Даочжан лёгкого поведения и его высокопоставленная подстилка

Глава 101. [18+] Сплетение страсти и нежности

- Ты слишком красивый, Син Цзюань, - аккуратно сняв с волос мужчины один из лепестков и поиграв с ним пальцами, сказал Гань Цзяо таким тоном, будто обвинял его в этом.

- Ты слишком много выпил, - засмеялся глава ордена.

- Твоя близость опьяняет куда сильнее, чем какое-то вино, - подобравшись вплотную к Син Цзюаню, тихо ответил даос и тут же впился в его губы.

Каждое прикосновение, каждый поцелуй казались юноше особенными, словно ему было даровано величайшее сокровище. В каком-то смысле так и было, ведь мужчина являлся для него самым ценным подарком судьбы, ради обладания которым Гань Цзяо был готов отказаться от любых привилегий в следующих жизнях, лишь бы в этой Син Цзюань оставался рядом с ним.

Не в силах оторваться, юноша снова и снова вкушал сладость поцелуя, языком смело проникая и исследуя рот мужчины, который нисколько этому не препятствовал, наоборот, столь же бесстыдно терзал губы даоса, посасывал их и облизывал, словом, оба творили всё, что вздумается.

- Я хочу тебе отсосать*, - почти не отрываясь от губ главы ордена, прошептал Гань Цзяо.

*吹箫 chuīxiāo - использовано жаргонное значение. Оригинальное значение: играть на бамбуковой флейте

Он правда хотел, очень хотел. С трудом отстранившись и окончательно разорвав поцелуй, юноша попросил Син Цзюаня подняться на ноги, а затем, откинув полы мокрого халата, обнажил нижнюю часть тела мужчины. Стоя на коленях, даос принялся покрывать поцелуями его влажную кожу, проводя языком по внутренней стороне бедра, кусая нежные и чувствительные места, подбираясь всё ближе к давно уже вставшему члену.

Глава ордена Син, уперевшись ладонями в край бочки, слегка запрокинул голову назад, отдаваясь приятным ощущениям, возникающим от ласк Гань Цзяо. Когда даос наконец коснулся того самого органа, проведя языком от основания до головки, мужчина не удержался от чувственного вздоха, сменившегося на надрывный стон, в момент, когда юноша, тщательно увлажнив, резко всадил его член себе в глотку.

Это было умопомрачительно, до безумия приятно, ведь Гань Цзяо немедленно начал двигаться, раз за разом проталкивая твёрдый орган как можно глубже, и так продолжалось, покуда ему хватало дыхания. Когда в уголках глаз от такой усердной работы начали выступать слёзы, он отстранился и, судорожно дыша, поднял взгляд на пребывающего в неслабом возбуждении Син Цзюаня.