Le prisonnier du souverain sombre

Глава 9

Буквально ворвавшись в свои покои, Натаниэль рывком содрал с широких плеч камзол и, скомкав, швырнул через всю гостиную. Тяжело дыша, император рухнул в заскрипевшее под его тяжестью кресло, и застонал-завыл, обхватив голову все еще трясущимися руками.
Боги! Что он наделал!..
Рауль…
Если и раньше вампир ненавидел его, то теперь между ними невозможна любая близость. После того, что с ним сотворил обезумевший от ревности император, если и не сходили с ума, то даже думать не могли о прикосновении других мужчин. Слава богам, там оказался один из матушкиных евнухов! Но почему… ПОЧЕМУ… до него столь поздно дошло, что он сотворил с тем, кто ему дороже всего на свете?!.. Почему только одно подозрение, что ту злосчастную золотую цацку Раулю подарил кто-то чужой… что-то кто-то посмел прикоснуться к его добыче… и все сдерживающие барьеры императора слетели в одночасье?!!..
ПОЧЕМУ?!!
Не сдержавшись, Натаниэль с размаха ударил кулаками по резным подлокотникам кресла, в кровь разбивая руки и не замечая того. Рауль!.. Он ведь искалечил вампира! Искалечил тело, что откликалось на его прикосновения даже вопреки желаниям своего хозяина!
- Вина! — рявкнул император, заметив слугу, что неосторожно заглянул в гостиную. Перепуганного до икоты парня вымело за дверь. И вскоре, как по мановению волшебной палочки, перед Натаниэлем опустился серебряный поднос с кубком и простой глиняной бутылкой старого вина.
- Вон!.. — рявкнул повелитель на слугу, сунувшегося было наполнить кубок. — Сам!..
Откровенно трясущейся рукой щедро наплескав рубиновую влагу в кубок, Натаниэль жадно схватил его, поднеся к пересохшему рту и… Не смог выпить.
Со стуком поставив кубок с плеснувшим через край вином на стол, Натаниэль обмяк в кресле, словно сдувшись. Словно в одночасье из него выпустили все чувства, мысли, желания… Остались только боль и вина…
Почему так происходит? И если в самом начале он злился, что его продолжает тянуть к тому, кто отверг, кто посмеялся над его любовью, то теперь осталось только острое сожаление о том, что невозможно повернуть время вспять. Скольких ошибок можно было бы тогда избежать…
Рауль…
«Мое наваждение… — думал обессиленный взрывом эмоций Натаниэль. — Почему с нами это происходить? Боги мои! Подскажите, как все исправить…» И понимал, что поздно, что подобное не прощается…
Так он сидел в полной тишине около часа, пока в его покои не вошла донельзя разъяренная Магасра.
Отпихнув с дороги что-то лепетавшего слугу, вдовствующая императрица прошествовала к сыну, и только сев напротив, соизволила поднять на него потемневшие от гнева глаза. Но приготовленная отповедь застряла в горле, стоило только матери увидеть переполненную отчаянием, поникшую фигуру сына.
- Что же ты наделал, малыш!.. — невольно вырвалось у Магасры. Император медленно поднял на мать совершенно мертвые глаза.
- Зачем… Зачем ты с ним так? Неужели думаешь, что постоянно унижая и принося боль, ты заставишь его любить себя? — горько спросила вампирша. Она уже жалела, что не отослала Рауля из дворца, впрочем, это все равно не помогло бы. Натаниэля притянуло бы к вампиру, где бы он ни находился. Стало бы только хуже. Так эти двое хотя бы у нее на глазах.
- Как… он… — с трудом расцепил, наконец, зубы Натаниэль. Мать чуть покачала головой:
- Не так страшно, как ожидалось. Но объясни мне, что на тебя нашло? С чего ты так на него набросился?
- Медальон… — просипел с трудом Натаниэль, — я решил, что кто-то подарил ему медальон.
Магасра поднялась и, прошелестев юбками к столу, взяла наполненный бокал.
- Выпей! — приказала она сыну, впихивая в безвольный пальцы кубок с вином. Натаниэль с отвращением на него посмотрел.
- Не могу. — Он отодвинул от себя руку матери. — Я… лучше бы я сам себе горло перерезал… Как он?
- Я велела Рейсквину приди сюда. А медальон… Это его матери. Ты хоть в курсе, что во дворец привезли добычу из королевского дворца Ромоэны? Она в твоем личном хранилище. Я тоже хороша, позвала мальчика на нее взглянуть… Как будто ему своего горя мало. И …кстати, ты знаешь, что здесь еще и сестра Рауля? — поинтересовалась Магасра. Император вскинул на нее чуть оживившиеся глаза. Императрица понимающе хмыкнула.
- Ну, ну… — молвила она. — Уже прикидываешь, как использовать девочку в своих отношениях с ее братом? Рауль на многое пойдет ради сестры, даже под тебя ляжет добровольно. Но вот его любви ты уже никогда не добьешься.
- Плевать… — онемевшими губами прошептал Натаниэль. — Пусть только тело… но он будет моим. И, клянусь всем самым дорогим, я никогда больше не причиню ему боли.
