Пандемия (на лечении)

6.5 Таллин, 1-ое июня, Церковь Откровений

          Борис застыл в дверях, стараясь не смотреть прямо на нового, самоназначенного Владыку, чтобы не спровоцировать того. Труп возле массивного стола был весьма красноречив, свидетельствуя о бесах, вселившихся в Михаила, которых не стоило дразнить. Потому послушник разглядывал витрины и их содержимое, опрокинутое кресло, армейские ботинки Владыки, и всё же взгляд невольно возвращался к остывающему телу американца, на чьём лице застыла маска ужаса и тень ожесточённой борьбы за малейшую возможность сделать вдох.
          В голове Бориса, пульсируя, ярче и ярче разгоралась мысль, что бывший брат по вере, совершивший за неполную субботу невероятный скачок по службе, захочет избавиться от свидетеля. Он уверился в лживости слов, что это не его вина, что сыну Святейшего ментора Александра удалось сбежать. Страх остаться наедине с Михаилом завладел мужчиной, проснулась паранойя. Он спинным мозгом ощутил, что на него уже спустили всех собак, и эта свора несётся мощными скачками к нему, заливаясь беззвучным лаем. Борис увидел их злобные оскалы в глазах новоиспечённого Владыки.
          Недолго он радовался тому, что одной угрозой стало меньше, когда в дверях церкви мелькнула красная куртка с ядовито-жёлтыми полосками. А была ли угроза? Это ведь Михаил сказал, что Андрей Александрович заражён. И он, Борис, был готов стрелять в сына безвременно ушедшего ментора, чтобы защитить жену и детей своих братьев и сестёр. Но оказалось, что опасность исходила не от кого-то третьего, она ловко скрывалась в человеке, которому доверились прихожане. Владыка, будучи в сане Святейшего ментора, рассказывал про армию Господа, про тварей, избавляющих мир от скверны, про всадников апокалипсиса, хотя он сам скверна, Завоеватель – всадник, несущий чуму и болезнь. Он проникает в голову своими речами и заражает людей слепой верой, закладывает зёрна греха. Если бы Борис не увидел мёртвого Джона, в нём бы такое зерно дало побеги.
          Погружённый в свои мысли он не отреагировал на просьбу Михаила пройти в кабинет.
          - Борис?
          Борис поднял глаза, чтобы узнать свой приговор, но недавнее неудовольствие во взгляде Владыки по поводу опущенного сана сменилось милостью и полным сопереживанием прихожанину, обеспокоенному невыполненными возложенными на него обязанностями. Мужчину такая перемена ненадолго сбила с толку.
          - Я понимаю, что ты шокирован увиденным, - Михаил обвёл руками кабинет. - Но это была всего лишь самооборона.
          Он показал Борису свежие ссадины, налившиеся кровью синяки и рассечённую губу.
          - Проходи, - как можно мягче произнёс Михаил. Стоило поторопить мешкающего прихожанина, пока теряющее здоровый оттенок кожи тело Джона случайно не заметили прочие, укрывшиеся в церкви люди.
          Борис дрогнул и сделал шаг назад.
          - Безбожник, - прошептал он. – Вы должны гореть в очищающем пламени Господа.
          - Борис? – голос Михаила вновь зазвучал сталью. – Что ты несёшь? – Послушник ещё отступил немного. – Какой безбожник?! Зайди в кабинет!
          У Михаила заиграли желваки, заскрежетали его зубы.
          - Убийца, - Борис продолжал бубнить себе под нос, но уже смотрел прямо на оппонента. – Гори ты адским пламенем!
          Михаил подался в сторону послушника.
          - Борис, - напускное спокойствие трещало по швам, а сквозь трещины сочился яд, которым был полон Владыка. – Кончай бредить и пройди в кабинет. Прошу.
          Борис наоборот попятился. Он переступил порог. Сзади, за перилами, в зале для собраний раздавались десятки голосов, шум инструментов, смех и радостный визг детей. Нашедшие в церкви убежище люди были заняты работой и не представляли, что за сцены и какие страсти разыгрываются вверх по лестнице, возле «кельи».
          - По-хорошему прошу.
          Послушник развернулся в пол оборота, чтобы видеть боковым зрением зал и крикнул:
          - Убий...
          Договорить он не успел, сильные руки сомкнулись на его шее. Борис попытался разжать сдавливающие горло пальцы.
          - Что за люди меня окружают, - процедил сквозь зубы Михаил. Он ещё не отдышался после предыдущей схватки, и новая вызвала тяжелую отдышку. – Не понимают, какое величие им уготовлено судьбой. Надо лишь потерпеть. И да, у всего есть своя цена.
