Золотая пагода

Глава 1 - Возвращение в столицу

Южная дорога от Янчжоу проходила через Гуанян, Байтан и другие поселения до Миюн[1], откуда до столицы было уже рукой подать.

1.Все это – реально существующие места на севере Китая, их можно отыскать на карте. И этот путь еще раз подтверждает, что столица в романе – Пекин.

Хотя вот-вот должен был начаться октябрь, летняя засуха еще не оставила эти места, потому дороги Центральной равнины оставались проезжими. На севере уже должен был выпасть первый снег, но по мере продвижения на юг становилось все теплее. Ближе к полудню на императорском тракте показалась группа всадников. Командир отряда, заметив на обочине неподалёку чайный домик, придержал поводья, дожидаясь, пока его нагонит колесящий позади экипаж. Дважды стукнув костяшками пальцев по деревянной стенке повозки, он уточнил:

- Генерал, мы ехали всю ночь без остановок. Как насчет того, чтобы дать лошадям отдых перед тем, как отправиться дальше?

Занавеска кареты слегка отодвинулась, и в образовавшуюся щель вырвался горький запах лекарств и низкий мужской голос:

- Есть ли поблизости место, где можно остановиться перекусить? Если так, то располагайтесь там и отдыхайте. Братья хорошо поработали.

Получив приказ, всадники пустили лошадей в галоп, чтобы быстрее добраться до чайного дома. За их спинами повисло огромное пыльное облако, заставив прохожих бросать им вслед укоризненные взгляды.

У этого отряда всадников не было господских знамен или иных знаков отличия. Единственное, что было в них приметным, – синие верхние рубахи военного покроя с узкими рукавами и косыми воротами. Каждый в отряде был крепкого телосложения и обладал военной выправкой. Даже если они не демонстрировали открыто свое положение, весь их вид словно говорил «мы не те, кого вы можете позволить себе провоцировать».

Владелец чайного дома был уже не молод и успел пережить немало невзгод, привыкнув к тому, что люди постоянно шатаются мимо его лавки взад и вперед, и выработав привычку помалкивать. Один из всадников спешился с лошади и, вручив хозяину серебряный слиток, приказал своим подчиненным отдыхать, есть и пить. Затем он заприметил столик в углу, на который падала тень от навеса, протер его начисто и велел подать горячий чай и пару сытных закусок, после чего вернулся обратно на улицу, чтобы помощь выбраться из экипажа бледному молодому господину, с виду – давнему калеке.

Поступь молодого человека была неуверенной и тяжелой, лицо исказила болезненная гримаса. Идти он мог, только если кто-то поддерживал его под руку. Даже преодоление такого небольшого расстояния от повозки до порога чайной потребовало от него много усилий. Когда он сел за стол, его тело, казалось, совсем обессилело, и он зашелся в приступе глухого кашля. Остальные гости, уже успевшие расположиться под навесом, вздохнули с облегчением, будто глядя на страдания господина, сами испытывали боль.

Если поразмыслить, это было довольно странно: хотя молодой человек выглядел так, словно в любой момент мог испустить последний вздох, он, тем не менее, обладал невероятным обаянием, неизменно привлекавшим к нему все взоры. Внешне он был необычайно красив, но не той изящной красотой, какой обладают женщины, прекрасные, словно весенние цветы. У него были ровные брови вразлет и глаза феникса, высокий нос и тонкие губы, придающие лицу выражение общей холодности.

Мужчина был очень высок и будто бы привык смотреть на всех сверху вниз полуприкрытыми глазами. Все его жесты были преисполнены небрежной вялости, порожденной болезнью – казалось, даже тонкостенная фарфоровая чашка из этого чайного дома окажется достаточно тяжела, чтобы переломить его запястье.

Но когда он спокойно сидел, его спина оставалась прямой, как росток бамбука, стремящийся вверх, как стальной меч, закаленный в огне кузнечного горна. Даже если его лезвие покрыто бесчисленными шрамами, этот клинок все еще может испить чьей-то крови, так и ослабленное болезнью тело не мешало этому человеку окинуть весь мир высокомерным взглядом.

