сейчас удержаться от того, чтобы не начать громить собственный кабинет. Ни к чему слугам было видеть гнев своей повелительницы. А уж после всего, что произошло, Магасра не могла быть уверена, что среди ее окружения нет чужих ушей и глаз.
Боги мои! Эта крошечная девочка, потерявшая разум, плоть от плоти ее собственной сестры, внучка родного отца Магасры, ее собственная племянница! Ее собственная кровь! Юная принцесса, ставшая жертвой изощренного насилия. Та, перед которой были раскрыты двери в счастливое будущее!.. Изломанная, искалеченная этой проклятой войной!
Из груди Магасры вырвался полупридушенный рыданиями смешок. Мрак! Как же она была не права, когда пожалела ту тварь, беременную от Свианнэлла. Дети для вампиров были высшей ценностью, и юная императрица всего лишь выдала соперницу за влюбленного в нее аристократа, тем самым выведя еще не рожденного ребенка из рода правителей дроу. И успокоилась, посчитав, что этого достаточно. Вот только забыла, как недалекая девка человеческого рода интриговала, пытаясь остаться в гареме императора, стараясь заставить мужа Магасры признать бастарда! Меркантильная дура, как будто высокомерные дроу признали бы полукровку от смертной женщины!
Магасра глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Взгляд императрицы-матери равнодушно скользнул по роскошной обстановке кабинета, по высокому витражному окну, за которым открывался просто изумительный вид. В свое время Свианнэлл разбил для обожаемой жены чудесные сады, украсил их беседками и фонтанами. И теперь Сады Императрицы по праву считались жемчужиной империи. Но взбешенной Магасре было откровенно не до любований красотами пейзажа. Теперь она знала, кто будет ее следующей жертвой.
Да, к сожалению, она не сможет в открытую выступить против полукровки-генерала. Так называемый лорд Рианэлл далеко не мелкая пешка в иерархии дроу. Для военной аристократии темных эльфов он герой, тот, кто одним стремительным броском закончил столь долгую и изматывающую войну. Тот, кто одержал сокрушительную победу над целой страной, заставившую себя уважать, выигравшую малыми силами множество битв, буквально восставшую из пепла разгрома после нелепой гибели короля Кристаэнелла. Именно Рианэлл одним ударом уничтожил почти всю королевскую семью врагов. Именно он в магических путах привез императору в подарок коронованного пленника, так и не простившему кузену отказа.
И никто из всей этой рукоплещущей полукровке своры не знал, что солдаты этой нечистокровной твари по ее же приказу всю дорогу до столицы насиловали маленькую принцессу прямо на повозке, где лежало скованное магией тело ее брата! А Рианэлл с наслаждением смотрел, как сходит с ума от унижения и боли несчастный ребенок! Лучше бы он ее просто убил!..
Не сдержавшись, Магасра все-таки слетела с кресла и яростно заметалась по кабинету, вцепившись клыками в собственные кулаки, чтобы только не завыть во весь голос. Ни к чему слугам знать о ее состоянии. Тварь! Тварь! Тварь!!!!… И после всего он еще посмел преподнести девочку ей, как великолепно вышколенную служанку. Какой плевок в императрицу!
Остановившись посреди кабинета, Магасра, отдышалась, нарочито медленно пригладила руками изумрудный шелк пышных юбок. И застыла, невидящим взглядом вперившись в напольную вазу тончайшего фарфора. Так, надо успокоиться. Еще покойный отец учил несдержанную младшую дочь, что месть это такое блюдо, которое подают горячим, но едят холодным. Нельзя рубить сплеча, иначе пострадает Натаниэль — его не поймут свои же, если он начнет притеснять победоносного генерала. Впрочем, у нее есть тот, кто может составить конкуренцию бастарду. Двоюродный брат императора по отцу, талантливый молодой дроу. Он мог стать хорошим военным советником ее сына. И при этом, являясь всего лишь сыном младшей сестры Свианнэлла, он не мог претендовать на трон империи. Магасра планировала оставить его при дворе, а потом избавиться от выродка той смертной шлюхи. Тем более, что у Аркаэля был свой незакрытый счет к генералу. Насколько императрице было известно, Рианэлл в свое время здорово ухлестывал за супругом Аркаэля. Но юноша и его семья отказали бастарду. Вот только полукровка отказа не простил. Спустя какое-то время несчастного молодого дроу нашли у подножия парадной лестницы дворца со сломанной шеей и следами многочисленных ушибов на теле, как будто юноша скатился с самого верха лестницы. Не было никаких доказательств причастности к этой трагедии полукровки, но и Аркаэль, и императрица подозревали в случившемся именно генерала. Аркаэль тогда месяц пил, а потом закрылся в своем загородном поместье, не желая никого видеть. Мужа он обожал и женился по любви.