          Борис что-то промычал. С его искривлённых губ сорвались странные, обрывистые звуки.
          - Секунду назад ты мог бы стать Святейшим ментором, - безумные глаза Михаила приблизились к ошарашенному послушнику. – А оказался очередным моим взносом за будущее, в котором для оставшейся горстки людей я буду богом во плоти. И ты не помешаешь!
          Собравшись с последними силами, Борис попытался вырваться. Ногой он задел коробки с вакциной, опрокинув несколько. Под подошвами борющихся мужчин захрустели капсулы. Другие зазвенели, скатываясь по лестнице вниз.
          - Какое расточительство! – Михаил бросил на них короткий взгляд и только сейчас обратил внимание на то, что отлично слышит, как они падают со ступени на ступень.
          В церкви уже некоторое время висела гробовая тишина. Он глянул вниз, и его руки сами собой отпустили шею Бориса. Тот упал на колени, прокашливаясь в попытках сделать глубокий вдох, но в горле постоянно что-то мешало. Одновременно Борис попытался повторить то, что ему не дал сказать Владыка.
          - Уби... - снова рваные звуки, среднее между кашлем и бурлящей водой. – Убий...
          Снизу десятки пар глаз наблюдали за боровшимся с Борисом Михаилом.
          - Убийца, - со слезами на глазах от усилия, понадобившегося, чтобы произнести единственное слово, выдавил из себя послушник. Получилось негромко, но в обрушившемся на зал безмолвии его могли услышать даже в самом дальнем углу. – Безбож...
          - Да заткнись ты!
          Михаил в сердцах пихнул Бориса ногой. Мужчина кубарем покатился вниз, давя рассыпавшиеся капсулы с вакциной, и, корчась от боли, застыл у ног ошеломлённых прихожан.
          - Я пытался наставить вас на путь истинный в эти смутные времена, - нарушил затянувшееся молчание Михаил. – Хотел дать вам защиту от той заразы, что пожирает страну. Это не стены и не ружья. Но вы, тупое стадо баранов, ни на что не годитесь!
          - Убийца! – прозвучал в толпе тонкий женский голос. За ним выкрик повторил светловолосый юноша, с вызовом вглядывавшийся в стоявшего наверху Михаила. Один за другим прихожане начали называть Владыку убийцей. И вскоре разрозненные голоса слились в единый хор. Людей уже нельзя было остановить. С какой самоотдачей они посещали службы, с таким же фанатизмом, цитируя Бориса, скандировали «убийце место на костре!». Прихожане тыкали пальцами в Михаила, убеждённые, что после подобного жеста тот подвергнется самым жестоким мукам – мукам совести.
          Лёгкая досадная ухмылка коснулась его губ. Непостижимым образом всё рухнуло, как только он достиг могущества, о котором грезил много лет. И ведь распробовать не успел, что уж говорить об удовольствии и наслаждении властью.
          Михаил собрал коробки с вакциной. Не досчитался помимо рассыпанных Борисом ещё двух. Он проклял Андрея. Подумал, что если ментор Александр с того света надоумил сына прийти в церковь, отвлечь его, Михаила, от тонкой шахматной партии из интриг, разыгрываемой Джоном, спутать в отместку все карты. Но быстро отсеял эту мысль, поскольку не верил в подобную чушь.
          Он заперся в кабинете. За дверью, что открывалась вовнутрь, на лестнице, послышались осторожные, неуверенные шаги, словно прихожане не представляли, что будут делать, когда поймают Владыку, потому сомневались подниматься ли им наверх или выражать своё негодование снизу. Проверять, насколько хорошо у них работает фантазия, Михаил не желал. И чтобы к нему не ворвались, он подпёр дверь креслом, спинку подсунув под ручку. На кресло Михаил опрокинул ближайшую витрину. Зазвенело разбившееся стекло створок. О пол загремели книги, детские поделки и медали с кубками.
          Теперь он был отрезан от прихожан, но сам оказался в ловушке без каморок и шкафов с крепкими стенами – ментор Александр играл на публику, раздевался вместе со всеми, в общем гардеробе. Из более-менее надёжных укрытий в кабинете был лишь массивный стол, а выходов только два. Первый вёл к закипающей толпе, что вмиг растерзала бы его, узнай, кто стоит за терактами. Вторым было окно с великолепным витражом.
