Пандемия (на лечении)

продолжение части 5.3 (2)

          Парни равнодушно окинули взорами пожарную машину с закрывшимися в ней людьми, судьба которых их не заботила. Они украли оружие и патроны, угнав броневик, не для спасения первых встречных. Ни Тийт, ни Айвар с Романом даже не думали в плоскостях того, что бессмысленно класть жизнь на алтарь борьбы с наводнившими страну тварями, всё равно всем не поможешь. Они просто руководствовались собственными, шкурными интересами. Люди в алой «скании» им никто, звать их никак, и надрывать спины ради них не стоит. Велика честь.
          Вновь завыла сирена, призывно так, умоляюще, потому что солдаты в бронетранспортёре были единственной силой, способной избавить восьмерых человек от засевших метрах в десяти, среди машин с распахнутыми дверьми и багажниками, морфов. Кто-то в кабине пожарного автомобиля скрестил пальцы, полагаясь на чудо, но оно не случилось. Броневик скрылся за углом и не вернулся. Стенания и молитвы также не возымели результата, и вскоре в спаренной кабине «скании» воцарился дух обреченности и смирения с участью.
          Машина пехоты объехала затор по тротуару и вырулила на проезжую часть перед стоявшим на его пути старейшим в Эстонии деревянным храмом – Казанской церковью. Громче заревел двигатель, выпустив из труб плотные сизые облака выхлопных газов, зависшие надолго в воздухе. Загудели протекторами колёса. «ПАСИ» понёсся с максимально возможной скоростью по широкой улице до пересечения с Пярнуским шоссе, где свернул налево, отстучав всеми шестью колёсами на трамвайных путях и оставив позади кинотеатр «Космос», училище, бывшее, постепенно разрушающееся общежитие Педагогического университета. Слева мелькнул загс. В листве осин, закрывающих от шума и пыли уникальное здание с грубой каменной отделкой до второго этажа и окнами с декоративными переплётами, застряла белая фата. Парни могли видеть лишь длинный шлейф, выпавший из крон деревьев, что колыхался при лёгких дуновениях ветра. Двери загса были распахнуты. На пороге и спускающейся к подъездной дорожке пятью полукруглыми ступенями лестнице с вечера пятницы валялись букеты, предназначавшиеся в подарок молодожёнам. Из расколотой изумрудной бутылки давно вытекло шампанское, и лужица с пузырьками выветрилась. В субботу на регистрацию уже никто не пришёл.
          Навстречу бронетранспортёру промчалось несколько машин и пустой междугородний автобус. В окнах жилых домов по правую руку порой показывались люди. Они открывали форточки и высовывались наружу, то ли желая увидеть каннибалов, о которых утром сообщили по радио, и убедиться в их существовании, то ли в ожидании домочадцев, глав семейств, отправившихся в магазины за продуктами, то ли из праздного любопытства, от безделья, устав сидеть в четырёх стенах собственных квартир.
          В одном окне с выломанной напрочь рамой, рухнувшей на широкий козырёк крыши располагавшихся на первом этаже магазинов и ателье, держась левой рукой за подоконник, болтался человек. Он раскачивался из стороны в сторону, чтобы таким образом дотянуться и ухватиться за соседний. Присмотревшись, парни поняли, что это одна из тварей, подобная тем, что атаковали их в Кадриорге.
          Морфа привлекла упитанная девушка с мрачным макияжем, в угольно-чёрном корсете и такого же цвета пышной, но короткой юбке, отдалённо напоминающей пачку балерины. Ядовито-лиловые длинные волосы удерживал серебристый обруч. Девица, как и многие её соседи, поддалась любопытству, разыгравшемуся в расчищенном бездельем сознании, и выглянула в окно в тот момент, когда справа раздался пугающий до чёртиков треск, и вниз полетела пластиковая рама. Вместе со звоном разбившегося стекла заверещала обладательница пышного тела, стянутого корсетом так, что грудь готова была выскочить из тесного одеяния. Ещё громче девушка заорала, заметив морфа, облизнувшегося при виде неё длинным языком. Возжелавшая полакомиться ею тварь влезла на подоконник и потянулась к окну соседней квартиры, но руки оказались короче, нежели простенок, отделявший особь от жертвы. Морф начинал нервничать, примеряясь к прыжку и так и этак, словно охотящаяся кошка, только вставшая на две ноги. У него обильно текли слюни – крупные, растягивающиеся под собственной тяжестью капли падали под обутые в кеды ноги твари, обсидиановые глаза которой пылали от растущего с каждой секундой аппетита.