И вот теперь пришло время вытащить Аркаэль из его добровольного заточения. Скоро должны приехать в гости старшая дочь Магасры с мужем и сыном. Стоит сказать им, чтобы по пути заехали к племяннику и захватили его с собой. А там намекнуть Натаниэлю, что необходимо составить в Совете конкуренцию все более усиливающейся партии полукровки, и назначить кузена военным советником империи.
За окном раздался звонкий смех девушек из свиты императрицы, и оторванная от своих дум Магасра невольно выглянула в окно. На террасе внизу стоял Рауль, сжимая в своей руке ладошку испуганно сжавшейся сестры. За спиной девочки высился Дариан, уже привычно скрывавший головным платком изуродованную часть лица.
Магасра чуть заметно нахмурилась, невольно вспоминая утренний разговор с племянником. Непривычно серьезный и собранный Рауль дал ей свое согласие стать личным секретарем императрицы. Настаивать на своем желании оставить пленного короля подле Натаниэля как личного наложника императора, вампирша не могла. Даже ради сестры Рауль не пойдет на то, чтобы стелиться под ненавистного врага. Подставлять свое тело, это да. Но не разыгрывать страсть, как требовалось от вышколенного наложника.
Императрица чуть улыбнулась, рассматривая стайку молодежи. У этих двоих нет выбора. За них все уже решила судьба. Пусть мальчик тешит себя иллюзией, что став ее секретарем, он избавится от внимания Натаниэла. Сын не отпустит его. Никогда. А она не отпустит Рауля, ибо без него ее сын просто сойдет с ума. Рауль нравился императрице своей внутренней силой, сдержанностью, умением принимать взвешенные решения. Он великолепно бы дополнял сильного, гордого, но порывистого и часто несдержанного Натаниэля. И сложись все по иному, Магасра сделала бы все, чтобы спасти племянника. Но, увы, судьба родного сына была для вампирши на первом месте. Так что королю вампиров придется испить свою чашу до дна.
- Прости, меня, мальчик, — прошептала императрица-мать, глядя на племянника. Рауль держался с воистину королевским достоинством, не обращая внимания на заигрывающих с ним служанок. Магасра нахмурилась: надо будет предупредить девушек. Если Натаниэль узнает, а он узнает обязательно, глупые гусыни пострадают. Сын никого не потерпит рядом с вампиром.
Магасра уже хотела было выйти на балкон и окликнуть Рауля, но ее отвлек тихий стук в высокие резные двери.
- Госпожа, — подобострастно склонился перед повелительницей главный евнух. Магасра чуть кивнула. — Прибыла добыча из Ромоэны. Не желаете ли взглянуть?
- Веди, — приказала императрица, взмахивая рукой с зазвеневшими золотыми браслетами и привлекая к себе внимание компании внизу. — Рауль, поднимись ко мне!
Племянник передал сестренку Дариану и прошел под арку, где располагалась винтовая лестница, ведущая в кабинет. Дождавшись молчаливого племянника, императрица в сопровождении вампира и евнуха направилась в подземный зал Хранилища, где выложили привезенную добычу.
Коридоры этой части дворца были пусты. Мало кто смел приближаться к личной сокровищнице императора, так что процессия никого не встретила, что немало обрадовало Рауля. Императрица не могла не заметить, как напряжен юный пленник. Он не хотел дополнительных унижений, а ни для кого во дворце не было тайной, кем стал прежде гордый король вампиров.
Их путь закончился у высоких массивных дверей из артефактной бронзы, врезанных в монолитную скалу, из которой состоял фундамент дворца. Несколько дюжих охранников, затянутых в крепкие доспехи из стали и драконьей кожи, низко поклонились матери императора. И тяжелые створки неожиданно бесшумно и легко провернулись на шарнирах, пропуская пришедших в Хранилище.