          Осмотревшись, Михаил начал шерстить по полкам и выдвижным ящикам стола в поисках чего-либо мало-мальски похожего на оружие. Он уже было отчаялся, но в последнем ящике раздался глухой стук о заднюю стенку. Михаил засунул руку и вытащил на свет ножны, окованные металлом с невероятно изящной вязью, покрывающей их. Очень тонкая и искусная гравировка. В ножнах оказался кукри – нож непальских гуркхов[1]. Вероятно, очередной подарок ментору Александру от благодарных прихожан. Михаил помахал лезвием в воздухе, чтобы понять, как пользоваться весьма оригинальным клинком с обратным изгибом.
          - Осталось придумать, в чём нести оставшиеся коробки? – пробубнил он, вновь изучая глазами кабинет.
          Джон привёз вакцину в спортивной сумке, но её нигде не было видно. Михаил глянул на труп Леонелли.
         - Куда дел сумку? А? Что молчишь?
         Не найдя даже захудалого полиэтиленового пакета, он снял с Джона лёгкую чёрную куртку и с помощью степлера превратил её в подобие рюкзака с рукавами, исполняющими роль лямок. Закинув импровизированную сумку на плечи, Михаил помахал клинком ещё раз.
          «Кукри против ружей?» - задумался он, скосившись на забаррикадированную дверь. «Почему нет. Эти бараны в толпе стрелять не будут, из страха зацепить жён и так называемых... сестёр», - Михаил сплюнул. «Возьму одну в заложницы и, считай, путь свободен».
          Ход его мыслей прервал приглушённый выстрел охотничьей двустволки.
          - Идиоты! Дверь дубовая, - усмехнулся он. – Дробью не возьмёшь!
          Но выстрел заставил Михаила отказаться от идеи прорыва сквозь прихожан. Если палят, значит, женщин убрали подальше. Могут и пулю в лоб сходу пустить, не пререкаясь, без выяснений. Дальнейшие разбирательства его уже интересовать не будут.
          - Надо найти новую паству, - подумал он вслух. – Эта оказалась с гнильцой.
          Михаил поднял с пола кубок и, в последний раз восхитившись чарующей красотой витража, с сожалением запустил им в окно. Кубок попал в коня под Завоевателем. Шумно посыпались куски разноцветного стекла. Большая часть конского крупа вылетела наружу и со звоном разлетелась на мелкие осколки. В витраже теперь зияла дыра с рваными краями, перекрытая паутиной из медных перегородок. С улицы повеяло гарью.
          Михаил с усилием вырвал часть перегородок, удерживающих пёстрое «панно», и отскочил от окна, уходя от отдельных посыпавшихся стёкол. Осмотрев плоды своей деятельности, он книгой добил острые осколки, торчавшие из рамы.
          Со звоном уничтоженного витража активизировались прихожане. Стали дёргать ручку и пробовать выбить дверь плечом. Никто из них пока не решался выйти из церкви и со двора перекрыть Владыке пути к отступлению. Но в любой момент злость могла взять верх над страхом, потому Михаил не стал терять время и залез на подоконник.
          Защищая витраж перед Джоном, он рассказывал Леонелли, насколько удачно и высоко от земли расположено окно. Сейчас этому факту Михаил не был особо рад. Он сглотнул, глянув вниз. На секунду перехватило дыхание. Осознание того, какая перед ним пропасть, пригвоздило его к подоконнику. И сколько не подгоняла сзади дрожащая под напором извне дверь, боязнь спрыгнуть оказалась сильнее. Тогда он лёг на живот и выполз ногами вперёд, повиснув на руках. Так Михаил висел в нерешительности минуту или две, пока не начали слабеть пальцы.
          Крепкие ругательства огласили улицу. Упав с высоты второго этажа в лоувер[2], где ещё два дня назад любили побыть в тишине и предаться своим мыслям прихожане, Михаил отбил себе ноги. Он схватился за правое колено, ноющее от боли. О придавленных им к вымощенной бетонной плиткой площадке коробках с вакциной даже не подумал.
          Из кабинета донёсся грохот, послышались мужские голоса.
          - Будьте вы прокляты! – процедил Михаил.
          Он с трудом встал, подняв валявшийся рядом кукри, и поковылял прочь, подволакивая правую ногу.
          Вдогонку прозвучал выстрел.

[1] Гуркхи – войска Великобритании (первоначально - колониальные войска) и Индии, набирающиеся из непальских добровольцев. Появились в 1815 году.

[2] Lower ground floor gardens – сад ниже уровня земли. Для обозначения сада одним словом взял первое из английского термина.