История одной любви, ненависти, смерти. История о жизни, которая была отдана не тому. Осень в твоих милых костях.
Книга дня по версии wattpad russian.
Книга недели по версии Romance ru.
Обложка от прекрасного мастера Эйлы Эвилье.
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
Позавтракали мы все вместе, сидя, как воробушки, на песчаном берегу. Ли-лу собирал выброшенные морем ракушки и кидал их в большой пакет.
Он вдруг улыбнулся и и побежал вприпрыжку, напевая себе под нос какую-то ребячью песню, словно юный оленёнок. Все, хоть и скрывая это, любовались им. Вскоре, когда трапеза закончилась, Макс с Лисом пошли обратно, собираться в путь-дорогу, а Ямайка отвела меня в сторонку, к самому берегу моря, и сняв туфли, встала ногами в ключевую воду. Я последовал ее примеру и, подойдя на расстояние вытянутой руки, пригласил ее на воображаемый танец. Вы вальсировали, чувствуя, как пятки медленно леденеют. Конечно, никто из нормальных людей так бы не сделал, а мы... Вовсю танцевали. Она потерлась носом о мою щеку, и, провалившись в объятья, принялась мурлыкать тихую песню:
"Завтра я полюблю тебя снова,
У нас такая игра.
Все бесконечно ново,
В мире где ты и я.
Падают с неба звёзды,
Рушатся города,
Но не бывает поздно,
В мире, где ты и я."
Это было и прекрасно, и ужасно одновременно, ведь каждая строчка, каждая мысль — была о нас. Не только обо мне, но и о Лине, Максе, Ли-лу... Я отстранился от нее, встретив в миг похолодевший взгляд, набрал водицы в горсть, и умылся, внутренне желая протрезветь. От всего. От этой чертовки, этого моря, отчего-то шумящего слишком неестественно, от всего, что происходило вокруг. От своей жизни, в один миг пошедшей не по той тропе. Набирал еще воды, еще, чувствуя, как пальцы немеют, но не мог, не мог, черт возьми, прийти в себя. И начал скрести ногтями по лицу, не заметив корону брызг, осыпавшую упавшее тело, не чувствуя заботливых рук и испуганной Ямайки, пытавшейся вытащить безумца на берег. Я кричал, рычал, злился, как зверь, загнанный в ловушку, и слишком поздно почуявший неладное.
Очнулся уже, кажется, спустя день, но, как оказалось, прошло всего пятнадцать минут... Во рту противно скребся песок, плечо, спину, руки саднило. Сквозь пелену я услышал недовольный возглас Макса, хотя и не хотел, не мог понять его смысл. Заметил ее. Маленькую, испуганную, с разметавшимися волосами. Ямайка была похожа на испугавшегося паучка. У нее, чуть выше скулы, красовался красный подтек.
- И что он... не..- как в монохромном кино, часть слов доносилась сквозь барабанную перепонку. Кино прояснялось, хоть и не торопясь. Я чихнул, чувствуя, как в миг все нервные окончания напоминали о себе, возрождаясь дикой болью в сознании.
Все остальные действия мы совершали молча. Молча собрались, сели в машину, доехали до города. И все это время в голове стояла лишь одна картина — застывшие, испуганные льдинки Ямайкиных глаз.
Она, к слову, ни слова не промолвила — вновь пустила в свой дом — темную каморку, в миг съежившуюся, обогрела, только вот сидела поодаль, словно на островке — тонком стуле, поджав под себя ноги. Я, невольно залюбовался ею, в глубине души и не зная, что же делать для прощения. Опустился на колени, и медленно, так, чтобы она не испугалась, подполз к «островку». Как преданный пёс, положил голову на краешек, позволив ей одной рукой погладить мою голову, и прошептал:
- Ты ведь простишь меня, да? - И, как бы невзначай расстегнул футболку с печатью ее принадлежности.
- Я сразу это сделала, - Прошептала она, - правда не ожидала от тебя такого. Мой дикий, дикий щеночек.
Как-то сам собой на палец намотался ее локон, со странными, отросшими корнями, сейчас отливавшими медью.
- Ты красишься? - спросил, задумавшись.
- Да, давно. - Ответила Ямайка, улыбнувшись. - После одного неприятного случая.
