Американский дневник

Глава 9, часть 4

          За фестивалем «Горячие августовские ночи» поступило несколько предложений по охране мероприятий. Одним из них была зрелищная гонка на воздушных шарах, прошедшая в пригороде Рино в начале сентября. Я пропустил её из-за рабочего расписания в «Харрас». Автобус, вывозивший команду «Ивентс Сэрвисез» на место, отъезжал с Уотсон-Уэй в шесть утра. В это время, не покладая рук, я убирал кухню в «Стейк Хаусе», и не увидел, как сотни разноцветных воздушных шаров классических и экзотических форм почти одновременно поднялись в светлеющее небо, перемигиваясь языками пламени, нагревавшими воздух под куполами из парусины. И с грустью снимал на камеру, возвращаясь со смены в мотель, как последние шары, среди которых были розовый заяц с батарейкой «дураселл» и пузатый поросёнок, постепенно опускались за северную горную гряду.
          Вторым пропущенным мероприятием оказалось не менее захватывающее авиашоу, проводившееся под патронажем известной, производящей энергетические напитки компании. Над равниной, что южнее Рино, парадом прошли крылатые машины разных лет. Радек и Пэтр, чешские студенты, мои коллеги по «Кругу смерти», которым я, как и Алексу, подсказал эту охранную фирму, побывали на авиашоу и пару ночей делились впечатлениями. Рассказывали про действующие музейные экспонаты, не забывшие небо и игры наперегонки с ветром, и про мощные спортивные самолеты, шутя показывавшие фигуры высшего пилотажа: от мёртвых петель до смелых пике, когда пилоты выводили машины из них в считанных метрах от редкой травы, взбудораженной завихрениями воздуха.
          А на концерте группы «Deep Purple», афиши с рекламой которого в городе появились месяца за два до события, я побывал. Хоть и не являюсь поклонником такого рода музыки, встретить звёзд мировой величины в естественной для них среде обитания – в Штатах - дорогого стоит.
          В тот день, в Спарксе, у стен казино «Наггетс», напоминавшего со стороны плоскую пирамиду или скалистый пик, сложенный из тёмных пород руды, проходила местная ярмарка. Я отработал неделю в «Харрас», и впереди меня ждали выходные, потому позвонил Стиву, чувствуя, что будет чем заняться. Он рассказал про ярмарку, но попросил связаться с директором «Ивентс Сэрвисез» - Стэнли Ллойдом.
          Босс заехал за мной на тёмно-зелёном пикапе «шевроле». После короткой обзорной экскурсии по городу, он высадил меня где-то, как показалось, на окраине Спаркса, между восьмидесятым шоссе и сортировочной станцией, на Наггет авеню. Передо мной монотонно шумел хайвэй, проходящий поверх насыпи, из-за которой подглядывали украдкой изумрудные макушки деревьев. Справа растянулся старый барак из красного кирпича, с большими витринными окнами, покрытыми тонким, полупрозрачным слоем пыли. Возле него, на куске голого грунта торчал деревянный телеграфный столб, покрытый зазубринами, сколами и застывшими потёками смолы. В окружившую его основание скудную растительность я положил рюкзак с плеером, шоколадным батончиком и бутылкой воды с газом. Позади меня, за сетчатым забором, за рядами полуприцепов и контейнеров, гудела железная дорога. На десятках путей дожидались очереди на прохождение центра Рино километровые составы. В отдалении, на фоне песчаных силуэтов гор, возвышалось казино «Наггетс».
          Стэнли сказал, чтобы я никому не разрешал парковаться у барака, и уехал на шесть часов, оставив меня одного умирать от скуки, меряя шагами кусок засохшей земли с гравием и пожухлыми редкими травинками. Лишь пару раз на Наггет авеню появлялись машины, которые сворачивали с улицы и начинали, поднимая пыль, занимать место у кирпичной стены, но взгляды их водителей упирались в запрещающий жест из скрещенных рук.
