Пандемия (на лечении)

5.4 Таллин, первое июня, Церковь Откровений

          Открытая коробка, полная ампул с вакциной, на время отвлекла Михаила от достигшего критической точки конфликта с Джоном. Ещё бы одна минута, и он вцепился бы в американца львом, бьющимся за главенство над прайдом. Пришлось обуздать гнев, чтобы не посвящать прочих людей в церковные интриги и закулисную борьбу за власть. Слушая переминающегося с ноги на ногу прихожанина, Михаил не сводил взгляда с Андрея. Он гадал, кто же оказался не в меру любопытным, сунув свой нос, куда не следует. Чьему воспитанию родители не уделяли должного внимания? Кто не хозяин собственным рукам? Приехавший за отцом и неожиданно заторопившийся домой, к жене, сын Святейшего ментора? Интересно, слышал ли он разговор? Или же послушник случайно задел коробки ногой, топчась за спиной у Андрея?
          Джон, сидя в кресле, под символом церкви, не видел причину терзавших Михаила мыслей. Леонелли сохранял величественную безмятежность, и, скосившись налево, с безразличием в глазах он разглядывал стоявших в дверях двух мужчин: одного в униформе врача скорой помощи, второго в робе, заляпанной раствором.
          - Андрей...
          - Да?
          Приказав жестом руки прихожанину замолчать, Михаил вежливо обратился к санитару:
          - В который раз я прошу вас дать мне десять-пятнадцать минут. Надо решить насущные вопросы, - он скосился на перепачканного цементом адепта. - Пожалуйста, подождите немного, совсем чуть-чуть. Спуститесь в зал, перекусите, выпейте кофе.
          Андрей слышал достаточно и догадался, кто стоит за терактами. Он уже не желал, чтобы ему помогали эти, больные на голову фанатики, готовые на любые шаги и способные на безумные поступки ради возвеличивания самих себя, потому что лавры бога, видите ли, им не дают покоя. Встретившись глазами с полным подозрений взглядом Михаила, Андрей быстро перевёл их на витрины с книгами и спортивными наградами отца. Чтобы не вызывать ненужных вопросов, он согласно кивнул и, протиснувшись мимо прихожанина, вышел из кабинета.
          - Борис? Так ведь? - Михаил, вспоминая имя оставшегося мужчины, всё внимание переключил на него.
          Перед новоиспечённым Святейшим ментором стоял крупный, но с впалыми плечами прихожанин, который нервно сжимал и разжимал пальцы больших и волосатых рук, покрытых капельками цемента. В опущенных в пол глазах, что мужчина изредка поднимал, читалась покорность.
          - Да, - застенчиво ответил он, внутренне светясь от счастья, что ментор заметил его, запомнив имя.
          - Борис, - продолжил Михаил, - проследите за этим человеком. - Он махнул вслед ушедшему Андрею и встал из-за стола. - Я сердечно прошу вас. - Михаил подошёл к мужчине. - Это вопрос чести, уважения и безопасности. Он сын безвременно покинувшего нас Святейшего ментора, но он заразился. Из-за уважения к отцу рука не поднимается изолировать Андрея Александровича. Как только почувствуете, что его поведение изменилось, сообщайте мне. И ни в коем случае не подпускайте к дверям...
          Борис слушал внимательно, продолжая изучать пол. Он походил на раба, не представляющего, что такое свобода. Лиши его хозяина, и он растеряется, потому что не знал до этого иной жизни, без жалкой похлёбки с сухарём и щелчков хлыста. Господин указывает, когда восход и когда закат, говорит, что светит солнце в сильный ливень, и что идёт дождь в ясный день. Раб сам не решит, одевать ли калоши в засуху или загорать в грозу, и остается ему молиться за здоровье хозяина, желая ему долгих лет.
          - Если Андрей Александрович выйдет из церкви, и никто не проконтролирует, то двери могут остаться не запертыми, что грозит вероятной смертью.
          - Я понял, - вполголоса произнёс Борис. - Можно вопрос?