Магасра грустно улыбнулась:
- Боль может быть разной. И если от физической ты его сумеешь избавить, то как насчет боли душевной? Каково ему будет ложиться под того, кто разрушил жизнь ему и его семье, кто лично перерезал горло отцу…
- Мой отец тоже погиб не просто так, — набычился император. — И пусть нет прямых доказательств участия в том Кристаэнелла, но мы то с тобой знаем, чьих это рук дело. Так что мой разлюбезный кузен платит сейчас не только по своим счетам, но и по счетам своего папаши… — вот только, произнося эти столь привычные, много раз высказанные слова, Натаниэль и сам уже не верил в то, что говорил.
- А ты в курсе, как здесь очутилась сестра Рауля? — императрица опустила взгляд на свои руки, привычно-спокойно лежавшие на ее коленях. Успокоившаяся было ярость вновь ядовитой гадиной зашевелилась в душе. — Или Рианэлл… — имя бастарда она буквально выплюнула, — не удосужился сообщить тебе весть о ее пленении.
Натаниэль отрицательно качнул тяжёлой головой. И мать посмотрела ему прямо в глаза: — Мы поговорим об этом чуть позже. Как и о том, чего может добиваться полукровка.
- Он безопасен, — ответил император, — аристократия никогда не признает над собой сына человечки.
- Аристократия не признает, — не согласилась с ним мать, — а войска? Армия, для которой он победоносный герой? Кто завалил их добычей? Армия, в которой так много полукровок от союзов дроу и людей? Им никогда не давали поднять голову чистокровки и полукровки других долгоживущих рас. Детям с людской кровью никогда не светило высоко подняться по служебной лестнице. Нет, их не третировали. Зачем третировать, если достаточно просто подождать, и твой соперник, живущий в три-четыре раза меньше, чем ты, сам сойдет со сцены. У человеческих полукровок нет будущего при чистокровных дроу. А для них Рианэлл герой, он их знамя!
- Я подумаю об этом, — сказал Натаниэль. — После. Не сейчас. Сейчас я не могу думать ни о чем другом, кроме… — он обречённо моткнул головой.
- Хорошо, — согласилась Магасра.
Оставшееся время до визита целителя они просидели молча.
Рейсквин вошёл совершенно незаметно. И, повинуясь жесту императора, скромно присел в кресло напротив повелителей.
- Ну!.. — не сдержавшись, рыкнул Натаниэль. Императрица неодобрительно шевельнулась в своем кресле. Покосившись на мать, Натаниэль с трудом взял себя в руки. Главный целитель дворца понимающе поклонился.
- Во-первых, мой император, — начал он негромко, — я бы вам настоятельно советовал все-таки выпить бокал вина, а то и два.
Фыркнув, Натаниэль схватил злосчастный кубок и, расплескивая вино, в два глотка его осушил.
- Ну, а, во-вторых, государь, — все так же негромко продолжил целитель, из-под полуопущенных век цепко наблюдая за напряженным императором, — я, на правах того, кто вас нянчил с самого детства, хотел бы задать один вопрос…
- Что вы планируете делать дальше с этим юношей? Он станется здесь? Или вы отошлете его от себя? И если останется, то в качестве кого?
- Это уже не один вопрос!.. — возмутился Натаниэль. Со старым целителем, что лечил еще в далеком детстве его разбитые коленки, он мог быть самим собой, а не всесильным императором.
- Суть вопроса от этого не меняется, — безмятежно отозвался Рейсквин.
- Он останется здесь, — выдавил из себя император, пряча глаза от пронзительного взгляда старика. — Останется здесь и… в моем гареме.
Старый дроу понимающе улыбнулся.
- Тогда должен вам сообщить, что этот юноша физически полностью здоров. Я восстановил все тканевые повреждения, а кровопотеря исчезнет сама. Тем более, что эльф-слуга добровольно поделился с ним кровью.
Натаниэль бросил на мать недоумевающий взгляд: что за слуга. Императрица в ответ чуть качнула высокой прической, мол, все потом. А Рейсквин продолжал:
- Дело в другом. Такие… гм… повреждения… не проходят бесследно для психики пострадавшего. Обычно после подобного, юноши или девушки не способны испытывать наслаждение от близости. Страх от пережитого насилия остается с ними навсегда. Но, к счастью, есть хорошо отработанные методики реабилитации. И чем раньше мы их применим, тем быстрее снимем последствия психической травмы…
- Демоны!.. — не выдержав, буквально взвыл сидевший как на иголках Натаниэль. От одной только мысли, что он настолько искалечил Рауля, что тот никогда больше не отзовется на его прикосновения, хотелось самому себе горло порвать! — Да что вы тут лекцию вздумали читать?!.. Что надо делать?!
- Всего лишь вновь переспать с пострадавшим, — по птичьи склонил голову набок целитель, любуясь выпученными от изумления глазами императора. Натаниэль застыл с отвисшей челюстью.
-???!!!!…
- Погодите, — подала голос так же ошарашенная Магасра, — но ведь вы сами сказали, что потерпевшие не способны испытывать… страх остается…
- Вы не совсем понимаете, — мягко отозвался Рейсквин. — Говоря проще, нужно просто перебить неприятные воспоминания приятными. Убрать страх перед близостью. Я введу пациента в лекарственный транс. Он будет максимально расслаблен и, в то же время, возбужден. И в это время мой ученик мягко и безболезненно им овладеет…
- ЧТО??!!!!! — чуть ли не басом взревел вмиг взъярившийся император, вскакивая на ноги. Массивное кресло отлетело прочь, отброшенное мощной рукой. А взбешенный до невменяемости Натаниэль навис над вжавшимся в спинку кресла, но на удивление не испуганным целителем. — КАКОЙ ЕЩЕ УЧЕНИК???!!!!! ЖИТЬ КОМУ-ТО РАСХОТЕЛОСЬ!!!!!!!!….
