Даочжан лёгкого поведения и его высокопоставленная подстилка

Глава 102. Позволь мне быть твоим холстом

- Ты ещё куда-то собираешься? - после купания, заметив, что глава ордена Син надевает верхние одеяния, поинтересовался Гань Цзяо.

- Не только я, тебе также следует одеться, - загадочно улыбнувшись, ответил мужчина.

Не задавая лишних вопросов, даос повиновался, а затем они отправились в неизвестном направлении.

Впрочем, очень скоро юноша понял, что уже ходил по этим коридорам, ведь именно таким путём можно было добраться до приёмного зала. Сгорая от любопытства, Гань Цзяо отчаянно подавлял порыв докучать Син Цзюаню расспросами и просто шёл рядом.

Проходя через внутренний дворик, юноша бросил взгляд на отражение луны на водной глади, где плавали разноцветные лепестки магнолий, что росли у небольшого пруда. Ночью пейзаж дворца стал более загадочным, словно темнота скрывала в себе нечто особенное, что не под силу было постичь в другое время суток.

Когда они пересекли мост, перекинутый через пруд, то действительно оказались у двери, ведущей в тот самый зал. Син Цзюань сделал приглашающий жест, и даос, не мешкая, прошёл внутрь.

Там вновь царила та же обстановка, что и в первое их посещение: никаких столиков для гостей, лишь пустующая возвышенность, где ещё недавно восседали Чэн Чэн и Син Цзюань, да украшенные живописью стены. Однако, при более детальном рассмотрении, Гань Цзяо заметил, что в центре зала находилось что-то ещё, но слишком тусклое освещение не давало возможности понять, что именно.

- Син Цзюань, зачем мы сюда пришли? - наконец задал вопрос юноша.

Вместо ответа глава ордена Син взял даоса за руку и подвёл к тому, что лежало на полу. Это был огромный пустой холст, а рядом располагались аккуратно разложенные кисти, тушь и краски различных цветов.

- Ты хочешь что-то нарисовать? - догадался Гань Цзяо.

Син Цзюань, не отпуская его руку, утвердительно кивнул.

- И после этого ты снова сожжёшь холст?

Очередной вопрос даоса также удостоился ответа в виде кивка. Тяжко вздохнув, юноша на мгновение задумался, а затем вновь подал голос:

- Син Цзюань, не рисуй на холсте.

- Хм? - удивился мужчина. - Ты не хочешь, чтобы я рисовал?

- Нет, я хочу, - тут же поспешил заверить его Гань Цзяо. - Просто... Что, если твоим холстом буду я?