Зал за дверями был обширен и ярко освещен магическими светильниками. На многочисленных длинных столах были разложены, а то и просто свалены грудами многочисленные трофеи, взятые из королевского дворца вампиров. Магасра краем глаза заметила, как посерели губы Рауля, когда он вслед за ней вошел в Хранилище. Пленный король не мог не узнать тех вещей, среди которых прошла его прежняя жизнь. Императрицу настигло запоздалое сожаление, что она вновь заставила этого слишком рано повзрослевшего ребенка пережить прошлое. Но было уже поздно что-либо менять. И Магасра неторопливо двинулась вдоль столов, вспоминая, узнавая многие вещи.
Вот в раскрытом сафьяновом саквояже сапфировая парюра ее матери, которую та просто обожала. Вот золотая ваза, украшенная сложным узором из рубинов и изумрудов, всегда стоявшая в кабинете отца. В детстве Магасра и Орелия прятали в нее конфеты, чтобы иметь заначку на черный день, когда их лишат сладкого в наказание за шалости. А отец всегда делал вид, что не знает об этом тайнике… Вот статуэтка из цельного куска хризолита — дерево и русалка под ним. Эту статуэтку любила Орелия, и она всегда стояла на ее туалетном столике.
А вот…
Императрица остановилась и прикоснулась самыми кончиками пальцев к большому ларцу из золота и малахита. Надо же!.. Мамина шкатулка, доставшаяся Орелии. Когда-то они прятали в нее свои детские секреты.
Откинув тяжелую выпуклую крышку, Магасра небрежно выгребла из ларца какие-то драгоценные безделушки и положила ладонь на внутренние завитки узора. Пальцы, словно вспоминая, медленно заскользили, надавливая в нужных местах. Тихонько прозвенев, часть внутренней стенки ларца отошла, открывая потайную полость. С небольшой тетрадкой в синем бархатном переплете, которую Магасра не помнила. Тихий вздох раздался за спиной императрицы, и она живо обернулась. Рауль неподвижным взором смотрел на крошечный золотой медальон, небрежно брошенный среди более богатых драгоценностей. Магасра торопливо прикрыла тайник, пока мальчик не заметил тетрадку. Что это — дневник, письма?..
- Ларец в мои покои, — распорядилась императрица. — Ты узнал медальон?
Рауль чуть качнул головой:
- Это мамин… Его подарил ей отец… Мой дедушка…
Магасра не помнила это украшение, но вытянула за ажурную цепочку золотой чуть приплюснутый овал медальона.
- Возьми, — Магасра передала племяннику украшение. — Оставь его себе… как память…
- Спасибо, госпожа, — низко поклонился юноша.
- Не зови меня так, — тихо попросила императрица, удерживая племянника за руку. — Это все, что я могу для тебя сделать… если бы я только могла подарить тебе свободу!..
- Я знаю… тетя, — императрица видела, с каким трудом он воспринимает ее как свою родственницу. И ее было стыдно. Но все-таки в ее сердце еще жила призрачная надежда, что все можно исправить. Хотя уже погибших не возвратить …
- Иди, — Магасра ласково погладила племянника по пышным прядям волос, забранных в простой хвост. Узкая черная лента, вот и все, что украшало прическу вампира. Но этот мальчик и не нуждался в украшениях, будучи драгоценностью от рождения.
Развернувшись, племянник вышел из залы, сжимая побелевшей ладонью драгоценный медальон. А императрица перевела взгляд на евнуха.
- Прикажи забрать это, это и это, — она указала помимо ларца на сапфировую парюру, вазу и хризолитовую статуэтку.
Рауль чуть пошатываясь от внезапно накатившей слабости, возвращался к себе. Боги, как же тяжело оказалось встретиться с прошлым! Лучше бы он этого не видел!.. Фамильные драгоценности его рода, небрежной грудой сваленные, словно разбойничья добыча. Но, с другой стороны, иначе бы он не получил медальон матери
Завернув за очередной угол, Рауль, привыкший к безлюдности этой части дворца, вдруг уткнулся в чью-то широкую грудь. Подняв лицо, вампир с неудовольствием и просыпающейся злостью узнал Натаниэля. Медальон, выскользнув из его пальцев, с тихим звоном покатился по мраморным плиткам коридора. Император же с каким-то удивлением рассматривал пленника. Точеные ноздри Натаниэля, раздувались, втягивая едва уловимый аромат, свойственный лишь этому пленнику.