Странствующие торговцы, расположившиеся поодаль, неосознанно повытягивали шеи в приступе любопытства, напоминая гусей, увлеченно высматривающих что-то на птичьем торжище. Молодой господин неспешно допил чай и со стуком поставил пиалу на стол:

- Уважаемые, ваши шеи вытянулись настолько, что ими можно стреножить ваших ослов. Этот скромный господин настолько красив?

Крепкий мужчина, обедавший за соседним столом, вздрогнул, услышав этот голос. Большинство «гусей» в смущении отвели взгляды, но нашлись и те, кто не утратил энтузиазма, подобравшись поближе, чтобы завязать пустой разговор:

- Откуда прибыл этот молодой господин? Вы тоже спешите в столицу?

Сяо Сюнь, всегда готовый по первому слову исполнить любой приказ своего хозяина, почувствовал, как немеет кожа на затылке. Его господину достаточно было бросить одну только исполненную неудовольствия фразу, чтобы Сяо Сюнь развесил этих надоедливых торгашей по деревьям вокруг чайного дома.

Кто бы мог предположить, что этот молодой человек, не производящий впечатления излишне добросердечной натуры, неожиданно любезно ответит:

- Из Янчжоу на севере. В настоящее время направляюсь в столицу для поправки здоровья.
  
Все члены их отряда были одеты просто и не держали на виду оружия. Кроме того, экипаж и лошади также ничего не говорили о положении и богатстве хозяина. И, хотя количество охраны было впечатляющим, молодой господин носил обычные одеяния, не отличающиеся излишней пышностью или вычурностью, характерной для одежд столичных жителей. Потому торговцы предположили, что эти путники, скорее всего, были приставлены в сопровождение сыну богатой и влиятельной семьи из Северной Янь. Поскольку город Янчжоу имел стратегическое значение для обороны северных пограничных территорий, дороги вокруг могли быть опасны, поэтому собрать отряд для охраны кого-то из семейства военного, считалось обычным делом.

Торговец не решался прямо спросить о состоянии здоровья своего собеседника, потому предпочел заговорить на другую животрепещущую тему:

- Поскольку этот молодой господин прибыл с севера, не знает ли он новостей о генерале Фу Шэне? Слышал, после того случая, он вернулся в родной город в шелковых одеждах[2], я даже вообразить себе не могу, насколько торжественно все это выглядело!

2.衣锦还乡 лит. «Вернуться в родной город в шелковых одеждах» означает вернуться в блеске славы.

Сяо Сюнь едва не поперхнулся чаем. Молодой человек вскинул брови и с большим интересом спросил:

- Генерал Фу? Не тот ли это генерал Фу, которого я знаю?

- Конечно же! Кто еще, кроме Цзиннин хоу, обладает такой невероятной репутацией!

Создавалось впечатление, будто господин был в восторге от темы разговора:

- Я вижу, вы довольно много знаете о Фу... генерале Фу?

- О, боюсь это не совсем так, - улыбнулся торговец и смиренно взмахнул руками, - пока караван колесит по дорогам с севера на юг, до нас часто доносятся самые разные слухи о генерале. За те годы, что он охранял покой Северного Синьцзяна, дороги стали мирными и безопасными, и нам теперь гораздо проще вести дела, чем в предыдущие годы. Когда простые столичные жители вспоминают генерала Фу, никто не говорит о нем без приличествующего уважения. Вы не представляете – в прошлом году, когда генерал Фу только возглавил Железную кавалерию Северной Янь для битвы с татарами, я как раз вернулся в столицу с севера с большим грузом пушнины. На каждом углу говорили: «Пока командующий Фу находится в Северном Синьцзяне, столица может спать спокойно». Во всех чайных домах звучали истории о подвигах генерала, а музыканты складывали о нем песни.

Очевидно, слава армии Северной Янь и Цзиннин хоу пышно расцвела среди народа.

Железная кавалерия Северной Янь была знаменита, как самая значимая линия обороны границ Великой Чжоу. С самого момента основания ею постоянно управляли члены клана Фу. Фактически, она выросла из пограничного гарнизона, которым командовал Ин гун[3] Фу Цзянь.

