Американский дневник

Глава 4. ... Рино.

          Город возник внизу ниоткуда, выглянув из-за горной гряды радужным пятном ярких огней в ночной темноте. В широкой долине, окружённой чёрными силуэтами гор, освещённые жёлтыми фонарями прямые улицы убегали вдаль. Их пересекали другие, превращая пёструю картину за иллюминатором в мозаику на тысячу элементов. А в центре композиции, на фоне низких домиков в пару этажей, выделялись контрастными красными, зелёными, голубыми и лиловыми мазками небоскрёбы. Они искрились и сверкали, гипнотизируя. К их свету, словно мотыльки к огню, тянулись самолёты со всех уголков страны.
          Последние минуты полёта из-за турбулентности выдались нервными. Очутившись над линией гор, с востока защищающих город от пустыни, самолёт попал в поток восходящих воздушных масс. Машину сотрясало так, что возникло чувство – ещё немного, и она развалится. Воздушные ямы над Атлантикой показались мне детской шалостью в сравнении с силами, господствовавшими в округе Рино.
          Я вцепился в подлокотники до нездоровой белизны костяшек на пальцах. Треск пластика, который в салоне практически всюду, пугал. Казалось, что невидимые гигантские руки пытались скрутить самолёт в спираль. И вид за окном скакал подобно попрыгунчику, запущенному в крохотном замкнутом пространстве. На короткое время хаос успокаивался, давая калейдоскопу красок за стеклом вновь превратиться в узор городских улиц, а затем всё снова начинало дрожать.
          Жуткий аттракцион продлился минут десять, пока самолёт не полетел над долиной, выполняя вираж для захода на посадку. Я разглядел среди множества огней местный аэропорт. Он выглядел сонным и провинциальным после Денвера: около длинного терминала дремала всего пара крылатых машин. Обслуживающая техника забилась на ночь в ангары и гаражи, и нас встречали лишь два человека, размахивавшие оранжевыми сигнальными лампами, словно переговаривающиеся флажками матросы. Потом, когда самолёт остановился, откуда-то прикатил заспанный паровозик для багажа, вяло помигивавший жёлтым проблесковым маячком.
          Наблюдая эту картину, сам против воли начнёшь зевать. Потому, поддавшись царствовавшим кругом спокойствию и безмолвию, когда стихли турбины, стюардессы не сразу выпустили нас из самолёта. Не торопясь, они решали какие-то административные проблемы, расхаживая с бумажками в здание аэропорта и назад по подкатившему к машине рукаву перехода. Но мы, пассажиры рейса «Денвер-Рино» не успели устроиться на ночлег в салоне самолёта. Нагулявшись, стюардессы заняли места у выхода и, дав зелёный свет, стали прощаться с каждым, желая спокойной ночи.
          В аэропорту стояла удивительная тишина. Даже звуки шагов таяли в мягком, безвкусном ковролине, протянувшемся тёмно-синей, широкой чертой по длинному, светлому коридору. И нигде не было видно ни одного человека, если не считать толпу прилетевших.
          Слева, вдоль стены, небольшими группами стояли игровые автоматы - однорукие бандиты. Перемигиваясь огоньками, они звали испытать удачу, будто фортуна улыбнётся только мне. Справа, за большими окнами, виднелась в неровном свете прожекторов взлётно-посадочная полоса. За ней, чуть дальше территории аэропорта, за чёрными силуэтами кустарников и деревьев с рыжей короной от уличного освещения, можно было разглядеть невысокие постройки сросшегося с Рино города Спаркс.
          Не обгоняя и не отставая от толпы прилетевших вместе со мной людей, я прошёл турникеты, за которые не пускают провожающих, и где проверяют улетающих, и повернул к лестнице, ведшей на первый этаж. Спустившись вниз, я оказался среди обилия сувенирных лавочек и кафе. Правда, они уже были закрыты мощными решётками и не красовались друг перед другом яркими вывесками. В полночь работали только представительства фирм, дающих напрокат автомобили.
