Американский дневник

Глава 13, часть 11

          Спустившись на улицу, запомнили её название, чтобы знать, куда возвращаться. На знаке, что висел над ближайшим перекрёстком, на зелёном фоне, светились белые буквы «Саттер-стрит». Алекс сверился с картой и махнул рукой влево.
          - Ближайшая площадь – Юнион-сквер, - он, не отрывая глаз от карты, уверенно зашагал вверх по улице. – Думаю, та, что мы видели только что, проехав мимо.
          - Идём! – я оглянулся на отставших девушек, махнув им. – Чёткого плана нет, так что идём, куда несут ноги...
          - А я, наверное, приеду сюда ещё раз, - как бы невзначай бросила Доминика, пробудив в нас белую зависть. – Возьму у дяди машину, соберу подружек и приеду.
          - С нами ты, типа, отправилась в разведку? – спросил польку Алекс, словно выявил в своём окружении шпиона.
          - И будешь рассказывать им, с какой безумной компанией русских ребят путешествовала, – улыбнувшись, добавила Наташа.
          - Нет! Вы хорошие. Излишне эмоциональны, как я поняла, а то часто на русский язык переходите... но хорошие. И да! Я отправилась в разведку. И не жалею!
          - Нравится? Да, я уже влюблён в этот город! – взмахнул я руками.
          - Поддерживаю! – выпалил Александр.
          - Наташа? – почти хором, втроём мы обратились к украинке.
          - Нет слов! Даже не знаю, как реагировать. Не успеваю крутить головой.
          - В общем, ты тоже с нами! – громко заявил я.
          За разговором мы прошли два квартала вверх по Саттер-стрит и очутились на углу улицы Стоктон.
          - Слышите? – Алекс поднял указательный палец.
          Прислушались. Сквозь шум проезжавших мимо машин и троллейбусов, доносилась музыка - латинская, с зажигательными ритмами. Её эхо блуждало между высоких стен небоскрёбов, рядом с которыми мы чувствовали себя мелкими насекомыми, боящимися грозного тапка.
          - Музыка, - озвучила наши догадки Доминика. – Могу твёрдо сказать, что играет она на площади. Той, куда мы идём. Здорово же, правда?
          - Давайте поспешим! - предложил я.
          Площадь окружали дорогие бутики с огромными, презентабельными витринами. Над ними располагались квартиры и престижные апартаменты с панорамными окнами. От некоторых к крыше несколькими пролётами тянулись пожарные лестницы. Старые высотки времён, когда американские города только-только устремились ввысь, соседствовали с современными нагромождениями стали, стекла и бетона, подпиравшими низкие облака.
          Мы перешли улицу Пост и по гранитным ступеням поднялись на Юнион-сквер, где толпа пританцовывавших людей образовала полукруг около сцены. Отражаясь эхом от стен небоскрёбов, в воздухе звучали жаркие латинские ритмы. Они возвращали солнце в центр города, который к нашему появлению вновь погрузился в усыплявшую и навевавшую скуку мглу. Со сцены доносились слова песни толи про розу-цветок, толи про девушку по имени Роза, но из нас никто не говорил по-испански, потому не поняли, о чём так зажигательно пели музыканты. Сан-Франциско принял нас, встретил фанфарами у самого своего сердца. И было так хорошо! Мы нашли свободную скамейку, расположились под низкорослыми пальмами и наслаждались моментом.
          За нашими спинами был торговый дом «Мейсис», крупнейшей и старейшей сети розничной продажи, начавшей деятельность с реализации женской одежды ещё во второй половине девятнадцатого века. Рай для шопоголиков, куда американские мужчины боятся отпускать жён со своей кредиткой. Вечерело, и витрины всех шести этажей комплекса из трёх зданий от одной уходящей с площади улицы до другой, светились тёплым светом и уютом.
          В центре Юнион-сквер возвышался серый обелиск с тёмной фигурой женщины в тунике, с венком в одной руке и задранным ввысь трезубцем в другой – Дьюи-Монумент. Увлечённый уличным концертом, я увидел его не сразу. Обелиск был установлен в честь героя испано-американской войны, адмирала Джорджа Дьюи, и в честь президента США Уильяма МакКинли, убитого за полгода до открытия памятника, где он должен был присутствовать. Отсюда в руках у бронзовой богини два символа.
          За обелиском шириной с квартал стояла высотка годов тридцатых прошлого века, напоминавшая первую штаб-квартиру корпорации «Дженерал-Моторс», что и по сей день стоит на бульваре Вест-Гранд, в Детройте. А за её массивными стенами проглядывала гостиница с наружными лифтами. Их кабинки ползали по зданию вверх-вниз, как рычажки на пульте у звукооператора.