3.颖 国 公. Интересно, что такой же титул был присвоен исторической фигуре Фу Юдэ. Он был блестящим генералом, но в итоге попал в немилость к императору. 颖 / yng означает умный / одаренный / выдающийся. 公 - гун, высший из пяти титулов эпохи Восточной Чжоу для дворян, не принадлежащих к императорской семье.

***

Жители центральных равнин называли кочевников северных степей татарами. Десятилетия назад единый татарский народ пережил ряд внутренних разногласий и раскололся на несколько племен. Часть из них была вынуждена откочевать на запад. Представители этих племен часто вступали в браки с выходцами из народа ху и согдианцами с запада, и были названы западными татарами. Другим племенам удалось занять более богатые пастбища в центральных и восточных областях степи. Со временем они стали называться восточными татарами. Двадцать три года назад, когда нынешний император Юаньтай едва взошел на престол, восточные татары вероломно вторглись на территорию Великой Чжоу. В то время пограничные войска на севере были малочисленны и плохо обучены, и, фактически, перестали существовать после первого же столкновения. С другой стороны, татарские воины имели хорошо обученную конницу. Как горячий нож сквозь масло, они прошли через пограничные заставы и принялись грабить и убивать на территориях северных провинций. Даже стратегически важные города-крепости Сюаньцин и Баонин были захвачены и разграблены, превратившись в пустынные руины.

Правление предыдущего императора было отмечено долгим миром, длившимся более тридцати лет. Никто не мог предположить, что восточные татары поведут свою армию на юг. В особенности никто не мог представить, что пограничным гарнизонам не хватит сил даже на то, чтобы вступить в бой, позволив вражеской армии прорубить путь в самое сердце Великой Чжоу.

При императорском дворе голоса, ратующие за мирные переговоры, начали звучать все громче. Но Император Юаньтай только что сел на трон и был еще молод. Как правитель государства, он никогда не смог бы поклониться каким-то чужеземцам[4]. Как раз в это время в связи с множеством личных боевых заслуг, Фу Цзянь был переведен из Линнань[5] на юге на новую должность в провинцию Ганьсу на севере. Император Юаньтай повысил его до командующего военными силами Ганьсу, приказав возглавить гарнизоны провинций Ганьсу[6], Нинся и округа Тайюань для оказания сопротивления войскам восточных татар. Спустя два года Фу Цзянь, двое его сыновей и командиры, находящиеся в его подчинении, собрали на северной границе стотысячную армию для зачистки северных территорий и вытеснения татар за перевал. Фу Тинчжун, старший сын Фу Цзяня, пересек Великую Китайскую стену и повел армию вглубь степей. Ему почти удалось захватить столицу восточнотатарских племен, но из-за смерти отца он не смог закончить оккупацию захваченных территорий. После завершения кампании Фу Цзяню посмертно были присвоены титулы Ин гун и «Высшая опора государства»[7]. Унаследовав титул Ин гун, Фу Тинчжун принял на себя командование армиями провинций Ганьсу, Нинся и округа Тайюань. Второй сын – Фу Тинсинь – получил титул Генерала, охраняющего государство и контроль над военными гарнизонами провинций Янь и Ю.

4.蛮夷 / ман йи - был общим названием для неханьских народов, что не обязательно было чем-то уничижительным. Я использовала нейтральное «чужеземцы».

5.岭南 / lǐng nán – Линнань, буквально «к югу от горных хребтов». Эта территория на юго-востоке Китая получила такое название во времена Восточной Чжоу. Сюда входили территории провинций Гуандун, Гуанси и часть северного Вьетнама. Сейчас в Линнань также входят провинции Хунань, Цзянси и остров Хайнань.

6.Провинция Ганьсу находится на северо-западе Китая недалеко от Монголии.

7.上柱国将军 - самое почетное звание за заслуги перед государством, которое присваивали выдающимся военачальникам. Дословно перевести крайне трудно, но значение «опора» там есть.

