Рассвет на пятом этаже

Сорок пять. Ванна

К тёте Даше в квартиру она вернулась с опухшей разбитой губой, багровеющим под ключицами кровоподтёком, подволакивая обе ноги. Прошла с отсутствующим взглядом сразу в ванную, проигнорировав тётедашины вопросы:

– Ты отнесла, что я просила?.. Галочка! что с тобой случилось?! Что произошло?!

С кухни пахло отварной рыбой.

В ванной – душно.

Защёлкнулся замок.

Галя стянула с себя всю одежду, избегая случайных взглядов в зеркало, и отбросила её в кучу грязного белья. Открыла воду, перешагнула через эмалированный бортик и, превозмогая боль от прикосновений, принялась неистово натираться мыльной мочалкой. Слёзы мешались с водой. Ей казалось, что так получится смыть с себя следы мерзких прикосновений, вымарать из жизни этот эпизод.

Только губу саднит, она пухла и кровоточит.

Зуб отколот.

Кровоподтёк на грудине отдаётся тупой болью.

На груди жжётся и возбухает волдырь – след от бычка.

В промежности больно – так, что не сдвинуть ног.

Это останется с ней навсегда – даже когда физическая боль унимется и синяки и ссадины заживут, а зуб будет нарощен в стоматологии. По ночам ей будет сниться тяжёлое тело, накрывающее её и придавливающее к холодному полу, чужой липкий пот и спёртый воздух. Она проснётся в панике от того, что не может вдохнуть, и до утра пролежит, тупо вперившись в потолок, потому что не сможет уснуть...

Она рухнула в ванну. Вся масса воды возмутилась, всплеснулась, обрызгала кафельный пол, вспенилась. Галя вытянула шею, разинула рот и в отчаянии зарыдала – как погребальный пречет, надгробное рыдание. Её вой слился с оглушительным грохотом текущей воды.

Тётя Даша заподозрила неладное. Она поджидала у двери в ванную, босив свои кухонные дела, и когда Галя вышла (замотанная полотенцем, на пошатывающихся ногах), поинтересовалась:

– Что случилось?

– Кажется, меня... из-на-си-ло-ва-ли, – после минутного молчания отозвалась Галя, глядя перед собой расфокусированным взглядом.

Тётя Даша ахнула и прикрыла пухленькой рукой рот.

– Завтра же ты едешь домой.