- Государь, — старик бесстрашно смотрел в совершенно жуткие глаза императора. — Если вы в состоянии сделать все сами, я буду рад вам помочь. Но поймите, что в этом случае на первый план выходит удовольствие пострадавшего, а не ваше. Сможете ли вы полностью контролировать свое возбуждение, не сорваться, не причинить боль. Он ведь боится именно ВАШИХ прикосновений.
Натаниэль стоял посреди своей же собственной гостиной, сжимая кулаки и сверкая глазами. Грудь императора бурно вздымалась под тонким батистом рубашки. Ну, вот опять!.. Стоило только подумать, что кто-то кроме него посмеет прикоснуться к вампиру, и с таким трудом восстановленный самоконтроль полетел к синим демонам.
- Я смогу… — глухо произнес наконец-то успокоившийся император. — Я сдержусь… чего бы мне это не стоило. Но никто… никогда… не посмеет прикоснуться к НЕМУ…
Рейсквин степенно покивал головой.
- Я так и подумал. А потому захватил вот это, — старик вытянул из кармана фляжку темного серебра. — Вампиры чрезвычайно чувствительны к запахам. Прикажите вашим слугам приготовить вам ванну с этими травами. Они его успокоят. И помните, у вас есть только одна попытка. Если вы вновь напугаете юношу, он навсегда останется моральным калекой, боящимся любых прикосновений.
- Идите, — подтолкнул старик просиявшего императора, передавая ему фляжку. — Мальчика я подготовлю.
Натаниэль выбежал из гостиной, громким криком созывая слуг. А пронзительные как клинки взгляды императрицы и целителя пересеклись над опрокинутым креслом.
- В свое время, госпожа, я вас предупреждал… просил!.. не торопиться, — практически беззвучно прошипел ставший враз опасным Рейсквин. — Теперь расхлебывайте вашу с королем ошибку!.. Каково это — смотреть, как сходит с ума собственный сын!
- Теперь уже ничего не изменить, — глухо отозвалась Магасра. Целитель только покачал на это головой, словно бы потухая: — Мне надо позаботиться о том мальчике.
И вышел, оставив императрицу-мать бессильно кусать губы.
…Рауль плыл на границе между сном и явью. Было так тепло, приятно и, главное, совершенно не больно. Непривычно легкое тело чуть покачивалось на пушистых волнах расслабленности. Где-то далеко-далеко остались воспоминания о встрече в коридоре, о том, как его, задыхающегося от боли, несли куда-то, о горячих руках целителя…
Чуть приподняв тяжелые веки, юноша как сквозь туман посмотрел перед собой. Странная комната… Ах, да… императрица же приказала поселить его в других покоях… Он их так и не успел тогда рассмотреть. Ночевали они все втроем еще в той, прежней спальне, оформленной как будуар вульгарной куртизанки.
Нынешняя комната нравилась вампиру не в пример больше предыдущей. Выполненная в светло-золотистых тонах, с мебелью теплого янтарного оттенка, она была спокойной и уютной. Вот только поменьше бы народу толпилось в ней.
Вот Дариан… Он что?.. Надо же, руку режет… Больно же…
Рауль отстраненно наблюдал, как белый от волнения эльф бесстрашно полоснул себя ножом по руке, и темно-алая струйка прихотливой змейкой обвила тонкое запястье, часто закапав в подставленный каким-то евнухом кубок. По комнате поплыл одуряющий запах крови, смешанной с вином и какими-то травами. Ловкие руки одного евнуха споро перебинтовали пораненное запястье чистой тряпицей, а другой, подхватив кубок, просеменил к кровати, на которой на волнах дурмана покачивался Рауль. Чьи-то… Рауль не видел, чьи… руки осторожно приподняли его за плечи, к губам прижался прохладный край кубка. И вампир, полуприкрыв глаза от наслаждения, стал глотать пряную жидкость. Когда кубок опустел, неизвестный руки так же бережно опустили его на пышные перины.
В комнату проскользнула Илли и шустрой обезьянкой взобралась на постель. Краем мысли Рауль отметил, что девочка ухожена и не выглядит испуганной, видимо Дариан озаботился не напугать сестренку его состоянием. Кроха доверчиво прижалась к Раулю и, уложив головенку на его живот, уставилась на брата своими чудесными золотисто-зелёными глазами. Рауль подумал, что надо бы ее успокоить, что-то сказать… Но тело не повиновалось, только и удалось, что выдавить из себя слабую улыбку. Но Илли, видимо, и этого было довольно.
Вокруг ходили, говорили какие-то дроу… что-то делали… что-то заставляли пить… Рауль не слышал ни слова. Вот подошёл Дариан и, склонившись, что-то сказал Илли. Та, на удивление не споря, поднялась и, клюнув брата в щеку, ушла, ведомая за руку эльфом. Кто-то потушил лишние огни, и спальня погрузилась в приятный полумрак. Лишь горел на прикроватном столике крошечный ночник из цветного стекла. Стало тихо и пусто. Хотелось спать. Вот только сна почему-то не было. Зато постепенно проявлялось нечто иное. То, чего Рауль уж никак не мог ожидать в своем положении.