Двое братьев создали мощную линию обороны северных границ Великой Чжоу. Пограничная армия, возглавляемая членами клана Фу, получила название Железной кавалерии Северной Янь. Более десяти лет с 6-го по 18-й год правления Императора Юаньтай восточные татары бездействовали, сдерживаемые мощью Железной кавалерии. На границах было мирно и тихо, удавалось обходиться без крупных конфликтов.

Но на 19-ом году эпохи Юаньтай, Фу Тинчжун был убит выходцем из татарских племен. Восточные татары заключили союз с северным народом Чжэ и снова вторглись в Великую Чжоу. Фу Тинсинь возглавил отдельное войско и проник глубоко в тыл врага, но в конце концов погиб на поле боя. Возникало чувство, словно прошлое, когда вражеская армия стояла под стенами городов, повторяется вновь. Но на этот раз у государства уже не было таких обученных войск, как в те дни, да и Император Юаньтай уже не был преисполнен бесстрашной решимости, свойственной молодым. При дворе военная фракция спорила с фракцией мира на многочисленных утренних советах пока, наконец, не приняла крайне сложное, но, вместе с тем, наиболее дальновидное решение.

Старший сын генерала Фу Тинчжуна, Фу Шэнь, еще не достигший зрелого возраста[8], был назначен командующим и направлен на поле боя.

8.弱冠 / ruò guān церемония совершеннолетия для юношей, которая проводилась по достижении 20 лет.

Восточные татары и клан Фу были заклятыми врагами, со временем между ними укоренилась глубокая взаимная ненависть, и новое вторжение было вызвано желанием отомстить. Но что бы ни было причиной этого конфликта, новоявленный генерал должен был его прекратить.

Все детство Фу Шэнь провел в армии вместе со своим отцом и дядей, обучаясь всему на их примере. Фу Тинсинь часто говорил, облегченно вздыхая: «Как хорошо, что у нас есть подающие надежды преемники, которые смогут продолжить наше дело». Так что Фу Шэнь, вероятно, мог с натяжкой считаться обладателем достаточного таланта и необходимых умений, чтобы командовать армией.

Придворным чиновникам этого показалось вполне достаточно. Но, оглядываясь на прошлые династии, можно ли увидеть сохранивших беззаботную жизнь придворных чиновников, скрывающихся от волков и тигров за спиной подростка?

Огромной удачей среди прочих несчастий было то, что семейство Фу, вероятно, действительно было коллективным воплощением фразы «родиться под счастливой звездой»: Фу Шэнь превзошел своих предшественников, оказавшись поистине гениальным тактиком, какого можно встретить только раз в поколение.

Северный Синьцзян находился в чрезвычайной ситуации и мог запросить поддержку только у ближайших провинций Тан и Тонг. Однако, когда Фу Шэнь был выдвинут на пост командующего, он не возлагал надежд на чью-либо помощь. Вместо того, чтобы предаваться бесплодным упованиям, он собрал Железную кавалерию Северной Янь и встретил основные силы народа Чжэ у Трех перевалов в провинции Янь. Помимо этого, он смог привлечь в военную кампанию Дикую конницу[9] западных татар, пообещав им открытые торговые пути и предоставив разрешение на региональную автономию. Обойдя войско противника с северо-запада, Фу Шэнь окружил силы объединенных армий и положил конец военному конфликту. Таким образом, эта двусторонняя атака принесла мир в Северный Синьцзян.

9.野 良 / yě liáng: 野 означает «дикий», а 良, вероятно, означает «хороший». Поскольку многочисленные золотоордынские отряды часто именовались какой-нибудь конницей, я перевела название по этому шаблону.

После завершения военных действий отряды Дикой конницы были включены в состав Железной кавалерии Северной Янь. Чтобы избежать волокиты при мобилизации и чрезмерного растяжения линии фронта, Фу Шэнь вернул власть над гарнизонами приграничных провинций Ганьсу, Нинся и Ю в руки центральной администрации. Он решил сосредоточить свое внимание на управлении провинцией Янь и округом Тайюань, бывшими первой линией пограничной обороны. После битвы у Трех перевалов Фу Шэнь официально занял пост командующего Железной кавалерией Северной Янь и был награжден титулом Цзиннин хоу.