          - Валяй!
          - Что если ситуация резко изменится? - неуверенно, сомневаясь, что говорит по делу, спросил мужчина. - Вдруг он начнёт нападать на братьев и сестёр. Что нам тогда делать? Стрелять на поражение?
          - Придётся стрелять, стреляйте. Наше здоровье и наше будущее ценнее жизни одного человека.
          - Хорошо, - поклонился Борис, так и не посмотрев на Михаила. Мужчина вспотел от волнения. Его руки увлажнились, и он вытер их о рабочие брюки. - Я попрошу Марка быть наготове.
          - Ступай, - Михаил взялся за плечи Бориса, по-отечески, словно заряжая его уверенностью. - Я дал тебе весьма ответственное задание. Не подведи.
          Он подождал, пока прихожанин покинет кабинет, и сказал:
          - И вот из них нам надо лепить будущую небесную армию... с сознанием рабов, а не воинов.
          - А что тебе не нравится? - Джон сложил ладони домиком, палец к пальцу.
          Он напомнил Михаилу отца, философски реагирующего на шалости и конфликты собственных детей, коих, скорее всего, с высоты нового сана видел и в прихожанах, и в нём, и готового с долей невозмутимости и безучастия в их судьбах ответить на любые замечания сторонних людей давно заготовленной фразой: «А я воспитываю по японской модели, где до пяти лет не существует ограничений. Пусть творят, что хотят».
          - Без лишних вопросов пойдут на enemy[1], - добавил американец.
          - Раб послушен, но перед лицом врага опустит оружие. Смерть сбросит оковы неволи. А воин, когда есть за что бороться, продаст себя дороже. Заберёт в могилу за компанию как можно больше тварей.
          - Церковь полна женщин и детей, так что с мотивацией проблем не возникнет. И всё же, считай, это challenge[2] для тебя. Прими его, - Джон ухмыльнулся, не оборачиваясь на сжимающего кулаки Михаила.
          - Хорошо. Заодно надо что-то решить с Андреем. У меня есть подозрение, он начинает догадываться о том, кто стоит за терактами. Он видел вещи, способные натолкнуть его на невыгодные нам мысли, - Михаил говорил не только о работах по укреплению церкви, материалы на которые в возникшем в столице хаосе сложно раздобыть в столь короткие сроки и в таком количестве, но и о коробках с ампулами. - Нельзя рисковать. Нельзя позволить ему высказать свои подозрения другим людям, положив тень на церковь, как организацию, ответственную за теракты.
          Джону начал надоедать его партнёр. Он молча взирал на сомкнутые пальцы, размышляя, когда же Михаил превратился в назойливую муху с вечными запросами, страхами и паранойей, а также претензией на власть. Этот русский не хочет понять, не видит, что кулон Владыки ему ничего не даст. За событиями стоят иные силы - отдельные люди или тайные сообщества, о чём Джон точно не знал - что не допустят игр не по их правилам. Михаил уже выполнил свою задачу и получил достойное вознаграждение, сан Святейшего ментора. Пора бы ему успокоиться.
          - Не так много времени прошло с теракта, и армия с полицией ещё вполне дееспособны. Устроят нам тут суд Линча. С этим понятием ты знаком, как никто другой.
          - Это твоя забота, - Джон поднял глаза. - Я его отца не убивал.
          Надменный тон американца разъярил Михаила. Он сделал молниеносный выпад, и его пальцы сомкнулись на шее Джона. Тот закашлялся, из гортани вырвался хрип. Растерявшись от шока, первые мгновения он не сопротивлялся. А когда дёрнулся, вырваться не смог. Михаил держал крепко. Он рычал, словно это предавало сил, сдавливая шею. Лицо американца раскраснелось. Джон пытался отцепить его пальцы, только сил, как и воздуха, не хватало. Тогда он упёрся руками в подлокотники кресла и начал подниматься, но Михаил усадил его обратно, вызвав новые приступы сдавленного кашля, похожего на приглушенные обрывочные хлопки детонации в двигателе. В пылу борьбы опрокинулось кресло, и ментор повалился на Леонелли, отпустив американца и выставив руки вперёд, чтобы головой не приложиться об пол или же угол витрины. Джон с жадностью глотнул воздух, широко раскрыв рот, и чуть не захлебнулся им. В этот момент колено скатывающегося с левого подлокотника кресла Михаила заехало ему в висок. У Леонелли перед глазами поплыли звёзды.