          Сделав неосторожное движение, морф сорвался вниз, и к огромному несчастью девушки ухватился в последний момент за подоконник. Он висел так с минуту, обдумывая дальнейшие действия, и перед тем, как на Пярнуское шоссе выкатил с улицы Лийвалайа бронетранспортёр, начал раскачиваться. Девица с ядовито-лиловыми волосами, взяв себя в руки, сбегала за шваброй и длинным черенком стала бить инфицированную тварь по пальцам и морде с жутким оскалом в надежде, что та всё же упадёт.
          - Айвар, у тебя сестра симпатичная? – проводив взглядом борющуюся с морфом девушку, Тийт вспомнил рассказы друга о семье, и задумался о ближайшем будущем, когда они приедут к ним на хутор в Южной Эстонии.
          - Ну, как сказать, - замялся Айвар. – Она моя сестра, мне сложно судить.
          - Не верю, - обернулся Тийт, издав резкий смешок. – Наверняка подглядывал, когда она переодевалась в своей комнате. Страничка в соцсетях есть?
          - Угу, - нехотя ответил Айвар. Всё равно ему никто не поверил бы, скажи он иначе.
          Тийт достал из армейских брюк смартфон и шустро задвигал пальцами по экрану, набирая текст на всплывающей клавиатуре.
          - А ничего такая! – отозвался он, спустя некоторое время.
          Метров за сто до виадука через железную дорогу, Роман повернул машину направо, во дворы.
          - В теле, - Тийт продолжал разглядывать фотографии. – Не пышка, как эта из окна... с яркими волосами, трясущая жирами. Но и не доска с двумя сучками вместо сисек.
           Айвар не горел особым желанием слушать похотливые комментарии Тийта в адрес своей сестры и смотреть, как тот истекает слюнями на её снимки, но деваться из броневика было некуда, да и конфликтовать с другом не собирался. Сейчас они втроём находились в одной упряжке, завися друг от друга.
          - Жму «лайк»! – продолжал Тийт.
          Раздвинув пальцами, он увеличил фотографию девушки в бикини, снявшей саму себя через зеркало.
          - Вот приедем к тебе, Айвар, надо будет жизнь налаживать. Женюсь на Керли, и начнём с ней восстанавливать эстонскую нацию. Говорят, на сеновале прикольно. Ни разу пока не пробовал, но чую, что скоро восполню данный пробел.
          Недовольное бормотание Айвара потерялось в шуме двигателя.
          - Приехали, - ставя бронетранспортёр на ручной тормоз, сообщил напарникам Рома. – Кто пойдёт со мной?
          - Я! – не задумываясь, сразу отозвался Тийт. – А Айвар посторожит броню. Посидишь здесь?
          - Да, - холодно ответил тот. Ему так было даже лучше, Тийт не будет донимать шутками про сестру.
          - Помнишь, как включать штатную рацию?
          - Не идиот, - отрезал Айвар.
          - Вот и славненько! – улыбнулся Тийт. - Я возьму переносную станцию. В случае грандиозного кипеша, свяжемся.
          Роман поднял с пола автомат, грохнувшийся с кресел для пехоты во время погони, и открыл люк. Крышка медленно поползла вверх, и в расширяющуюся щель он выставил дуло «Галиля».
          - Вроде тихо, - прошептал Роман. – Я полез.
          Оказавшись на крыше машины, парень присел на одно колено и стал рассматривать улицу в прицел. Его палец лежал на скобе, рядом со спусковым крючком.
          - П-шёл, - Рома скомандовал Тийту.
          Из люка показалась каска, а затем и худосочное лицо товарища с наползающими на глаза надбровными дугами.
          С двух сторон улицы на парней смотрели отражающими небесную лазурь узкими, но высокими окнами четырёхэтажные дома сталинской эпохи. Белые гипсовые наличники со слабо выраженными каннелюрами. Белые, местами осыпавшиеся карнизы над каждой парой этажей и под самой крышей. Отличались дома лишь цветом и порталами парадных дверей.
          На улице царила безмятежность, как и в любой другой день. Лишь машины не бежали по Пярнускому шоссе нескончаемым потоком, взбираясь на виадук, что виднелся в восточном конце улицы Койду.
          - Какой твой? – имея в виду дом, спросил Тийт.
          - Жёлтый, справа.
