Пандемия (на лечении)

продолжение части 4.2

          Проблема Таллина в узких улицах. Даже широкие по эстонским меркам шоссе и проспекты не справляются с растущим потоком машин. Хоть город и поменял серьёзно свой облик к олимпиаде восьмидесятого года в Москве, все нынешние главные транспортные артерии были сформированы в то время, и не учитывали сильный рост частного автопарка. Так, что никакие расширения за счёт зелёных зон и тротуаров не спасали ситуацию.
          И уж тем более никто не учитывал панического бегства горожан из столицы за границу через морские порты и воздушные гавани.
          Я выехал на встречную полосу движения, объезжая машины, забившие около футуристичной по архитектуре церкви Методистов съезд на улицу Туукри, с которой можно было попасть к Д-терминалу пассажирского порта. Автомобили стояли не только в кармане для торможения. Нетерпеливые и нахальные водители, а также паникёры пытались протиснуться и с других рядов. Часть из них бродила между машин с жёнами и детьми. Они были покрыты слизью и, наверняка, услышав сообщения по радио, понимали, что обречены. Кто-то не выдерживал мысли о том, что превратится в животное, поедающее родных и друзей, и пытался покончить жизнь самоубийством - я с трудом в тесных просветах между автомобилями увернулся от бросившегося под колёса «кадиллака» молодого парня. В зеркало увидел, как он после неудавшейся попытки сел посреди дороги на колени и зарыдал. Тут же лежал мужчина с пистолетом в руке и отверстием у виска. На его одежде и лице была видна слизь. В метре, спиной к чьей-то машине, сидела жена мужчины, чистая - ни единого следа заразы – но с дыркой в груди. Остальные люди разбежались. Возможно, поспешили на последний паром. Либо обратно, домой. Только все они оставили богатое наследие после себя – автомобили и бездыханные, частично растекающиеся тела. В который раз пришлось сдерживать рвотные позывы. Меня крутило, и с полной уверенностью можно было сказать, что позеленело лицо.
          Ольга, заметив, как стекленеют от ужаса мои глаза, не стала вдаваться в подробности.
          Я снизил скорость. Спиной почувствовал довольные взоры голодных тварей, следовавших по пятам. Кожа покрылась мурашками, и пробил озноб, несмотря на царившую снаружи жару.
          - Дим, - снизу послышался испуганный голос Оли. Его пленяющая бархатистость исчезла без следа. – Почему мы тормозим?
          - Иначе никак, - ответил я, чаще посматривая в зеркала заднего вида. От напряжения, с которым держался за руль, побелели костяшки на пальцах.
          В глаза бросился большой плакат. Он свисал с балкона четвёртого этажа здания, возвышавшегося за перекрёстком. На белых, склеенных скотчем в длинную полосу, листах краской по-эстонски было написано: «Да здравствует конец света!».
          - Кому-то, блин, весело! – зло сказал я.
          Слева, между машин, забрезжил широкий просвет. Я крутанул руль, и внедорожник сходу большими колёсами заскочил на поребрик. Мы подпрыгнули на своих местах. В голос заревела Ира – её ноги слегка подкинуло, что отозвалось неприятной болью в ране.
          - Ирочка, держись, - Оля хотела бы помочь подруге, но не могла сделать это в машине, да ещё скачущей с дороги на тротуар, и обратно.
          «Кадиллак» объехал павильон автобусной остановки, взрыхлил протекторами хилый, вытоптанный газон. Он пересёк развилку трёх улиц, соединяющихся воедино в пяти метрах от большого перекрёстка. Въехал на дорожку перед дорогим рестораном и, проскочив под навесом на кованых опорах, врезался в брошенные на улице Вилмси, также выходившей к пересечению с Нарвским шоссе, автомобили.
          Под Ирины стоны, так как девушку болтало на заднем диване, я успел затормозить до удара. Внедорожник не поместился в просвет между универсалом и хэтчбеком и задел оба автомобиля. Упёрся одному в переднее, другому в заднее крыло. За этими двумя были ещё машины во втором ряду.