          Джон выкарабкался из-под навалившегося сверху партнёра, судя по всему, уже бывшего. С усилием встав на четвереньки, он лягнул изворачивающегося, чтобы подняться, Михаила. Удар пришёлся тому в челюсть, но получился слабым, заставившим ментора лишь клацнуть зубами и прикусить кончик языка.
          - Стой! - прорычал Михаил.
          Оказанный ему отпор, разозлил его, надеявшегося на быструю победу, ещё больше. Он вскочил и нанёс Джону несколько ударов ногой, который продолжал стоять на коленях и потирал горло. Из глаз американца текли слёзы, не из-за обиды, а из-за болезненных вдохов.
          - Fucking asshole! - хрипел Леонелли, пока нога Михаила не опрокинула его к самым ножкам массивного стола. Следующие два удара в живот согнули Джона пополам, но он умудрился сделать подсечку, лишил экс-партнёра опоры в момент очередного замаха. Задребезжало в витрине стекло, когда Михаил по касательной зацепил её и упал на бок рядом. Издав нечленораздельные звуки, американец попытался хорошенько пихнуть его пяткой, не давая оппоненту опомниться.
          - You're fighting like a girl, bitch!
          Джон отхаркнулся кровью.
          Вскоре они оба поднялись на ноги, испепеляя друг друга взглядами. Слегка сгорбившись, Леонелли держался за бок. Он изобразил блок, когда в его голову полетел кулак размером с кувалду. Только защита оказалась слабой, и собственная рука Джона, получив ускорение, зацепила скулу. Не успев опомниться, американец пропустил ещё один удар - в челюсть, снизу. Зеркальный ответ от Михаила за прикушенный язык. Вслед за этим Джона пронзила боль в района носа, и его голова откинулась назад. Хрустнула пара шейных позвонков. Следующие удары он получил по корпусу - по печени и в солнечное сплетение.
          Глаза американца широко раскрылись. Джон не мог больше сделать и вдоха, словно кто-то вставил ему в гортань пробку. Он потянулся руками к горлу, думая, что сможет вытащить её. Последний апперкот свалил его обратно на пол.
          Михаил обхватил голову Леонелли и стал бить ею об угол шкафчиков стола, желая расколоть, как орех. Пальцы Джона хватались за одежду ментора в попытке отпихнуть от себя разъярившегося русского... медведя. Американец как никогда ранее чётко представил это животное, всегда ассоциирующееся в его стране с Россией. И прежде чем отключиться, он успел подумать, что имя Михаила оказалось весьма символичным.
          Ментор вновь обхватил шею противника и безо всякого сопротивления, более не рыча, хладнокровно задушил Джона. Покончив с ним, Михаил устало выдохнул. Он сел рядом с телом Леонелли и стянул с него цепочку с кулоном.
          В кабинет без стука ворвался Борис.
          - Сын Святейшего ментора ушёл, пока я получал от вас... - мужчина осёкся, увидев труп Владыки, лежащий у стола.
          Михаил оторвался от разглядывания заветного кулона и поднял стальные глаза на прихожанина.
          - Говоришь, ушёл... а как же моё поручение?
          - Я... я... я был ещё... в вашем кабинете, Святейший мент... - запинаясь, ответил Борис и чуть не совершил ошибку. Заметив, что Михаил меняется в лице, он поправился: - Простите! Владыка.
          - Я тебя не виню. Никто не ожидал подобного шага от Андрея Александровича. В связи с этим у меня для тебя новое задание. Закрой дверь и проходи в кабинет!

[1] Враг (англ.)

[2] Вызов (англ.)