          Небоскрёбы нависали над площадью и с других сторон. Я приметил в гуще стеклянных башен коричневого исполина «Банка Америки» - второе по высоте здание в Сан-Франциско после ультрасовременной пирамиды «Трансамерика». Оба сооружения стали визитными карточками Города-из-снов. Их видно из любого района. И в ясный день, и пасмурный. Они выделяются даже на синем силуэте метрополии по ту сторону залива Сан-Пабло, у границ Окленда. Ещё отметил выходившую окнами на Юнион-сквер узкую высотку из жёлто-рыжего кирпича с изумрудными рамами и карнизами и с поднимавшейся от второго этажа до самой крыши белой пожарной лестницей. От дома веяло богатой историей. Он рисовал в воспалённом мозгу городские пейзажи прошлого в сепии.
          Музыканты закончили играть. Мы успели послушать только их песню про «Розу» и короткую импровизацию, пока они благодарили публику. Время зрелищ прошло, и воцарилась оглушающая тишина. Ударила по ушам так, что в ней утонул шум машин. Люди в приподнятом настроении стали расходиться по домам. Посидев немного, мы тоже продолжили пешую прогулку.
          Витрины «Дома Диор» сменяли с изыском украшенные окна салона «Бвулгари», торгового зала «Луи Виттон» и скромных размеров бутика «Лакосте». Юнион-сквер и близлежащие кварталы сверкали лоском, богатым декором и гламуром именитых брендов.
          На пересечении сразу трёх улиц – Гири, Кирни и Маркет – показалось, что мы попали в Санкт-Петербург, на Невский проспект, только более чистый, лишённый непотребных, портящих облик города рекламных плакатов и выше, как минимум, раза в два[1]. Заворожённые монументальным великолепием покрутились на месте, открыв рты, и поплелись вдоль по Кирни, по направлению к «Банку Америки», похожему на толстую плитку шоколада. Мимо белого, крохотного, с ажурными перилами французских балконов дома, зажатого железобетонными исполинами. Чуть дальше небо подпирал мраморный Атлант.
          Сан-Франциско ещё со времён Золотой лихорадки стал финансовым центром на западном побережье США. Здесь открыли представительства ведущие банки Америки, чтобы координировать работу филиалов от Калифорнии до штата Вашингтон, а также в Неваде, Юте, Аризоне и Монтане. Во Фриско появился свой «Уолл-стрит». И неудивительно, что одна из корпораций, надеясь на непоколебимость собственного благополучия, заточила небоскрёб в мрамор, дорогой и капризный для внешней отделки материал.
          Спустившись вниз по уже знакомой Саттер-стрит, задержались у торгового ряда «Кроккер-Галерея» со стеклянной арочной крышей. Он втиснулся между высоток, став своеобразной двухуровневой крытой улицей с десятками магазинов, ювелирных и косметических салонов. В центре неё стояли вазоны с кустами в виде морских коньков и раковин. В «Галерею» мы не попали. Было поздно, и все входы-выходы перегородили изящные кованые решётки.
          - Красотища! – выдохнул я, глазком камеры заглянув под крышу торгового ряда и сняв улицу. – Действительно, Город из Снов!
          - У меня шея болит, - отозвался Алекс. Он покрутил головой туда-сюда, наклонил вперёд-назад для разминки. – Построили, так построили!
          - Девушки, тут молодому человеку нужна первая медицинская помощь. Массаж.
          - Если потерпит, - улыбнулась полька, - то сделаем в машине Саше массаж.
          Алекс посмотрел на Доминику:
          - Я потерплю-потерплю. Готовьте руки, так как шее станет только хуже. Небоскрёбам конца и края нет!
          - Да-да! Тем более, я хочу предложить дойти до «Трансамерика Пирамид», - на перекрёстке с Монтгомери-стрит, слева показались редкие горевшие после окончания рабочего дня окна пирамиды. – Кстати, вот и она!
          - Совсем ты меня не жалеешь, – осклабившись, взвыл Алекс. – Что ж, идём! Доминика, Наташа... Вы с нами?
          - Ведите нас, - повернулась к Александру Наталья. – Я уже сбилась с пути. Не представляю, где мы, и где стоит наша машина. Так что, куда вы, туда и я.
          - За этими зданиями, -я показал на тесную группу высоток слева, - стоит «Банк Америки». Его было видно с Юнион-сквер. Ориентируемся на него и не заблудимся.

[1] Воспоминания о Петербурге относятся к зимней поездке в Северную столицу России в конце девяностых – начале двухтысячных. Тогда город мне показался грязным, а великолепная архитектура блеклой, затерянной среди рекламы и под слоем грязи – толстым налётом из брызг из-под колёс проезжающих по Невскому машин.