          - Веди, подъезда-то я не знаю.
          Ребята сползли с брони. Роман подошёл к носу «ПАСИ» и показал большой палец Айвару, подмигнув. Затем в несколько шагов они преодолели полоску газона с редкими декоративными цветами, прошлогодними саженцами рябины, привязанными до сих пор к опорным колышкам, и пешеходную дорожку у стен дома, уставившись на искорёженную двустворчатую дверь со стеклянными вставками. На месте замка зияла дыра. Сам замок валялся в стороне, на ступенях. Под ногами захрустели, как песок на зубах, осколки стекла. Рома потянул за ручку. Надсадно заскрипели погнутые дверные петли, и парни вошли в подъезд.
          Глядя в прицелы автоматов, они медленно поднялись на третий этаж, где Роман, подражая спецназовцам, поднял сжатый левый кулак, означавший команду «замереть».
          - Не нравится мне это, - настороженно произнёс он у двери в квартиру, где жил с родителями.
          - В чём дело? – Тийт посмотрел из-за его плеча.
          - Дверь не заперта, - ответил Рома и осторожно подцепил её дулом.
          Застонала одна из петель, и Смирнов проклял себя, что вовремя не смазал их, отвечая отцу каждый раз: «Да сделаю я! Что привязался?». Но ничего не произошло. Из гостиной долетало мерное тиканье часов, а на кухне капал кран.
          В коридоре ковровая дорожка собралась волнами у дверей в спальню и в детскую, словно кто-то выбегал из большой комнаты и не вписался в поворот. На полу были разбросаны вещи: плоская корзиночка для ключей, до этого стоявшая на столике под овальным зеркалом, летние куртки и мамин плащ, бумажник, клатч, не убранный ещё с прошлых выходных, когда родители Романа впервые за пару лет вырвались в театр перед завершением сезона. На стене покосилось бра, и торчал гвоздик, за который держалась картина, валяющаяся теперь на керамической плитке с расколовшейся рамкой и проломленным чьей-то ступнёй холстом с большими подсолнухами.
          Рома заглянул в гостиную и отшатнулся от двустворчатой двери, уставившись огромными от шока глазами в проём. На ковре, в луже крови, лицом уткнувшись в пропитавшийся багрянцем ворс, лежала его мать - парень опознал её по фартуку, краешек которого торчал из-под складок домашнего платья. Со спины женщины была содрана кожа, лохмотьями свисающая до пола и валяющаяся кусками вокруг тела. Торчали обглоданные рёбра и, местами, позвоночник.
          У Романа подкосились ноги, и он чуть не грохнулся пятой точкой на плитку в коридоре, Тийт успел его подхватить и плавно опустить на пол. Рядовой Вахтур решил сам узнать, что шокировало товарища, и тут же пожалел, согнувшись пополам над серой ветровкой «адидас».
          - Слушай... - не соображая, как поддержать Рому, начал было Тийт.
          - Ничего не говори, - еле слышно прошептал тот в ответ и добавил по-русски: - Не нужны мне твои телячьи нежности!
          Роман поднялся на ноги и поплёлся на кухню за водой, чтобы смочить резко пересохшее горло.
          - Су-уки! – через мгновенья Тийт услышал полный отчаяния крик товарища.
          Гремя ботинками, он вбежал на кухню, где на столе и табуретах лежали части тела и голова отца Ромы. Куски недоеденной плоти с торчащими из них костями начали разлагаться странным образом, превращаясь в мутный и вязкий кисель, стекающий на пол. До этого момента Тийт думал, что хорошо прочистился, но жестоко ошибался. И на зеленоватых обоях, коими был оклеен коридор, выросло пятно формой напоминающее озеро Выртсъярв – широкое вверху и сужающееся подтёками к низу.
          Роман окаменел. Он даже не среагировал на раздавшиеся в прихожей осторожные шаги.
          - Простите, - послышался нежный женский голос.
          Тийт обернулся. У дверей в гостиную, страшась идти дальше, стояла стройная, небольшого роста, чуть ниже его плеча, молодая женщина. Брюнетка, с шикарными, густыми волосами, зеленоватыми глазами, маленькой родинкой у ямочки на левой щеке, аккуратным носиком. Под кофтой скрывалась грудь второго размера, а джинсы обтягивали немного округлые бёдра.
          - Что вам? – Тийт спросил женщину, сплюнув в попытке избавиться от неприятных ощущений во рту.