Учитывая то, какие отчаянные усилия Фу Шэнь приложил, чтобы переломить ход войны, он мог бы вполне оправдано унаследовать титул гуна в соответствии с традициями феодального дворянства. Но Император Юаньтай полностью проигнорировал законы наследования, передав титул Ин гун третьему господину клана Фу, тем самым посодействовав тому, чтобы Фу Шэнь покинул резиденцию предков и начал самостоятельную жизнь.

Любой проницательный человек ясно видел, что Его Величество напуган могуществом клана Фу, и опасается, что это семейство может породить на свет такого Ин гун, чье имя будет овеяно славой на протяжении многих веков.

Но некоторым суждено идти против течения. Всего за несколько лет Цзиннин хоу Фу Шэнь усилил свое влияние в Железной кавалерии Северной Янь и стал настоящей опорой Великой Чжоу. Он внес неоценимый вклад в стабилизацию отношений с восточными татарами и народом Чжэ. Отсутствие военных конфликтов в Северном Синьцзяне в последние годы позволило простым жителям северных провинций жить и работать в мире и спокойствии, что стало возможным благодаря Цзиннин хоу. Пока Фу Шэнь находился в войсках, даже если он ничего не делал, скорее выполняя роль талисмана, он оставался величайшим сдерживающим фактором для амбиций северных племен.

***

Молодой господин с улыбкой слушал речи торговца, но, когда дело дошло до фразы «столица может спать спокойно», его улыбка мгновенно пропала. Увидев это мрачное оцепенение, Сяо Сюнь поспешно схватил чайник, чтобы наполнить его пустую пиалу, и намеренно прервал болтовню купца:

- Гене... Молодой господин, нам нужно поторопиться, если мы хотим завершить наше путешествие сегодня. Было бы неплохо, если бы вы немного освежились.

Молодой человек восстановил самообладание и сделал глоток горячего чая. Уголок его губ приподнялся в намеке на саркастичную усмешку. Он вздохнул про себя: «Сколько же людей не смогут уснуть, если эти слова разлетятся по столице».

Своей беседой они разбудили задремавшего человека в шляпе-доули[10], который раздраженно их прервал:

10.Коническая шляпа из тростника.

- Я часто слышал, как люди говорят, что за стремительным взлетом неизбежно следует падение и что пышное цветение предвещает скорый упадок. Подумайте вот над чем: Цзиннин хоу добился больших успехов в Северном Синьцзяне, разве его ситуация не соответствует этим высказываниям? Все известные истории генералы либо умирали молодыми, либо одинокими, без семьи и наследников. А все потому, что они были рождены с несчастливой судьбой, чтобы нести в мир бесчисленные смерти и бедствия. На мой взгляд, Цзиннин хоу скорее всего родился под Звездой Семи Убийств[11]. То, что произошло в ущелье Цинша с его ногами, вероятно, небесная кара за многочисленные военные прегрешения.

11.将 星 лит. «Звезда генерала» - благоприятная звезда в китайской астрологии / гадании, символизирующая выдающихся воинов или талантливых администраторов. Вероятно, она также была известна, как 七杀 星 или «Звезда семи убийств», что ассоциировалось с храбростью и решительностью. Но, в сочетании с рядом неблагоприятных факторов, она могла поменять значение и стать неблагоприятным знаком, обещая родившемуся под ней всевозможные беды и неотвратимость наказания за проступки.

При слове «небесная кара» чашка в руке Сяо Сюня с громким звоном разлетелась на осколки. С его пальцев закапала кровь, и все гости чайного домика удивленно оглянулись на звук. Чайная тут же погрузилась в неловкое и смущенное молчание.

- У тебя слишком сильная рука, в следующий раз куплю тебе железную миску для риса, чтобы уберечь тебя от излишних разрушений, - не меняясь в лице, сказал молодой господин, - Не забудь потом заплатить хозяину за испорченное имущество.

Сяо Сюнь опустил голову и вздохнул.

Разговор, прерванный этим небольшим инцидентом, больше не мог продолжаться. Как бы красочно этот человек не описывал сошествие бедствий в человеческом обличии на землю, его речь была неприемлема. В этот раз была разбита чашка, но в следующий раз могут поколотить кое-кого другого.