- Простите … господин, — с трудом проговорил Рауль, заставляя себя вспомнить о собственном, незавидном, положении. Он нагнулся поднять оброненный медальон, но рука императора перехватила его ладонь. Бесцеремонно выхватив украшение, император оттолкнул Рауля к стене. Больно ударившийся плечом, вампир не сдержался и гневно прошипел: — Отдай!..
- И что это у нас тут такое?.. Подарок от поклонника? Или воровская добыча маленького вампирчика? — недобрая улыбка коснулась губ императора, в черных глазах плескалось едва сдерживаемое пламя гнева. Сильная ладонь императора крепко сжалась на плече более хрупкого пленника, впечатывая того в стену. — А ты знаешь, что ждет тех, кто ворует?
- Не слышал и не желаю слышать, — огрызнулся Рауль, тщетно пытаясь вывернуться из крепкой хватки рук повелителя и убраться как можно дальше от этого психа. Отчаянно болели ушибленные о камень затылок и плечо, сознание мутилось и плыло. — Это мое! Слышишь! МОЕ!!!!!
- Тебе здесь ничего не принадлежит, мальчишка! — Натаниэль сунул спорный медальон в карман и уже обеими руками схватил вампира за плечи, хорошенько встряхнув. Да так, что голова пленника вновь соприкоснулась со стеной, а серо-голубые глаза откровенно поплыли. Не удерживай его сейчас император, Рауль тряпочкой сполз бы по стене: ноги не держали. — Даже ты всего лишь вещь! МОЯ ВЕЩЬ!
- Я не принадлежу тебе! — прошептал оглушенный Рауль. — Ты всего лишь владеешь моим телом… Никогда… не смирюсь… с ошейником…
Зарычав, император хлестнул раскрытой ладонью по запрокинутому лицу вампира. В ответ Рауль, вспомнив уроки боевого мастерства, от души вонзил сложенные «лодочкой» пальцы в брюшину императора. Оглушенного пленника накрыла кристально-прозрачная волна бесконтрольной ярости. Забылось все! И сестра, и собственное обещание терпеть и ждать. Был только враг и он. Обессиленное, но тем не менее хорошо тренированное тело действовало само, отвечая ударом на удар. Вот только Рауль забыл, что противостоял ему истинный воин, воспитанный для битвы.
Неуловимое движение, и Натаниэль сместился чуть в сторону. И когти Рауля выбили каменную крошку из мраморной стены. Еще миг, и кулак императора выбил дух из строптивого пленника. А схватившая за филигранный золотой ошейник мускулистая рука буквально перекрыла доступ воздуха в легкие и потащила куда-то по коридору. Рауль хрипел, задыхался, беспомощно цепляясь руками за безжалостную руку императора и уже не помышляя о сопротивлении. Какое там сопротивление, когда в голове все мутится, воздуха не хватает, а перед глазами мелькают смутные лица перепуганных слуг.
Пинком распахнув дверь ближайшего помещения, Натаниэль зашвырнул внутрь полубессознательного вампира, и с грохотом захлопнул створку, отсекая их от коридора.
- Не принадлежишь?!.. — императора трясло от бешенства. — Ты МОЙ! И только МОЙ!
Сорвав с себя тунику, Натаниэль дрожащими от ярости руками расстегнул пряжку ремня.
- Сейчас ты узнаешь, как мне не принадлежишь… — бормотал он трясущимися губами. — Сейчас…
- Лежи! — прикрикнул он на заворочавшегося на полу, кашляющего и хрипящего Рауля. — Иначе я прикажу содрать с тебя живьем кожу за кражу, которую ты не совершал! Заберешь свою безделушку обратно, когда доставишь мне удовольствие.
- Да пошел ты! — прошипел уже ничего не соображающий от ненависти Рауль, пытаясь отползти от императора. Усмешка дроу не предвещала ему ничего хорошего. Тряся головой, чтобы избавиться от звона в ушах, Рауль пытался подняться, но руки и ноги подламывались, и вампир вновь и вновь падал на пол из темного дерева, но упорно пытался ползти прочь. Волосы, потерявшие где-то сдерживающую их ленту, рассыпались, укрывая его белоснежным плащом. Рауль и сам не знал, насколько соблазнительным сейчас выглядел в глазах обезумевшего от ревности и похоти Натаниэля: красивый, хрупкий и такой беспомощный.
