Золотая пагода

Глава 55 - Отъезд

За всю обратную дорогу никто из них не проронил ни слова.

После того, как двое вернулись в город, заперли дверь в комнату, зажгли лампы и отогрелись в бочке с горячей водой, Фу Шэнь уселся в кресло и оцепенел, впав в глубокую задумчивость. Ян Сяохань, покинувший ванну чуть позже, обнял его со спины и уткнулся подбородком в чужие влажные волосы.

- Грустишь? – тихо спросил он.

Фу Шэнь слегка сжал его пальцы, чувствуя, что волосы вот-вот выпадут от беспокойства:

- Как так вышло? Я не убивал этого человека, но он умер из-за меня.

Ян Сяохань вздохнул.

Некоторое время Фу Шэнь ждал какой-то реакции, но, когда понял, что тот собирается и дальше молчать, нетерпеливо обернулся.

- Ты не хочешь ничего мне сказать?

- И что же, по твоему мнению, я мог бы на это ответить? – лениво уточнил Ян Сяохань.

- Что я обладаю свойственной женщинам доброжелательностью, всегда пытаюсь сделать из себя козла отпущения, взваливаю все на свои плечи и прочее в том же духе.

- Раз уж ты все знаешь сам, - усмехнулся господин Императорский посланник, - Мне нет необходимости открывать рот. Я хочу поговорить не об этом.

- О чем же тогда?

- Мы не в столице. Здесь нет поместья Цзиннин-хоу, на которое можно было бы положиться, - злорадно заявил Ян Сяохань, - Щедрость настолько поглотила вас, что в приступе великодушия вы, господин хоу, почему-то не вспомнили, что это были все ваши средства на дорожные расходы, верно?

- ..., - Фу Шэнь и в самом деле забыл об этом!

- Столько денег, но разве они могли сохраниться надолго при твоих методах работы? Правду говорят, монета сбивает с толку героя, - мужчина изобразил скорбь, - Но у господина хоу волос толще талии1, уж ты точно не станешь гнуть спину ради пары мисок риса, м?

1.拔根汗毛都比腰粗 – волос у корня толще талии. Богатый человек может раздать милостыни больше, чем когда-нибудь будет денег у бедняка. Обычно его используют бедные, когда хотят похвалить богатея. Но мы же знаем Ян Сяоханя. Поэтому здесь он наверняка использует ее иначе, намекая Фу Шэню, что ему пора бы пойти просить милостыню.

Фу Шэнь прищурился, и его убийственная аура мгновенно разлилась во всех направлениях: