Ноунейм | РЕДАКЦИЯ

#15 Тьма

Следующие часы были похожи на ужас. Не то, чтобы на обычный ужас - с его голодом, войной или чем-то подобным, нет. Я еле поймал обезумевшую Лину, потерявшую в одночасье себя, свой разум, свою душу, коли она была.

Юная реинкарнация моей сожительницы выла, царапала все вокруг, и красное платье ее было похоже на пылающий огонь, борющийся с дождем. Мы стояли в кромешной тьме, холоде, под ноябрьским дождем. Фонарь во дворе не работал, да даже луна спряталась за грустными тучами. Лина расцарапала мне руки, задела скулу, но сама себя повредила гораздо сильней. Казалось, весь мир обратился против нас. Одна тьма была вокруг, как снаружи, так и внутри.
В душе.

С третьего раза удалось поймать ее, дикую кошку в человеческом теле. Лина кричала, материлась так, что невольно хотелось, как минимум, остаться глухим. Я перекинул ее на свое плечо, и потащил, сам уже бранясь, домой. По пути обратно, в квартиру, она цеплялась худыми руками за перила, косяки дверей, за все, что только можно.

— Хватит! - рыкнул я, вталкивая ее в нашу общую бетонную коробку. Лина упала на пол, на этот старый, деревянный, иссохший пол, и принялась судорожно всхлипывать. Я, признаюсь, не без отвращения обошел ее, и пробрался на кухню. Налил холодной, проточной водицы в стакан; плеснул себе в лицо. Вытащил из холодильника замерзшую льдину, приложил к щеке. Зашипел от противной боли. Шмыгнул носом.

Вернулся обратно, с потухшим взглядом следя за уже беззвучными стенаниями этой, в миг ставшей сумасшедшей женщины. Тяжелый полумрак, спертый воздух в коридоре, все эти дьявольские происки сводили с ума, сбивали с толку. Я сел на корточки и схватил Лину за острый подбородок. В глазах ее не было огонька. Вернее, глаз-то и не было, лишь две пустые темные дыры, заливаемые соленой водой. Она не сопротивлялась, нет, лишь доламывала свои ногти о пол, цепляясь за неудачную елочку из брусков.
Передо мной лежала пустая оболожка. Пустая, иссохшая, выдохшаяся оболочка. Точно этот пол. Казалось, что Лина сейчас высохнет до  конца и останется лежать здесь же, станет одним целым с деревяшкой. И дорогающее пламенем, все еще блистающее, даже в полумраке, платье. Чертово платье.
Ты свело ее с ума!