          Следуя за толпой, я вышел в огромный зал, высотой этажа в два. Здесь расположились автоматические ленты для багажа с висевшими над ними экранами с номерами рейсов, хаотично стояли тележки для тяжёлых чемоданов. В стороне прокатные фирмы облепили один из выходов на улицу, к стоянке такси и многоярусному парковочному дому. Ещё один выход из здания вёл к автобусной остановке и множеству шатлбасов[1], встречавших гостей гостиниц-казино. Чуть поодаль, в глубине площадки, растянулись под луной лимузины для особых и постоянных клиентов. А в центре зала находилась круглая стойка информационного стола. За ней стоял седовласый мужчина в алом пиджаке, оглядывавший наполнявших зал людей и успевавший перекидываться словечками со своим темнокожим коллегой.
          Загудела сирена. Ожила лента, и скромно, как будто стесняясь, выполз первый чемодан. За ним уже смелее, сначала по одному, а потом и группами, стали появляться другие. И, наконец, прячась за более презентабельными, крупными собратьями, показались мои. Они походили на советских туристов, впервые вырвавшихся за железный занавес и почувствовавших себя серыми и лишними на чужом празднике жизни. Я их поскорее снял с ленты и затерялся в толпе.
          Длинная дорога из Таллина до Рино завершилась. Подходило к концу затянувшееся и насыщенное событиями первое июня. Я пребывал в эйфории от впечатлений, но для полного удовлетворения мне не хватало одного. Точнее, одной – любимой девушки. Она не стояла рядом, уставшая после долгого пути, не улыбалась и не прижималась ко мне. Привыкнув проводить с Таней большую часть свободного времени, и после Денвера оставшись в одиночестве, я решил позвонить ей, чтобы услышать мягкий и желанный голос.
          Дома было позднее утро, и все могли разойтись по делам, но я не терял надежду. И обрадовался, когда на другом конце провода раздалось заветное «Алло!».
         - Привет, моя хорошая! – сказал я дрожащим от охватившего меня возбуждения голосом.
         - Ой! – мой звонок стал приятным сюрпризом. – Я так рада тебя слышать! Знаешь, что тебе повезло?
         - Да, и очень давно.
         - Нет!.. что сейчас повезло...
         Таня вся сияла.
         - Да? В чём же?
         - Я собиралась сходить с мамой в магазин. Ушла бы, и никто тогда тебе не ответил бы.
         - И не было предчувствия, что я позвоню?
         - Было, поэтому тянула время, - Таня улыбнулась. – Как ты там? Долетел? Или ещё на полпути?
         Я молчал и наслаждался моментом, забывая про одиночество и разделявшие нас километры.
         - Что успел увидеть? – Татьяна заваливала меня вопросами. – Почему молчишь?
         - Тебя слушаю, - ответил я. – Продолжай, а я помолчу.
         - Так нечестно! – шутливым тоном возмутилась Таня. – Это мне хочется услышать про твои впечатления и про всякие интересности.
         Я хмыкнул от удовольствия.
         - Не томи, - Татьяна проявила нетерпение. – Как дела? Рассказывай!
         - Хорошо-хорошо... я уже в Рино. Полчаса назад сели в аэропорту.
         - Долго же ты летел...
         - И не говори! Но это со всеми пересадками и ожиданиями рейсов. Только что получил чемоданы. Не затерялись в пути. Но я переживал. А ещё соскучился по тебе, вот и решил позвонить.
          - Здорово! А то я тут умирала в неведении. Хотя чувствовала, что с тобой всё в порядке. Говорила с твоей мамой...
          - Она тебе разве не сказала, что я в Денвере? Я им звонил оттуда.
          - Нет.
          - Правда, в Эстонии была глубокая ночь. Утром проснулась и могла запамятовать.
          - А-а-а, нет! Твоя мама звонила вчера вечером. Сразу, как вернулась с Дашей в Нарву. Сказала, что у тебя очень тесные духовные связи со мной... и с ней... с твоей мамой. Потому мы чувствовали, что ты в порядке.
          - И потому копалась, собираясь в магазин?
          - Да, - Таня хихикнула.
          - Больше ни о чём не говорили?
          - Нет. Опять всплакнули... но сейчас не об этом. Я жду впечатлений.

[1] Shuttle-bus - (англ.) автобус-челнок.