          Глянув вправо, увидел, как заражённые твари добрались до затора и, не обращая внимания на людей в мутной слизи, стали перебираться с автомобиля на автомобиль в нашем направлении, словно они получали дикое удовольствие от охоты на сопротивляющуюся жертву.
          Я не планировал сдаваться. Плавно надавил на педаль газа, и внедорожник, пробуксовывая передними колёсами, начал толкать машины. Они нехотя поддались, сдвинувшись в стороны. Инфицированные были в метрах двадцати от «кадиллака», когда внедорожник, оцарапав борта, вернулся на Нарвское шоссе, по другую сторону перекрёстка.
          Дорога стала свободнее, и машина понеслась вперёд. Мимо Таллиннского Университета, мимо продуктового магазина. Из его дверей выбежали мародёры с металлическими ящиками из касс.
          - Порой смелость и глупость идут рука об руку, - подумал я, провожая взглядом сверкавших пятками воров.
          Из своего «убежища» выбралась Ольга, растирая затёкшие в неудобной позе ноги.
          - Больше же не стреляют? – было видно, что она понимала глупость вопроса, так как звуки автоматных очередей остались далеко позади, но всё же задала его для своего успокоения.
          - Нет, - я чуть улыбнулся уголками губ.
          - Слава богу, – выдохнула Оля. – Классно водишь!
          - Благодарю. Экстремальному вождению приходится учиться по ходу дела, - я посмотрел на соседку, всё ещё растиравшую ноги. Ольга закинула их на торпеду, и плавные изгибы голени то и дело попадались мне на глаза.
          - Быстро же учишься, - она скосилась на меня, постаравшись придать лицу прежнюю безмятежность и лёгкость.
          - Сдаю экстерном.
          Ольга, было, улыбнулась, но тут же помрачнела.
          - Ты это видишь? – прошептала она.
          - Давно заметил...
          На очередном крупном перекрёстке, под стенами офисного здания «Pro-Kapital» и датского банка, затор оказался хуже. Машины, ещё час назад двигавшиеся в сторону порта, заняли все полосы. Даже встречные. Пробка растянулась на несколько километров, и автомобили стояли в пять-шесть рядов.
          - Проблема, - задумался я. – До твоего дома остались какие-то жалкие двести метров, но пешком, с Ирой на руках, мы можем не добраться. Инфицированные отстали, только я уверен, что обязательно появятся другие.
          Я кивнул в сторону бежавших вдоль «Pro-Kapital» людей. На руках у них были дети и сумки. Они бежали, оглядываясь на пробку.
          - Машину бросать тоже не хочу. Мне с Ирой ещё надо попасть в Мустамяэ.
          - А если вернуться на один квартал назад, повернуть на Крейцвальди, потом на Рауа или чуть дальше на Гонсиори? По любой доедем до меня.
          - Сейчас посмотрим.
          «Кадиллак» осторожно подъехал к затору.
          - Японскую маму во все дыры! – не сдержался я.
          Справа пылали заполонившие улицу машины, и огонь намеревался перекинуться дальше. Языки пламени уже плясали на ветвях клёна и ясеня, росших на углу многоэтажной парковки. Эхом между домами разлетелся мощный хлопок. Над серебристым кроссовером «лексус» взметнулся в небо огненный столб.
          Рядом с пожаром метались люди. Они распыляли из огнетушителей пену, которая не справлялась с прожорливым пламенем, уже перекидывавшимся на следующий автомобиль. К ним подбегали другие люди и жестами призывали бросить бесполезное дело. А мимо нашего «Эскалейда» пробежал первый, замеченный здесь, заражённый.
          - Дим, так мы можем проехать другими улицами? – спросила резко притихшая Ольга.
          Девушка только отошла от стрельбы, и тут новое потрясение. На её глазах умирал любимый город.
          - Нет, - отвлекшись от завораживающего и одновременного устрашающего пожара, я вгляделся вдаль, слева. – Будем пробираться здесь.

Я достал из-за пояса пистолет. Проверил магазин. Вставил его обратно.

- Оль, спрячься в своей нише. Ира, постарайся лечь. Придётся потерпеть, потому что не хочу рисковать вами, - сказал я и вылез из «кадиллака». – Затаитесь.