Рассвет на пятом этаже

Тридцать два. Спустить тумбу с четвёртого этажа

Внезапный стук в дверь – Макс почувствовал позвоночником. Резко, неожиданно. Он молниеносно подорвался с места и, даже не справившись, кого это там, блять, принесло, распахнул дверь.

На лестничной площадке стоял Юра.

– Здорово, – растерянно пролепетал Макс.

– Хайль.

Юра стоял, вальяжно запустив в карманы джинсов.

– Дело есть. Можешь помочь? – спросил он заговорщически.

Макс занял ту же позу, словно был зеркальным отражением.

– Что надо?

– Я хочу выбросить кое-что. Один до помойки не дотащу.

– Ой бля-я, – вздохнул Макс и развёл руками. – Валяй!

– Ну, что тебе надо вытащить? – спросил он, поднявшись в квартиру к Калюжным.

– Эту ебалу, – ответил Юра, указывая на старую тумбочку с дверцами, связанными розовым шнурком.

На полу у тумбочки, экраном к стенке, стоял громоздкий чёрный телевизор и видеоплеер.

– Вот бандура, а, – протянул Макс, задумчиво почёсывая затылок.

Тем временем Юра молча подошёл к телевизору, подхватил за пазы сзади и, слегка согнув колени и поднапрягшись, отодвинул поближе к стенке. Выпрямившись, он обернулся через плечо и посмотрел на Макса, всё так же молча, жестом подозвал к тумбочке. Макс нерешительно приблизился, склонил голову набок и искоса посмотрел на тумбочку, примеряясь, как бы к ней подступиться. Юра проследил за его взглядом и неожиданно сорвался с места со словами:

– Ща, погоди.

Он вышел из комнаты и вскоре вернулся с рулоном серебристого строительного скотча и ножницами. Опустившись на корточки у тумбочки и отложив ножницы на пол, Юра принялся отковыривать ногтем край скотча. При этом он ворчал себе под нос:

– Гнида ебаная. Да блять. Сука.

Наконец, ему удалось отлепить краешек злосчастного скотча, он вытянул ленту и заклеил ею дверцы тумбочки повдоль.

– Там хлам. Чтоб не посыпался, – пояснил Юра, отрезая ножницами ленту скотча. – Поехали. Что стоишь? Ра-два – взяли!

Тумба оказалась слишком тяжёлой даже для двоих мужчин. С горем пополам они только вытащили её в прихожую – а предстояло ещё спустить по лестнице с четвёртого этажа. Макс ворчал про то, что так можно и спину надорвать. А старая рассохшаяся тумбочка трещала, как будто вот-вот прямо сейчас разлетится в щепки.

Кое-как они сумели вытащить её в подъезд. Пришлось очень напрячься, чтобы спустить по лестнице, хотя бы один марш. Макс придерживал тумбу снизу и спускался первым, спиной вперёд, через плечо смотрел на ступени.

– Ты что, кирпичей туда напихал, что ли? – вздохнул он, отряхивая усталые руки, когда они с Юрой остановились передохнуть в пролёте между этажами. – И вообще, чёй-то тебя дёрнуло её вдруг выносить?

– Место загромождает, – сухо отозвался Юра. – Го дальше.

Макс не засекал, сколько времени, со всеми передышками, ушло на то, чтобы спустить Юрину тумбу с четвёртого этажа и дотащить от подъезда до помойки, но когда они вернулись к подъезду и закурили, небо было душно-тёмным. Тумба из-под телевизора осталась в темноте, на специальной площадке для крупногабаритного мусора.

Дежурный вопрос:

– Как Лизка?

На этот раз Юра ничего не ответил. Отвернул лицо, так что фонарь осветил его остриженный белобрысый затылок, бросил под ноги недокуренную сигарету и вытянул из кармана звенящую пачку ключей. Макс переполошился, попытался остановить... Но за Юрой закрылась тяжёлая металлическая дверь.

Макс остался один – докуривать и созерцать уютные окна домов напротив. Голова его как будто пухла, полнясь неразборчивыми сонными мыслями.