          - Не могли бы вы нам помочь? – она легко перешла с русского на эстонский. – Муж заметил в окно броневик, и потом мы увидели, как вы зашли в наш подъезд.
          - И что надо сделать? – равнодушным тоном спросил Тийт.
          - Прикройте нас, чтобы мы успели добежать до машины. Не хотим оставаться в городе.
          За женщиной возник её муж, крепкий, с коротко стриженными светлыми волосами парень. В руках у него были чемоданы на колёсиках.
          - Рома? – с радостными нотками в голосе воскликнула женщина, узнав сына соседей и поняв, что шансы на помощь только что увеличились.
          Тийт резко повернул голову направо. Роман уже стоял рядом с ним, мрачный и нелюдимый, погрузившийся в свои мысли. Взгляд осиротевшего в одночасье товарища сверлил соседку и не предвещал для неё ничего хорошего.
          На лице женщины мгновенно изгладилась появившаяся секунду назад еле заметная улыбка. Она собралась развернуться к мужу и вытолкать его на лестничную клетку, но Роман, отпихнув Тийта, стремительно подошёл к ней. Его правая рука сомкнулась на её хрупкой шее. Женщина закашлялась, ошеломлённо глядя на озверевшего парня. Муж кинулся на помощь жене и попытался освободить её из смертельной хватки Романа.
          Тийт передёрнул затвор автомата.
          - Э-э-э не-ет! Так дело не пойдёт, - спокойным тоном произнёс он, направляя дуло на блондина. – Только тронь моего друга, и я тебя продырявлю.
          - Вы что, охренели здесь совсем? – заорал тот, срываясь, но попятился, переводя взгляд с жены на автоматическую винтовку и обратно.
          - Ром, действительно, зачем ты к ней пристал?
          Но Роман не ответил. Он прижал молодую женщину к стене около двери в родительскую спальню. Его левая рука сжала через кофту её грудь. Тийт всё ещё решая, чью сторону принять – спасти ли семейную пару от обезумевшего сослуживца или же дать другу закончить начатое, чтобы там ему не взбрело в голову – упустил момент, когда блондин сделал выпад и кулаком заехал в ухо Роману. Смирнов повалился на пол, на скомканную ковровую дорожку, увлекая за собой женщину, закряхтевшую сильнее. Её муж склонился над ними, отдирая пальцы парня от шеи жены. Ему оставалось всего ничего, но прилетевший в лоб приклад винтовки остановил его, вызвав невероятный взрыв боли.
          Женщина вырвалась сама и попятилась задом наперёд, вытаскивая ноги из-под Романа. Она вползла в спальню, загоняя себя в ловушку. По щекам текли слёзы, а лицо и шея пылали.
          - Мои родители сдохли, - грозно заревел Роман, тряхнув головой. – Их сожрали! И где были вы? Почему не помогли? Отсиживались в своей квартирке?
          Он потёр ноющее ухо и, поднявшись, с размаха нанёс удар армейским ботинком в живот блондину.
          - А теперь просите о помощи меня? – Роман плюнул в мужа соседки. – Знаешь, о чём я подумал, - он посмотрел на женщину, - когда услышал твой голос в коридоре? Я подумал, Марина, о том, что теперь смерть подстерегает нас на каждом шагу, и надо успеть пожить. Выжать из каждой минуты, что дышу воздухом, все соки!
          Роман прошёл в спальню, наступая на отползающую от него женщину, пока она не упёрлась в кровать.
          - Я хотел отыметь тебя с тех самых пор, как у меня по утрам появился стояк. Под душем представлял, как твой сахарный ротик, - он присел напротив Марины и провёл пальцем по её губам, - отсасывает мне. Слышала, что если сильно о чём-то мечтать, это сбудется?
          Женщина закивала головой.
          - И я слышал... люди не лгали.
          Роман подхватил Марину и кинул на кровать. Та попыталась сжаться в комок, но силы не были равны. Парень стянул с брыкавшейся женщины джинсы, порвал трусы. Она закрылась руками, зажав ладони в паху. Роман лишь ухмыльнулся и расстегнул пряжку и молнию на камуфляжных брюках, дав упасть им вниз.
          - Не зажимайся, тебе понравится!
          Блондин поднялся, но и шагу не сделал в направлении спальни, откуда послышались мольбы о пощаде сквозь рыдания. На него смотрело дуло автомата, а Тийт закрыл дверь.
          - Не будем им мешать, - ухмыльнулся он. – Мечты должны сбываться.