Рывком содрав с себя штаны, Натаниэль хищной птицей бросился на свою добычу. Вдернув отчаянно трепыхавшегося вампира на ноги, он перегнул его через спинку оказавшегося поблизости низкого диванчика и безжалостно заломил руки пленника с выпущенными когтями. Содрав с извивающегося тела мешавшие тряпки Натаниэль, помогая себе одной рукой, стал вталкиваться в колечко судорожно сжатых мышц. Было больно, вот так, без подготовки, протискиваться в тугие, только что восстановившиеся после недавнего насилия мышцы. Но Натаниэлю было на все наплевать.
- Ты — никто!.. — шипел император, сжимая ногами яростно дергавшиеся бедра вампира. Рауль, сцепив зубы от бессильной ненависти, молча рвался из-под тяжелого тела насильника. Но Натаниэль крепко держал жертву. Попытавшегося в очередной раз извернуться Рауля впечатали лицом в обивку дивана, вновь перекрывая кислород, а тяжелая рука императора отвесила очередную пощечину. После этого юноша затих и безразлично обмяк под императором, надеясь просто пережить насилие. Но Натаниэля его безразличие выбесило еще больше, и он буквально ворвался внутрь неразработанного тела. Отчаянный крик Рауля бальзамом пролился на ожесточившееся сердце императора. Так! Именно так! Еще больнее сделать тому, кто принес столько боли самому Натаниэлю. Кто отказал… растоптал его любовь… кто занимался любовью на его глазах с какой-то девкой… Сделать ему больно! Еще больнее! Наказать за свою боль!.. Ничто в мире не заставило бы Натаниэля выпустить в этот миг вожделенную добычу. Взять, пусть и силой, пометить собой!.. чтобы никто, никогда не усомнился, что это сокровище только его! Чтобы и сам Рауль не усомнился в этом!..
Зарычав от переполняющей его ярости, ничего уже не соображающий Натаниэль яростно двигался в обмякшем под ним теле. Реальность вокруг него двоилась, плыла… Краем мысли Натаниэль понимал, что он сходит с ума, что так нельзя… надо остановиться… что потом он сам пожалеет о случившемся. Но остановиться уже не мог.
Рывком выйдя из безвольного Рауля, Натаниэль уложил вампира на пол и, вскинув длинные ноги пленника себе на плечи, вновь ворвался в уже растраханное отверстие. Рауль только хрипел, отчаянно зажмурившись. К уголкам глаз тянулись дорожки невольных слез, губы были искусаны в кровь. Но он больше не кричал, коротким судорожным всхлипом встречая каждое размашистое движение императора. Белоснежные волосы вампира рассыпались по темному полу, тело выгибалось от боли. Сейчас не было ни дурманящего зелья, ни той минимальной подготовки, что обеспечил ему Мантор в первый раз, ни осторожности проникновения второго раза. Только злость, унижение и боль. Резкая, обжигающая боль. Как бы он не пытался крепиться, расслабляться… его тело инстинктивно сжималось, пытаясь не пустить, вытолкнуть из себя член императора. И тем самым причиняло себе еще больше страданий. Слезы все-таки хлынули потоком из глаз Рауля. И в этот миг он всей душой возненавидел, нет, даже не своего насильника, себя. За эту слабость, за неумение терпеть боль, и за эти слезы. Он пытался абстрагироваться от боли, разрывающей его тело, но дроу упорно делал все, чтобы пленнику было как можно хуже. Рауль чувствовал, как увеличивается под ним лужица крови. Как потихоньку стала стихать боль, а сознание поплыло. И, наконец-то, благословенное беспамятство мягким покрывалом накрыло измученного вампира.
…Еще пара мощных толчков, и Натаниэль замер, тяжело дыша и чувствуя, как выплескивается его семя внутри вампира. Чуть отдышавшись, император поднялся и, поискав глазами, вытер окрашенный алым член обрывками туники Рауля.
Чуть ли не отпихнув ногой бессознательное тело, Натаниэль собрал свою одежду и оделся, глядя на пленника. Вампир лежал в быстро увеличивающейся красной лужице, на боку, прикрытый только волосами, и не шевелился. Тщательно оправив на себе одежду, император небрежно швырнул на тело Рауля спорный медальон. — Дарю! Заслужил.
И вышел, пропустив мимо себя вездесущего евнуха.
Мыслей не было. Никаких. Только ядовитая пустота в груди…