Один, здоровый, словно чемпион по греко-римской борьбе, почти выпал из машины через открывшуюся при ударе дверь и теперь тёр голову, запуская пальцы в короткие волосы. Расстегнув ремешки, он кинул каску на асфальт. Та брякнула с глухим звуком упавшей кастрюли. Второй солдат выбил заклинившую в ставшем узким проёме дверь и остервенелыми рывками выбрался из тесных объятий руля, придавившего его к водительскому креслу. Он обошёл «форд», не скупясь на жёсткие эпитеты в адрес всего, что попадалось на глаза. Непропорционально огромная порция отборной брани с тумаками и ударами ногой досталась передней двери со стороны пассажира, но она не поддалась. Тогда второй солдат добил остатки стекла, чтобы случайно не порезаться, и по пояс исчез в салоне, склонившись над третьим.
- Димочка, что с отцом? Я не вижу, - выйдя из оцепенения, мама затрясла моё плечо, - в порядке ли он. Сходи, проверь.
Я медленно перевёл взгляд с военнослужащих на «ниссан». Перед глазами маячила спина Сергея Анатольевича, который также разглядывал разбитый внедорожник. Она закрывала половину обзора, но я всё же заметил в салоне серой машины какое-то движение.
- Дима! Не сиди просто так, - мама продолжала трясти плечо. – Возможно, им нужна помощь. Сделай уже что-нибудь! – По её лицу побежали крупные капли слёз. – Там и Тёмочка... Боже!
Я отрешенно посмотрел на мать, в её полные паники глаза.
- Да что ты сидишь?! – закричала она и отвесила мне оплеуху.
Из «ниссана» кто-то выбрался, прополз пару метров и развалился, уткнувшись лицом в раскалённый асфальт. Дорожное полотно пахло резиной, автомобильным маслом и парами битума. Схватив автомат, в несколько широких шагов возле него очутился солдат, что вытащил через окно пассажирской двери сослуживца, прислонив того к покорёженному борту «форда».
- С-суки! Вы что не видите, куда прёте? – брызжа слюной, он изливал ненависть на лежавшего у самой обочины кого-то из наших. Мы видели лишь ноги, обтянутые в джинсы.
Я вылез из машины и зашагал к «ниссану».
- Что вы тут забыли? – по-эстонски крикнул мне солдат, «чемпион по борьбе». – Езжайте, куда ехали. Это не ваше дело!
- Айвар! Ты идиот?! – рявкнул самый активный из троицы. – Мы остались без тачки. Возьми этого урода на мушку. Дёрнется, стреляй.
«Чемпион» поднял автомат и навёл на меня прицел.
- Стой! – холодно сказал он.
Я замер. Внутри всё сжалось. С одной стороны отцу, Марике и Артёму надо было помочь. С другой стороны, что я мог сделать в одиночку, даже с пистолетом, против троих, вооружённых автоматами и минимум последние полгода обучавшихся стрельбе парней. Ничего. В голове прозвучало тихое предательское «Уходи!».
- Пидарасы! - накричавший на Айвара солдат пнул по ногам в джинсах.
Стоны перекрыл собачий лай. Слабый, и всё же весьма звонкий. Он перешёл в не сулившее ничего хорошего военнослужащему рычание. Через разбитое окно двери багажника выполз Снежок. Шерсть на морде приобрела бордовый оттенок и слиплась. Со лба тонкой струйкой тоже текла кровь. Пёс встал на четыре лапы и, прихрамывая, заскакал к солдату. Грозный оскал исказил морду. Щёлкнул затвор автомата. Треснул выстрел, и рычание оборвалось.
- Не-е-ет! – вырвалось у меня. Сжавшаяся внутри пружина распрямилась, вытолкнув из груди воздух, придавший возгласу силу.
Я метнулся в сторону. С опозданием заговорила вторая автоматическая винтовка. Достав из-за пояса пистолет, нажал пару раз спусковой крючок. Я целился в застрелившего Снежка козла, но пули ушли в молоко. Трусливое «уходи» в голове превратилось в орущее «Что творишь? Беги пока цел!».
- Эй! Ушлёпок, бросай пушку! – по-русски, сорвав голос, крикнул спрятавшийся за «ниссаном» солдат. – Я так понял, эти люди важны для тебя. Потому...