Возбуждение…
Находясь в полусне, вампир с некоторой растерянностью смотрел, как недвусмысленно приподнимается тонкое шелковое покрывало в районе паха. Сон. Это всего лишь сон…
И как продолжение сна Рауль воспринял стоявшего у его постели обнаженного императора…
Натаниэль смотрел на своего вампира. Легкий полог кровати был подобран с двух сторон, не скрывая тонкое тело на постели, чуть прикрытое светлым шелком. Рейсквин не солгал — Рауль лежал… такой… невесомый… такой желанный!.. Чуть припухшие губы, чуть учащенное дыхание, характерный бугор в паху… и совершенно расфокусированный взгляд из-под приопущенных ресниц.
Вот! Опять! Только один взгляд, и Натаниэль едва не взвыл от бешеного желания. Член буквально взмыл вверх, прижавшись к животу. Никогда и ни с кем император не испытывал настолько полного возбуждения. Хотелось вонзить пальцы в эти едва прикрытые шелком бедра, рывком раздвинуть длинные ноги и брать… брать яростно, неистово, погружаясь в вожделенное тело как в море… тонуть в нем! Но нельзя! Надо держаться! Если уж совсем станет невмоготу, стоит позвать того … ученика целителя. Но от одной только мысли, что кто-то другой войдет в желанное тело, императора перекосило.
Мягко ступая, Натаниэль приблизился к постели. Возбуждение накатывало волнами… да от одного только вида одурманенного Рауля можно было кончить! Осторожно присев на край постели, император склонился над лежащим вампиром, невесомо очерчивая ладонью безупречный овал лица. Рауль отстраненно следил за ним полуприкрытыми глазами, не высказывая ни страха, ни паники. Только задышал чаще, да розовый кончик языка пробежал по нижней губе, увлажнив ее…
Осторожно потянув за покрывало, Натаниэль позволил светлому шелку стечь лужицей на пол, совершенно обнажив вампира. Не сдерживаемый более тканью ровный член Рауля распрямился во всей своей красе. На обнажившейся головке блеснула капелька смегмы. Не сдержавшись, Натаниэль со стоном вжался лицом в пах своего драгоценного пленника, вдыхая его неповторимый аромат — нотка чуть грозовой свежести, пробивающаяся сквозь запах лекарственных трав и отголосков боли. Гладкие бедра Рауля чуть дрогнули под напором императора, и Натаниэль медленно заскользил языком по напряженному стволу вампира. Над головой раздался чуть слышный стон, и бедра вампира качнулись навстречу ласке.
На миг оторвавшись от своего занятия, Натаниэль посмотрел на своего невольного любовника. Раулю лежал, разметавшись по белоснежным простыням, чуть согнув колени и невольно подаваясь вперед бедрами. Кончик языка часто облизывал блестящую от слюны нижнюю губу, обнажая жемчужную полоску зубов. Тонкие пальцы с то и дело выскальзывающими когтями безжалостно мяли простыни. Сама квитэсенция страсти, если не смотреть в абсолютно отрешенные глаза.
- Прости меня… — прошептал Натаниэль, вновь склоняясь к паху Рауля. — Прости…
Рауль не слышал. Его сон становился все ярче, все нереальнее. В этом сне с ним был невероятно нежный и совершенно нестрашный император. И с ним было так приятно…
С трудом, едва не рывками приподняв непослушный руки, Рауль с каким-то запредельным удовольствием вплел пальцы в волосы своего врага, что в этом сне не был врагом… Так странно… так приятно…
Враг ласкал его там, внизу… и в этот раз не было боли… а только жаркая тяжесть в чреслах, заставляющая выгибаться навстречу жадному и столь умелому рту…
Натаниэлю не слишком-то часто приходилось делать минет кому-то другому, обычно делали ему. Но для Рауля он был готов и не на такое. Старательно вылизывая, посасывая и заглатывая член вампира, он и сам не заметил, как стал получать неприкрытое удовольствие. Ощущать вкус своего сокровища на языке — это оказалось столь упоительно!..
Рауль стонал уже непрерывно, подаваясь бедрами ему навстречу и подчас безжалостно дергая густую шевелюру императора, неосознанно направляя его. Почувствовав пульсацию, Натаниэль перехватил основание члена вампира, не давая ему излиться преждевременно. И пока Рауль неудовлетворенно метался на кровати, одним пальцем скользнул меж двух его половинок. Благо, за смазкой не надо было далеко тянуться — вырезанная из лазурита баночка обнаружилась под рукой, наверное, кто-то из евнухов постарался. Зачерпнув немалую порцию заранее согретой до нужной температурой мази, Натаниэль самым кончиком пальца проник во вход вампира. Он с некоторым страхом ожидал почувствовать рубцы или разрывы, хотя и знал о вампирской регенерации. Но, к счастью, целители постарались на славу, и пальцем ощущались лишь ритмично сжимающиеся шелковистые стенки: в предвкушении оргазма, Рауль даже не почувствовал, как в него скользнул палец Натаниэля целиком.
