Даочжан лёгкого поведения и его высокопоставленная подстилка

Глава 108. Сто восемь простираний покаяния

- С чего вдруг такой интерес к этому человеку? - стараясь скрыть нотки ревности в голосе, спросил Син Цзюань.

Но он не знал, что именно ревность побудила Гань Цзяо задать вопрос о Чэн Чэне. И, конечно же, юноша не собирался в этом признаваться.

- Всё довольно просто, - стал пояснять даос. - О нынешней и даже прошлом главах дворца Ляньхуа мне в общих чертах известно, чего не скажешь о главе дворца Юлань.

- Что ж, тогда... - вздохнул Син Цзюань. - Что тебя интересует в первую очередь?

- Как давно вы познакомились и при каких обстоятельствах? - немедленно определился Гань Цзяо.

Без лишних слов мужчина принялся рассказывать:

- В один из дней во дворец Цзытэн прибыл странствующий художник. Он попросил позволить ему и его подмастерью остаться на ночь, взамен предлагая нарисовать любую картину, которую только пожелает глава ордена, коим на тот момент являлся мой отец.

Заметив, что помощник старого художника был совсем юным и к тому же выглядел так, будто болен, глава ордена велел предоставить обоим ночлег, еду и лечение.

Только спустя неделю подмастерье пошёл на поправку. Вероятнее всего без должного ухода мальчику была уготована смерть. Поэтому, после того, как тот выздоровел, художник, не имея возможности отплатить деньгами, принялся кланяться в ноги их спасителю и в качестве благодарности предлагать себя в роли прислуги.

Глава ордена же вспомнил изначальный уговор и сказал, что хочет только, чтобы старик нарисовал портрет его сына, - Син Цзюань негромко кашлянул, а затем смущённо уточнил. - То есть, мой портрет.

Даос понимающе кивнул, но не проронил ни слова, затаив дыхание и ожидая продолжения.

- Художник, разумеется, согласился и на следующий же день приступил к работе. Я помню его сосредоточенное лицо и как приходилось подолгу неподвижно сидеть, позируя ему в парадных одеждах. Подмастерье также всегда был рядом, добросовестно делая то, что было положено, и выполняя любую просьбу мастера.

Так прошло ещё две недели, после чего картина наконец была завершена. Умения старика превзошли все ожидания, а при одном взгляде на портрет перехватывало дыхание. Глубокие, максимально приближенные к реальности цвета, изящность мазков, чрезвычайно приятный глазу стиль... На том холсте было прекрасно всё. Увидев его, отец не стал долго раздумывать, и немедленно предложил этому человеку стать моим учителем.