Рассвет на пятом этаже

Шестнадцать. Блочная двухэтажка

Наконец, Юра добрался до блочной двухэтажки, во дворе которой были натянуты верёвки, и на них хлопали крылья влажного белья. Остановился. Случайно скользнувший по его лицу угол чьей-то простыни остудил разгорячённый лоб. Юра стоял и смотрел на дом. Дом смотрел на него нелепыми разномастными окошками – беспристрастно.

То ли от доверия (как будто в небольшом посёлке все друг друга знали), то ли от бедности, то ли от всего вкупе, двери в подъезды были деревянные, со стеклянными вставками, и никаких домофонов на них не было. Так, Юра смог свободно пройти и подняться на второй этаж вдоль обшарпанной зелёной стены. Здесь пахло аммиаком – так резко, что жгло глаза, и густым, наваристым бульоном, как будто бы его варили здесь каждый день с самого момента, что этот дом был построен, и он впитался в самые стены. Как будто бульон медленно скисал и разлагался в порах шлакоблоков...

Такое ощущение, что этот подъезд – изолирован от течения времени: когда Юра покидал его в последний раз, здесь всё было точно так же. Вот даже – надпись маркером на стене у двери: «СДОХНИ ШЛЮХА».

Юра остановился в нерешительности на лестничной клетке. Каждая секунда, как влага с потолка пещеры, капала с резким звуком, периодически прерывая тишину и отдаваясь эхом, и как сталагмит в той же пещере, в нём росла паника: сейчас всё пойдёт не так.

А как – так? У него ведь даже нет какого-то хотя бы смутного плана! Он просто поддался спонтанному порыву приехать сюда. Может, самым разумным решением будет отступить, развернуться и уйти, пока ещё не поздно?..

Юра выжал кнопку дверного звонка – хлипкую – вдавил с силой.

Режущая слух трель сменилась шорохом за дверью.

Не приведи – откроет эта кошёлка. Не приведи – встанет на пороге, приосанится и деловито сложит свои тощие ведьминские руки под сиськами... Что Юра ей скажет? как объяснит своё появление?

Дверь открыла не Лора – Маша.

Паника на секунду поутихла – но когда Маша взглянула с ненавистью своими карими глазами и спросила холодным тоном:

– Ты? Что надо? – занялась с пущей силой.

Этот взгляд – спустя столько лет всё ещё обиженный. Маша молчаливо желает смерти. Такая маленькая, утопает в чёрной футболке с обложкой альбома «Русское поле экспериментов» (говорила как-то, помнится, батя оставил: сам свалил – а футболку оставил).