Осторожно подвигав пальцем внутри, император прибавил к нему и второй, не забывая поддерживать возбуждение своего невольного любовника. Пот заливал глаза дроу, в паху болезненно ныло, перед глазами плавали алые круги от перенапряжения. Но Натаниэль сдерживался. Один раз он уже разрушил все, что только можно разрушить, и не мог позволить Раулю страдать вновь.
В какой-то миг, не выдержав, Раулю буквально взвыл, выдираясь из цепких пальцев императора, и кончил ему глубоко в горло. Едва не закашлявшись, Натаниэль безропотно проглотил сперму любовника, чувствуя, как судорожно сокращаются стенки входа, туго охватывая его пальцы. И, не выдержав, тоже кончил от всей души, щедро оросив постель своим семенем.
Прижавшись щекой к белоснежному бедру вампира, Натаниэль затравлено дышал, приходя в себя, так и не вынув пальцы из Рауля. Очухавшись, дроу приподнялся на локте, взглянув на вампира. Тот явно был в полной прострации.
- Не так быстро, малыш… — прошептал севшим голосом Натаниэль, — мы еще не закончили лечения, — хихикнув, словно мальчишка, император медленно заскользил рукой по ноге своего пленника, лаская гладкую плоть. И целуя полуопавший член Рауля. Происходившее стало нравиться императору. И почему он с самого начала не стал играть в такие игры со своим вампиром? Ведь намного приятнее, если под тобой стонут от страсти, а не от боли.
Изловчившись, он ввел в Рауля третий палец. Вот тут-то вампир недовольно заворочался, пытаясь соскользнуть со столь существенной помехи.
- Тшш… тише… — напряженно шептал Натаниэль, осторожно двигая пальцами и прижимаясь щекой к вновь восставшему члену Рауля. Собственное естество императора вновь было в полной боевой готовности. Дроу мимоходом порадовался, что их расам не надо, как людям, долго восстанавливаться.
Решившись, Натаниэль вновь щедро зачерпнул смазку. Не пожалев мази для любовника, он смазал свое достоинство и, вынув пальца, приставил ко входу свою налитую головку. Чуть надавив и едва дыша от напряжения, он частично проник в Рауля и тут же замер. Вампир задергался сильней, бездумно шаря руками по постели и постанывая.
- Потерпи… милый мой… самый лучший… — шептал Натаниэль, буквально по сантиметру проталкиваясь в вампира. Полуприкрытые веками глаза Рауля наполнились слезами, и две прозрачные дорожки потекли от уголков глаз к вискам. Натаниэль сам едва не завыл, так хотелось быстрее оказаться в горячем, столь узком теле! Сдерживаясь из последних сил, он вновь толкнулся и внезапно вошёл на всю длину!..
Тяжело дыша, дроу замер. Мощные плечи императора ходили ходуном, но он сдерживался из последних сил. Пот заливал глаза, стекая по лицу, и тяжёлыми солёными каплями срывался с кончика носа и ресниц. Сморгнув едкую влагу, Натаниэль вгляделся в замершего под ним вампира. Рауль лежал тихо-тихо, напряженно, как будто вслушиваясь в себя. Но боли не было. И постепенно вампир расслабился. Только тогда император позволил себе лечь на желанное тело, ещё не двигаясь, только лаская.
…Припасть жадными губами к подрагивающей жилке на шее, даже не целуя, только обозначая поцелуй горячим дыханием. Скользнуть ко впадинке меж острых ключиц, оставляя там собственническую метку в виде горящего алого пятна. Обхватить губами уже напряженную горошинку соска и втянуть в рот, слегка посасывая. Ох, маленький!.. Какой же ты чувствительный!.. Так прогибаешься подо мной… а твои стоны любого сведут с ума. Вот так… да… обними меня крепче… Твои руки… как они скользят по моей спине, требуя большего! Как ты сам… неосознанно!.. тянешься к моим губам, пьешь с них собственный вкус в поцелуях. Как жадно вылизываешь мой рот. Солнце мое, как же ты целуешься! Я с ума схожу от твоих поцелуев! Вжаться в тебя, вплавиться всем телом… окутать своим запахом… самому пропитаться твоим… Целовать чуть вздрагивающее тело. Ладони скользят по бокам, мнут напряженные маленькие ягодицы… Мои руки такие мудрые, они сами знают все твои заветные места… Вот так… закинуть твои стройные ноги на плечи… Сделать первый, тягучий, столь желанный толчок. Качнуться ещё раз, вжимаясь лицом в твое плечо, только чтобы не смотреть… не видеть!.. запрокинутое в неприкрытой страсти прекрасное, чуть порозовевшее лицо… и абсолютно безразличных, затянутых дымкой дурмана глаз. И не чувствовать сквозь сладость близости тонкую нотку острой горечи, что сам… сам виноват! Что никогда наяву он не посмотрит на тебя со страстью. Что отныне и навсегда тебе достанется только тело. Прекрасное, страстное… но только тело. Без души… без любви… без сердца… И не понять, то ли капли пота срываются с ресниц, то ли горькие слезы потери…
В полумраке спальни на широкой постели в призрачном свете ночника творилось древнее таинство. Среди смятого шелка сплетались два совершенных в своей прекрасной наготе тела: темное и светлое. Запах страсти плыл в горячем воздухе спальни. Смуглый мощный император ритмично двигался на выгибающемся ему навстречу более хрупком вампире.