Один только молодой господин чувствовал себя, как ни в чем не бывало. Он слегка улыбнулся:

- Любопытно. Если верить речам этого ученого мужа о краткости жизни и одиночестве совершивших такие преступления... можно ли ожидать, что раз уж Цзиннин хоу стал инвалидом, то он вскоре женится?

Сяо Сюнь поперхнулся воздухом.

Кто-то хлопнул ладонью по столу и встал:

- Почему бы здоровому мужчине не страдать от отсутствия жены? Такой герой, как Цзиннин хоу, сможет заполучить любую женщину, стоит только пожелать!

- Да, это верно! А если он любит мужчин, то множество лучших из них только и ждут, как бы выйти за него замуж!

Гости чайной разразились оглушительным смехом.

Мужские браки были в моде при предыдущей династии, потому, хотя в Великой Чжоу и были запрещены браки между мужчинами среди простого люда, влиятельные чиновники и аристократы были свободны от этого запрета. Был даже прецедент, когда Император сам организовал для одного из своих придворных такой брак. Цзиннин хоу был самым завидным женихом в столице и предметом мечтаний многих красавиц из знатных семейств. Но он так долго откладывал свадьбу, что некоторые начали поговаривать, что его интересы, должно быть, весьма необычны.

Когда дело доходит до ветра и луны[12], у собеседников всегда прибавляется интереса к разговору. Молодой господин, более не вмешиваясь, молча слушал, как собравшиеся обсуждают личную жизнь Цзиннин хоу. На его лице была легкая улыбка, будто ему рассказали чрезвычайно увлекательную историю.

12.Иносказательное обозначение для разговоров, в которых собеседники перетряхивают чье-нибудь грязное белье. Разговоры о чьей-то личной жизни.

После минутного молчания Сяо Сюнь прошептал:

- Генер... Молодой господин, солнце уже садится, мы отправляемся?

- Ммм? Да, собираемся, - молодой человек протянул руку, позволяя Сяо Сюню помочь ему подняться. Небрежным жестом он простился с торговцами, - Уважаемые, этот господин спешит в столицу, потому мы уедем первыми.

Все подняли руки, прощаясь с ним. Сяо Сюнь довел его до кареты и опустил занавеску. Экипаж загрохотал по дороге, лошади прошли уже сотню шагов, когда Сяо Сюнь вдруг услышал голос молодого господина, доносящийся из экипажа:

- Чжуншань[13], подай мне лекарство.

13.重 山 / zhòng shān, что примерно означает «тяжелая гора». Вежливое имя Сяо Сюня.

- Но разве господин Ду не велел вам принять лекарство за два кэ[14] до приезда? – Сяо Сюнь достал изящный мешочек, в котором лежал белый флакончик из тонкого фарфора, - Нам еще целый шичэнь[15] добираться до столицы.

14.刻 / кэ – единица измерения времени, равная 15 минутам.

15.时辰 / шичэнь – единица измерения времени, равная двум часам.

- Не говори ерунды, - из-за занавески высунулась рука и выхватила флакон, - Впереди Цзинъин[16]. В нынешнем виде мы можем водить за нос простых людей, но не сможем обмануть столичный гарнизон. Там у меня определенно не будет возможности притворяться калекой.

16.Казармы столичного военного гарнизона.

Сяо Сюнь с опаской пробормотал:

- Но ты же на самом деле калека...

Болеющий молодой господин, вернее, обреченный «нести в мир бесчисленные смерти и бедствия» Цзиннин хоу Фу Шэнь, запрокинув голову, проглотил коричневую пилюлю размером с палец, и рассмеялся:

- Чжуншань, между генералом, надеющимся на выздоровление, и безнадежным инвалидом... который, по твоему мнению, даст тебе возможность спокойно спать?

Сяо Сюнь ничего больше не сказал.

Фу Шэнь бросил ему фарфоровый флакон, закрыл глаза и принялся ожидать, когда онемение распространится в его конечностях. Он прошептал:

- Ну что ж, начнем.