Пандемия (на лечении)

5.1 Таллин, Ласнамяэ, 1-ое июня, Данил

          Непривычную для крупного района столицы, мёртвую тишину двора нарушило злобное бормотание морфов. Они тянулись нестройными рядами от соседних домов к золотисто-чёрному спортивному купе. Твари проявляли осторожность, чуя гнилостный запах, шедший от убитой парнем мутировавшей женщины. Она с пробитой головой лежала на тротуаре, там, где Данил впервые использовал свою биту. Морфы крались, шевеля губами, порыкивая. Заходили с флангов, окружали машину, лишая её хозяина путей отступления.
          Меньше всего на человека походил морф юноши, появившийся здесь задолго до сородичей и уже охотившийся на парня и его девушку, пока они не укрылись в подъезде. Тварь раздвинула руки. Растопырила длинные пальцы, словно нацепила перчатки Фредди Крюгера. Глубоко вдохнула оставшимися от носа ноздрями и, прогнув спину, издала оглушающий рёв. Подступающие к машине особи вздрогнули и остановились, обернувшись к некрупному морфу. Тот открыл огромную пасть с наростами новых и пожелтевшими рядами старых, человеческих зубов. Он несколько раз клацнул ими и бросился к «бмв».
          Данил не замечал того, что происходило вокруг. Не видел шести тварей разной степени мутации, окруживших спортивное купе. Его взгляд был устремлён в никуда. Руки сжимали руль. И лишь вздымающаяся при дыхании грудь, доказывала, что Данил не превратился в окаменелость времён мезозоя. Неожиданно изо рта вырвался протяжный крик «А-а-а-а!». Раскрытыми ладонями парень стал бить по рулю. Яростно, наращивая силу ударов.
          Данила протрезвил грохот, прогнувшегося капота, на который вскочил морф. Когти твари с раздражающим скрипом полоснули по ветровому окну. В следующий миг она опустила кулаки на крышу, оставив две вмятины.
          Парень секунду соображал, что делать. Затем нащупал в кармане глупых брюк с ширинкой до колен ключ и начал судорожно вставлять в замок зажигания. Рука тряслась. Ключ попадал мимо прорези. Данил выматерился.
          Морфы, услышав командный рык молодого сородича, накинулись на «бмв». Заскрежетал алюминий, треснуло стекло со стороны пассажира. Одна из тварей оторвала чёрное антикрыло, вызвав очередную волну мата от Данила.
          Он крутил головой по сторонам и холодел от жутких рож с бездонными, обсидиановыми глазами, полуголых тел, изуродованных струпьями и шарообразными образованиями, волдыри с ярко выраженной гиперемией кожи наливались слизью, желтея. Один морф толстяка трясся, словно желе, ударяясь о борт купе. Другой вызывал рвотные позывы лохмотьями кожи на трансформирующемся лице, но Данила лишь подташнивало, так как он уже прочистился в подъезде. Третий разбил морду в кровь, ударяясь о центральную стойку. Стекло в двери со стороны водителя покрылось сеткой трещин.
          Данил вновь заорал. Только не от боли из-за потери Анжелики, а от страха. Ключ продолжал мазать. Мат лился сплошным потоком. Данил наклонился и посмотрел, где эта неуловимая замочная скважина.
          Взревел двигатель. Машина, пробуксовывая, покатилась назад. Она потащила морфа, атаковавшего с тыла. Ноги твари потеряли опору, и их заволокло под автомобиль. Они затягивали за собой злобно верещавшее порождение сатаны, которое в последний момент успело ухватиться за стойки оторванного антикрыла.
          Молодой морф, бесновавшийся на капоте, не свалился с машины. Устоял и, балансируя, как сёрфер на доске, обрушил свои атаки на ветровое окно, треснувшее со второго удара, но не разбившееся. Трёхслойное стекло за счёт специальной плёнки лишь провисло в салон там, где его пробила инфицированная тварь.
          Данил смотрел по зеркалам, стараясь маневрировать задом во дворе, на большой скорости. Бросая короткие взгляды то в правое, то в левое, то в висевшее перед его глазами, в панике многое не замечал. Машину сильно тряхнуло – она задом влетела в припаркованный «киа», раздавив болтавшегося на крышке багажника морфа. Тварь смягчила удар, издав ошеломлённый стон. В области поясницы что-то хрустнуло. Сломанные рёбра проткнули лёгкие, и из пасти особи послышались булькающие звуки.
          Морфа с капота закинуло на крышу. Он скатился на землю и моментально вскочил на лапы.
          Вырвавшийся из окружения автомобиль нагнали остальные твари и присоединившаяся к ним, мутировавшая собака. Две особи, единственные без струпьев, выплеснули из выросших в открытых ртах пузырей мутную слизь, залившую правую сторону купе.
          Данил переключил передачи и, вывернув руль влево, вдавил педаль газа со словами «глотните пыли, уроды!». Покорёженный «бмв», который он пару дней назад забрал из покрасочной мастерской, выехал со двора, давя заражённых существ, выворачивая им пальцы, вцепившиеся в кузов, таща покалеченную тварь, всё ещё удерживающую стойки от крыла. По улице Кивила автомобиль помчался к Лаагна теэ – шестиполосной дороге с зелёной разделительной зоной для планировавшихся в советское время трамвайных путей, называемой в народе Канавой, потому что она была вырублена в доломитовом плато, на котором стоял район Ласнамяэ.
          За машиной рванула собака. Не лая, не рыча и не высовывая язык, она неслась до самого съезда в Канаву. Бывшая немецкая овчарка не сводила пугающего взгляда чёрных глаз с удалявшегося «бмв».
          - Капец! – выкрикнул Данил.
          Он увидел в зеркало заднего вида отставшую собаку. Ему показалось, что морф почувствовал, как Данил смотрит на него. По спине парня пробежал холодок, выступили мурашки, и он поёжился. Возникло ощущение, словно через встретившиеся взгляды овчарка проникла в сознание Данила, поселяя в его голове ужас, способный довести до безумия. Под шапкой, которую носил парень даже в жару, считая стильным дополнением своему образу, зашевелились короткие волосы.
          - Парни говорили, что на улицах стреляют. Ага, стреляют! Как же! На улицах жрут людей!
          Заиграла мелодия Снуп Догга. Данил достал телефон, но ответить не смог, сорвался звонок.