Не выдержав медленного темпа, Рауль первым сорвался в бешеный ритм, резко поддавая бедрами навстречу Натаниэлю. Для императора это оказалось последней каплей. Сорвавшись на резкие фрикции, дроу с гортанным криком бурно кончил в любовника. И повалился рядом с ним, не выпуская из объятий содрогающееся в яростном оргазме жемчужное тело. Сперма Рауля щедро оросила грудь и живот императора.
Отдышавшись, Натаниэль с трудом приподнялся на откровенно дрожащих руках. По лицу что-то текло. Поднеся ладонь к носу, император увидел темные маслянистые капли и только потом почувствовал характерный запах крови. Напряжение этой ночи вылилось в банальное кровотечение.
В спальню бесшумно скользнул один из многочисленных евнухов с большой миской, наполненной ароматизированной водой, и стопкой полотенец по мышкой. Натаниэль невольно кинул опасливый взгляд на вампира. Рауль безмятежно спал, соблазнительно раскинувшись на постели. На лице блуждала легкая полуулыбка. Император почувствовал, как в паху у него слегка напряглось. Нет, уж! Хватит с него на сегодня — Раулю надо отдохнуть.
Поднявшись на ноги, Натаниэль решительно отобрал у евнуха влажное полотенце.
- Сам! — беззвучно рыкнул он, начиная осторожно обтирать своего вампира. — Лучше позови остальных. И чтоб мне тихо тут!..
Приведя в порядок вампира, Натаниэль поднял его на руки, пережидая, когда евнухи споро поменяют постель, и вновь осторожно опустил свое безмятежно спящее сокровище на перины. Больше всего на свете императору хотелось лечь рядом с Раулем и уснуть, обнимая его. И проснуться вместе с ним утром. И повторить то, что было ночью. Но Рейсквин предупреждал не делать этого — надо было дать Раулю осознать случившееся. И потому император, накинув на себя бархатный халат, тихо вышел, лишь на миг оглянувшись на полуопущенный полог постели в глубине спальни.
…Утро для императора наступило ожидаемо быстро. Еще бы, после столь бурной ночи. Натаниэль спал как сурок. Вот только, проснувшись, вновь окунулся в свое уже привычное настроение.
Осознание того, что не слишком далеко находится его наваждение, как всегда испортило императору настроение. В последнее время Натаниэль окончательно запутался в своих мыслях и чувствах. И откровенно не понимал себя. С одной стороны — он никак не мог простить Раулю его отказа и пресловутой измены. А с другой — готов был бросить ему под ноги весь мир. И отчаянно боялся, что сломал, уничтожил столь гордый цветок.
Так ни в чем и не разобравшись, Натаниэль, приказав оседлать коня, в сопровождении небольшой охраны покинул дворец. С детства, находясь в раздрае, он всегда стремился на шумный и красочный базар. Почему-то именно его толкотня, пестрое разноцветье и заполошные крики торговцев помогали императору успокоиться.
Ясно было только одно — Рауль никогда его не полюбит. А сам император не способен отпустить его. Да, он эгоист, но лучше пусть его ненавидят, но зато всегда будут рядом с ним.
…Проехав по центральной улице базара, Натаниэль свернул в гномьи ряды. На ум внезапно пришла мысль, что неплохо бы научиться ухаживать за Раулем. И начать прямо сейчас, с подарка.
Мысль была столь свежа и оригинальна, что император невольно остановил коня (охрана привычно рассредоточилась вокруг). И с неожиданной растерянностью понял, что не умеет ухаживать. Ему никогда не приходилось ни за кем ухаживать! К наследному принцу, а теперь и к императору, всегда относились с величайшим почтением. Его многочисленные как любовники так и любовницы не требовали ухаживаний, по первому требованию падая к его ногам. Даже сватаясь к Эльдане, ему не требовалось как-то проявлять внимание к невесте. Он лишь одобрил выбранные церемонемейстером двора подходящие к случаю и строго запротоколированные дары. Да, он дарил понравившимся наложникам дорогие подарки, но в случае с Раулем драгоценный пояс или брошь выглядели бы как плата за насилие.
Так ничего и не придумав, Натаниэль соскочил с седла и вошел в первую же ювелирную лавку в этом ряду.
Старательно затемненное помещение с низким потолком о обширным прилавком освещало только несколько свечей в высоких причудливых канделябрах на краю прилавка. Где-то за ними чуть мерцал застекленный шкаф. Но Натаниэдь не успел толком осмотреться: к нему подошел хозяин лавки.
- Что угодно господину? — раздался негромкий, рокочущий голос еще далеко не старого, массивного гнома. Император посмотрел на ювелира в некотором замешательстве, все еще обдумывая, а как нужно ухаживать?.. И краем глаза заметил огненный высверк в глубине лавки.
- Что… — Резко развернувшись, дроу во все глаза уставился на невысокую статуэтку в углу лавки. Сделав два шага, Натаниэль бережно подхватил вещицу и поставил на прилавок, поближе к свету.
