Ноунейм | РЕДАКЦИЯ

#49 Лис. Финал.

Ему было плохо. Не то, чтобы просто плохо. Его резали, кромсали на мелкие кусочки собственные голоса. Его голос, на сотки осколков разрушившийся внутри и кричащий лишь одно:

- Тебя предали! Снова предали!

И Лис соглашался, ведь он знал правду, знал все, что натворил.

- Ты, продажная сучка! – визжало собственное отражение, хрипя и скалясь, дико уничтожая собственные работы, рисунки, на которых был Он. Он, вашу мать, человек, имени-то которого Лис не знал, и которому был готов отдать все, вплоть до последней песчинки собственной души. Эта вездесущая боль была настолько все пронизывающей, что в какой-то момент лис не выдержал. Это был передоз эмоциями, передоз...

Нет. Ни с какими наркотиками это было несравнимо. И силы его подходили к концу. Лис чувствовал это.

Вся квартира уже покоилась в руинах, когда он, как подбитый воин, упал на колени перед своим последним полотнищем, закрытым тканью. Полотном, на которое он потратил все – свое собственное здоровье, страсть, жизнь, и которое однажды улыбнулось, извиняясь. Его первая чертова любовь, та, ради которой он начал писать свои первые, совсм еще неудачные стихи, та, с которой он проводил свою жизнь, при одной мысли о которой он кусал руки. Тогда, после ее ухода, Лис думал, что умер. Да так, по сути и было.

Он включил старый приемник трясущимися руками, судорожно дотянулся до карандаша. Подошел к рисунку, стирая слезы рукавом с лица, и принялся рисовать, писать, и петь кончиком карандаша. Это была его финальная битва, финальная, предсмертная песнь. Лис знал это и долго, очень долго вырисовывал линию ключиц, волосы, особый взгляд. У него не было их фотографий, да, по сути. Он, ныряя в любовь с головой, забывал обо всем. Слепо следовал мечте, виляющей в лабиринте, в котором, как сложившееся правило, никогда не находилось выхода.

Лис рычал, разбивал костяшки об стену рядом; песня, его песня играла все громче, все страшней. Песня его первой смерти.

И вот, картина была дорисована. Его идеальное творение, его наилучший шедевр. Его история любви. Смерти, страсти. Лис отошел на несколько шагов от картины, и посмотрел на не в последний раз. Его рыжевласая бестия и его ангел. Его дьяволы, его искушения, его...его...

Силы Лиса подходили к концу, но он был спокоен. Он знал, что будет впереди. Он создал свое идеальное творение. Но мир его не увидит.

Чиркнула спичечная головка; огонь жадно лизал скомканные листы на полу. Лис сел в угол, и, довольный, смотрел на свою работу.

Это был его шедевр.

Это был первый раз, когда он ничего не испортил.

Это было время, когда он был со своими любимыми.

Но любимых, как мы знаем, убивают все.