Любовь С Привкусом Смерти

глава 20

Гарри сонно открыл глаза, любуясь растрёпанным спящим Томом, и мысленно застонал. Почему он не мог расслабиться даже тогда, когда, казалось, всё начинало немного налаживаться? Эфемерная радость спала, разум напомнил про Малфоя, сломанный маховик времени, приближающиеся СОВ и заканчивающееся зелье. Гарри свято верил, что, если помирится с Томом, все проблемы разом уйдут, но, видимо, никогда так крупно не ошибался. Реддл зашевелился рядом, открывая глаза, и зевнул, поднеся руку ко рту

— Знаешь, мне кажется, ты перенимаешь у меня плохие привычки. Только проснулся и уже хмурый, — хриплым после сна голосом пошутил Том, но Гарри лишь рассеянно пожал плечами.

— Я думаю.

— Я как-то говорил тебе, что думать — не твоё. Ну хорошо, и о чём же?

Гарри перевернулся на спину, буравя взглядом тёмно-зелёный полог кровати, и тяжело вздохнул, прикидывая, с чего бы стоило начать. Одна часть мозга вопила о том, что Реддлу совершенно необязательно знать о разговоре с Дамблдором, а вторая отчаянно стремилась рассказать обо всех переживаниях в надежде на совет. Гарри решил начать с малого.

— О Малфое.

Том хмыкнул, ни разу не удивлённый, и безразлично отозвался:

— Ну и?

— Что же ты ему скажешь? — раздражённо спросил Гарри, избегая смотреть на Реддла. Всё казалось слишком нереальным, неправдивым.

— Ты так волнуешься за Люциуса? — издевательски протянул Том, тут же пожалев о своих словах.

— Ты знаешь, что я имею в виду! — взвился Гарри, борясь с желанием стукнуть Реддла подушкой.

— Я не обязан ни перед кем отчитываться.

— И передо мной тоже?

— Это другое, — до боли ласково ответил Том, осторожно касаясь щеки Гарри.

Это было необычно… Реддлу, казалось, чужды нежность и ласка, но Гарри… Он всегда оставался для Тома единственным исключением в жизни. Поттеру нельзя было приказать, его нельзя обидеть и причинить боль. Возможно, именно поэтому с ним было настолько нелегко. Он выходил за рамки привычного, раз за разом выбивая почву из-под ног. Но Том был готов отдать всё, что у него имелось в этой жизни, лишь бы Гарри, так послушно прикрыв глаза, ластился к его руке, забывая все обиды и злость.