…Некогда это был довольно крупный и видимо не слишком качественный осколок огненного опала. Радужно-белоснежный, полупрозрачный кристалл перетекал в огненно-золотой камень. Но руки гениального резчика превратили его в чудо. Два выточенных с удивительным мастерством тела, ало-золотое и полупрозрачно-белое, сплетались в жарких объятиях, буквально вплавляясь друг в друга. Крошечные язычки изумрудного огня играли в глубине камня, оживляя статуэтку. Не было застывших линий. Повинуясь трепещущему свету свечей, эти двое словно бы танцевали, переплетясь телами в неподдельной страсти. Крупный, ало-золотой, с великолепно вылепленной фигурой воин жадно держал в своих руках тонкое, гибкое, белоснежное тело партнера, целуя запрокинутое точеное лицо, искаженное в пароксизме страсти.
Очарованный император чуть повернул вещицу, пытаясь рассмотреть детали, и статуэтка изменилась. Теперь воин ломал сопротивление белоснежного, безжалостно захватив в плен его губы, вжимаясь в точеные светлые бедра. Его невольный пленник сопротивлялся изо всех сил, упираясь руками в накаченные плечи ало-золотого. Еще поворот… И отчаянное сопротивление превратилось в нежность. Светлые руки уже не отталкивали, а нежно притягивали к себе партнера…
- Эту вещь можно рассматривать бесконечно, — проскрипел за спиной императора голос гнома.
Натаниэль со вздохом распрямился. Как же это похоже на них с Раулем!
- Я покупаю ее, — Натаниэль перевел взгляд на недовольно поджавшего губы гнома. Тот, осторожно подбирая слова, произнес: — Господин… я выставил эту вещь не для продажи. Статуэтка предназначена Его Величеству императору Натаниэлю в дар от нашей общины…
- Считай, что она уже нашла своего хозяина, — рыкнул Натаниэль, швыряя на прилавок перед гномом увесистый мешочек с золотыми монетами и придвигая к себе статуэтку, — я сам передам ее повелителю.
Покосившись на властного посетителя и прикинув приблизительный запас золота в кошельке, гном нехотя кивнул.
- Если позволите, — пробасил он, выкладывая на прилавок плоскую шкатулку, — то я мог бы предложить вам еще кое-что. Здесь изделия из лунного серебра. Не всякому они по карману, но такой ценитель как вы, думаю, найдет что-нибудь по душе.
Довольно безразлично пошевелив пальцами россыпь изысканных безделушек, буквально усыпанных разноцветными камнями, Натаниэль, наконец, вытянул филигранный довольно крупный медальон, украшенный на крышке стилизованным узором из крошечных разноцветных бриллиантов. Узор напоминал то ли прихотливую завитушку, то ли стилизованную розу. Симпатичная вещица.
- Это тоже беру, — объявил император. Гном одобрительно покивал головой. — Хороший выбор.
Ловко нажав на скрытый замочек, ювелир раскрыл медальон, продемонстрировав покупателю вставленную во внутрь овальную пластинку из древесины золотого дуба, столь ценимого художниками. — Можно заказать миниатюру.
Натаниэль только кивнул. Он уже знал, чей портрет будет согревать ему сердце.
Покинув лавку ювелира, Натаниэль завернул к загонам с выездными скакунами. Великолепные асмаинские лошади, специально выращиваемые только для самых знатных особ, привлекли его внимание. Натаниэль давно задумал выбрать для своего жеребца пару, и вот наконец то ему повезло. Невысокая двухлетка, чистейшего белого цвета, кокетливо перебирала в загоне точеными ногами. Расчесанная до немыслимой пышности грива отливала перламутром, сиреневые глаза шаловливо обстреливали из-под длинных ресниц боевого коня повелителя. Ошалевший от столь неприкрытого внимания молоденькой красавицы, жеребец императора гордо выпятил могучую грудь и заплясал боком, демонстрируя себя кобылке.
Фыркнув от еле сдерживаемого  смеха, Натаниэль довольно быстро приобрел кокетку и приказал доставить ее во дворец. Может быть, этот подарок понравится Раулю.
- Ты под стать своему будущему хозяину, — прошептал император в нервно дрогнувшее ушко, поглаживая изящно изогнутую белоснежную шею. Вот только как ее Раулю преподнести… Ладно, постоит пока в личных конюшнях повелителя.
Во дворец Натаниэль вернулся в приподнятом настроении и полностью успокоившийся. Встреченный по дороге Рейсквин доложил повелителю, что Рауль проснулся и чувствует себя хорошо. Но посещать его пока императору не рекомендуется, так как вампир не совсем отошёл от сонного зелья. Обрадованный император, которого замучило возбуждение, распорядился доставить в его покои Абиана и, чуть ли не насвистывая, направился через гарем на свою половину.
Путь его пролегал по обычно не использующейся части огромного сада, предназначенного для отдохновения наложников. И проходя по закрытой галерее, император услышал весьма занимательную беседу.
Сначала его слух зацепил имя Рауля…
Не удержавшись, Натаниэль выглянул из-за арки наружу. Внизу, в крошечной беседке посреди бесшумного фонтана расположилась разноцветная стайка наложниц. Натаниэль даже кое-кого из них припомнил, кажется, делил с ними ложе. Почему-то вспомнилась законная супруга, ожидавшая ребенка, и на душе стало гадостно. Он никогда не любил принцессу-ледышку, женившись на ней из голого расчета. Слишком хорошо понимая, что без дополнительным эльфийских ресурсов не сумеет достать Рауля. Вот только сколько бы он с ней не спал, ни разу не получил и толики от того огненного удовольствия, что подарил ему вампир. Порой ему даже казалось, что в постели с ним кусок льда. Нет, Эльдана честно пыталась имитировать страсть. Но только имитировать, император слишком хорошо видел, что жена едва терпит соития с ним. И сделав ей ребенка, Натаниэль предпочел оставить ее в покое, оказывая лишь внешние знаки внимания как своей императрице.