Его оборвал выстрел «зиг-зауэра». Пуля, предназначавшаяся торчавшей из-за изгиба кузова руке, срикошетила в асфальт, в сантиметре от штанины джинсов.
- Капец! Какой ты несговорчивый! – раздалось из-за внедорожника. – Ничего, простимулируем.
Солдат выпрямился и выпустил в лежавшего короткую очередь.
У меня подкосились ноги, и я грохнулся пятой точкой на землю, посреди узкой зелёной полосы, отделявшей трёхэтажные послевоенные дома от проезжей части. Не замечая разворачивавшегося в мою сторону солдата, названного Айваром, я лишь глядел на разрастающееся пятно крови. Послышался знакомый, родной с пелёнок, хоть и надтреснутый голос матери. Он казался таким далёким, словно нас разделяла не пара-тройка метров, а несколько сотен. Протяжный вой, в котором сложно было узнать имя отца. И тут я разглядел отцовские ботинки и рубашку с длинным рукавом, порванную морфом.
- Па-па... - шевельнулись губы.
Вновь затрещал автомат, но меня за шиворот уже кто-то поволок за угол дома. Пули вгрызлись в газон, где мгновенье назад я сидел сломанной неваляшкой: толкни меня кто в бок, и я завалился бы, не поднявшись обратно. Заколотили по стене, выбивая крошку и небольшие куски штукатурки. Из руки вырвали пистолет. Послышался щелчок. Достали магазин, сосчитали патроны, вернули на место.
- Обстановка накаляется, не правда ли? - снова зазвучал пропитанный наглостью, вседозволенностью и неимоверной уверенностью голос солдата, убившего моего отца. – Бросайте оружие! Сдавайтесь! Отдайте ключи от «Эскалейда», и больше никто не умрёт. В противном случае она будет следующей.
Стон боли, испытываемой Марикой, огласил улицу.
- Со мной не стоит играть! – грозно рыкнул солдат. – Выходите!
Я обернулся к спасителю, но в пелене, застлавшей глаза, увидел лишь мужской силуэт, аккуратно посмотревший за угол.
- С армии не держал оружия в руках, - сказал он мне.
- С-с-сергей Ана-анатольевич? – пробубнил я. – Они убили отца...
- Я знаю.
- Жаль будет кончать такую симпатичную бабу, - продолжал кричать нам солдат. – Я с ней с большим удовольствием развлёкся бы!
- Не трогайте, - запротестовала Марика.
- Не трогать? - деланным задумчивым тоном произнёс всё тот же военнослужащий. – Могу поменять на пацана. Без проблем.
Хлопнул пистолет. Один раз, второй. Третий. Женские стоны сменились эстонской бранью, которую через секунду перекрыла автоматная очередь. Пули продолжили крошить стену.
- Кажется, убил одного, - сказал Сергей Анатольевич.
Он схватился за левое плечо, поморщившись. Ткань толстовки вокруг дырки моментально потемнела.
- Р-рука...
- С вами разговор теперь короткий! - прохрипел третий солдат, пока менялись рожки.
Стрельба возобновилась. Воздух наполнился запахом пороха и известковой пылью, постепенно оседавшей на землю. К ритмичному стуку по стене добавился металлический звон.
- Бьют, скорее всего, по «ниссану», - процедил сквозь зубы отец Иры. Он посмотрел на меня. – Слушай, соберись! Кроме нас никто не спасёт ни твоего брата, ни вашу мать, ни мою жену, ни эстонку, что прибилась к вам. Это пока мрази не трогают «кадиллак». Он им нужен самим. Но долго так продолжаться не будет.
Я поднялся, ведомый сколько не словами Сергея Анатольевича, а пробуждающейся яростью, взял протянутый мне «зиг-зауэр» и доставил в магазин три последних патрона. Итого пять. По два на каждого из оставшихся солдат и один про запас.Глубоко выдохнул и выбежал из укрытия, как только смолк автомат, поливавший свинцом по дому.
YOU ARE READING
Пандемия (на лечении)
HorrorФанатики из международной секты решили приблизить Второе Пришествие Мессии. Слова Откровений они поняли по-своему, и благодаря их действиям города Эстонии наводнили морфы - мутировавшие живые существа. Компания молодых ребят с родными и новыми друзь...