          Я не понимал, зачем требовалось стоять там ради двух автомобилей за шесть часов. Предположил, что организаторы ярмарки решили заработать с парковки, устроенной в одном, конкретном месте. Прибыль, потирая руки, подсчитали заранее, а охранную фирму попросили проконтролировать поступления, гоняя водителей с пустырей.
          Отгоняя последнего желающего сэкономить, на большом белом джипе, я чуть не попрощался с плеером, когда настырный водитель внедорожника, выругавшись, стал разворачивать машину. На довольно просторной территории он выбрал для манёвра не самое удобное место – у телеграфного столба. Джип хромированным бампером оставил на грубо отёсанной древесине свежие зазубрины, а я застыл от ужаса. Правое колесо автомобиля проехало по рюкзаку. Из моего рта вырвалось только сдавленное «э-э-э». В голове же рисовались картины того, как пластиковый корпус плеера лопается, не выдержав тоннажа, или как взрывается под колесом бутылка, и вода заливает оставшуюся целой технику. Я рванул к рюкзаку. Вторая картина оказалась ближе к реальности. Бутылка выдержала. Помялась, но из-за того, что уже была початой, давления не хватило для маленькой, локальной катастрофы. Исчезнувшему в проезде под восьмидесятым шоссе джипу я послал вдогонку с десяток крепких ругательств по-русски.
          Через шесть часов на своём пикапе появился Стэнли. Он забрал меня, и мы подъехали к ярмарке. Воздух был наполнен запахами жареного лука, картошки и ароматами соуса для барбекю. Основные действа прошли, но часть палаток ещё работала. Фоном играла в записи музыка, а люди – кто за столиками, кто разбившись на группы – болтали, веселились. В вечернем сумраке, под деревьями собралась пьяная и шумная молодёжь с красными пластиковыми стаканчиками, наполненными алкоголем.
          Стэнли оставил меня следить за порядком и ушёл по делам. Шкварчавшая в кипящем масле картошка с овощами и стейками пробудила сильный аппетит. Я уже было подумывал исхитриться и перекусить в сторонке, чтобы не попасться на глаза другим охранникам, но тут он вернулся, и мы поехали дальше.
          Пикап поднялся на хайвэй имени Мартина Лютера Кинга Младшего, на картах выглядящий границей между Рино и Спарксом. Потом съехав на Милл-стрит, памятную гостиницей «Трэвелодж», он повернул на юг, и, спустя минуту, перед нами выросла светло-серая в сгустившихся сумерках громада гостиницы «Хилтон». На обширной, забитой до отказа парковке машины чуть ли на крышах друг у друга не стояли. Среди них маневрировать на длинном «шевроле» с кузовом было тяжело. Стэнли приходилось часто дёргать рычаг автоматической коробки передач, переводя его то в положение «драйв», то в положение «назад», чтобы вписаться в повороты. Осилив сложный лабиринт, пикап замер у забора, обтянутого чёрным полиэтиленом. В узком проходе прикрытых ворот стояли свои люди в белых футболках «Ивентс Сэрвисез», а по ту сторону ограждения шумели фанаты рок-музыки, потому что на сцене выступала их любимая группа - «Deep Purple».
          Я открыл дверь машины,и в салон ворвался звуковой апокалипсис. Крики, дикий ор, свисты толпы и нелепые попытки хором подпевать солистам смешались с разрывавшей спокойствие позднего вечера музыкой. Я давно не бывал в клубах, потому хотелось заткнуть уши и быстро удалиться в тихое место. На моё счастье исполнявшаяся в тот момент песня закончилась, довольные фанаты заорали сильнее, послышались еле различимые аплодисменты. Публика неистовствовала недолго – Иэн Гиллан, вокалист, начал представлять следующую песню. Я и Стэнли как раз прошли через ворота. Какой-то пьяный длинноволосый фанат, запуская по большому животу волны в непонятных подпрыгиваниях, даже отдалённо не напоминавших танец, дёргался, словно музыка продолжала играть.В руке у него трясся пластиковый стакан, выплёскивая остатки выдохшегося пива.Вокруг грузного танцора образовалось свободное пространство, по которому мы проскользнули мимо него в готовности в случае чего оттолкнуть пьяного прыгуна от себя.