- … такой красивый!.. — донеслось до императора. — Ну, расскажи!.. Ты же обещала!
- Ха!.. — высокая черноволосая вампирша с великолепной фигурой и зелёными яркими глазами видимо была в сильном подпитии, иначе потрудилась бы сдерживать голос. Впрочем, ее товарки были не трезвей, хотя до полного опьянения им было ещё далеко. Но языки развязались не на шутку.
- Я встретила этого вампира, когда он ещё был наследным принцем. Именно я стала его первой женщиной. И мне казалось, что я могу в него влюбиться безоглядно!.. — раскрасневшаяся девушка откровенно наслаждалась всеобщим вниманием. — Какие были перспективы!.. Он — наследный принц, я — дочь обедневшего дворянина, ставшая фрейлиной его матери. Мы встречались в парке, среди столь любимых принцем кустов роз… — Натаниэль почувствовал, как непроизвольно удлинились его клыки. Каждое слово кинжалом врезалось в его сердце.
- Мальчишка был так влюблен в меня… Так влюблен… Надо признаться, любовником он оказался просто великолепным. Чутким, нежным… Я даже всерьез рассчитывала стать его невестой. А что!.. — с вызовом осмотрелась девица, а император уже чуть ли не рычал, — Вот только его матери я не пришлась по душе. И она по-быстрому сплавила меня со двора…
- Эй! — лениво врезался чей-то чужой голос, — ты же говорила, что принц был в тебя влюблен как теленок. Как же он мог позволить удалить тебя?
- Очень просто! — неожиданно зло фыркнула черноволосая. — Его младший брат откровенно его ненавидел. И пытался приударить за мной, чтобы отбить у наследника. В тот момент мне казалось очень весело встречаться с обоими братьями. Они такие разные… — мечтательно протянула вампирша. — Герайн такой неутомимый любовник. Но на мой взгляд несколько грубоват… Впрочем, это не умаляет его других достоинств. А королева подловила меня, когда я была с ее младшим сыночком, и продемонстрировала нас Раулю. Вот так я и вылетела из фрейлин. Я попыталась остаться в столице, начала даже встречаться с одним графом. Но королева приказала мне вернуться домой. Пришлось уехать в наше поместье на границе с дроу, где меня и схватили их разъезды. Но я ничуть не жалею. Император такой мужчина… такой мужчина… — черноволосая мечтательно закатила глаза. — Жаль, что он брал меня на ложе только пару раз. А мой незадачливый ухажер оказался тут же, да еще и в ошейнике! Смех-то какой!.. Сам виноват. Говорят, в свое время этот дурак отказать наследнику дроу. Дескать, будущий император не может задеть его сердца… Он даже смеялся над ним, называя заносчивым гусаком… И вот теперь бывший король вампиров здесь. И мы, наконец-то, сравнялись в положении, оба наложники.
- Но!.. — многозначительно приподняла тонкий пальчик полупьяная прелестница. — Я не отказалась бы вновь очутиться в объятиях Рауля. Знали бы вы, как можно плавиться в его руках! — Раздался дружный, завистливый, вздох остальных слушательниц, и Натаниэля буквально вымело из галереи. Трясясь от злости, император промчался через сад и ворвался в свои покои.
Ожидавшие его Мантор и счастливый до самодовольства Абиан испуганно отшатнулись, узрев посеревшее от гнева лицо императора.
Преувеличенно осторожно поставив на столик темного дерева купленную статуэтку и положив рядом медальон, Натаниэль рывком развернулся к главному евнуху.
- Мантор! — во весь голос рявкнул император. — В нефритовой беседке возле старой галереи развлекаются наложницы. Я желаю… — Натаниэль перевел дух, чтобы не сорваться. Скулы сводило от ненависти.
- Я желаю, чтобы ты незамедлительно схватил одну из них. Черноволосую и зеленоглазую вампиршу… Брось ее пока в камеру. Я хочу сам с ней разобраться. — Последние слова Натаниэль буквально прошипел.
- Как прикажет повелитель, — поклонился главный евнух и просеменил на выход. А разгневанный Натаниэль поманил к себе довольного вниманием наложника. Вот только ощутив в своих объятиях покорное, развратное тело, император понял, что не чувствует более возбуждения. Ему больше не помогут замены в постели.
Приподняв за подбородок накрашенное словно у шлюхи личико Абиана, император внимательно всмотрелся в бывшего фаворита. Тот призывно надул губы, надеясь на поцелуй. Но Натаниэль устало его оттолкнул. — Свободен.
Абиан непонимающе распахнул глаза, а потом зло сощурился, мгновенно догадавшись, из-за кого повелитель столь холоден. В гареме уже несколько дней упорно циркулировали слухи о повышенном внимании императора к новому пленнику.
Не выдав себя ни словом, ни жестом, наложник, покорно опустив глаза, выскользнул из покоев. В душе закручивался тугой клубок ненависти к непрошеному сопернику.