Рассвет на пятом этаже

Сорок семь. Зуб за зуб, глаз за глаз

Галю повели под руки к выходу. Всё это время ей неотступно казалось, что она забыла сделать что-то очень-очень важное. А ещё – её сердце колотилось в висках от вида неумолимо приближающейся двери из подъезда. Бледная, известковая пасть, клацающая зубами-перилами, в любой момент может бросить ей в ноги чудовище. Галя жмурится до боли в глазах, переступая порог и ныряя с обрыва в бездну.

– Ничего не бойся, – ворковала ей на ухо Маша. – Этот шакал сидит – носу не кажет.

– А если и покажет – мы ему нос-то и разобьём! – с неуместным энтузиазмом подхватила Диана (прижимаясь потным локтем) и страшно загоготала на весь подъезд.

Лестничные клетки, ступени, перила – подъездная пасть пережевала и проглотила её смех, а затем изрыгнула за его неизящество пустым упругим эхом. Галя чувствовала жгуче-кислый запах рвоты и понимала, что это – её собственная рвота. Равнодушные зелёные стены, прищуренные квадраты окон, бело-коричневые клетки плиток под ногами, изгибы перил мешались перед глазами в одну аляпистую абстракционистскую композицию.

Вот – она стоит на лестничной клетке четвёртого этажа. Ей нехорошо. Её мутит. По ногам стекает горячая кровь. Её рвёт.

По щекам стекают горячие слёзы – у неё-сейчашней. Она вся дрожит, впивается пальцами в натянутый полиэтилен, изошедший складками, и беспощадно разрывает его.

У подъезда ожидал жёлтый автомобиль с шашечками по бортам. Прежде чем трое преодолели расстояние, равное длине асфальтовой площадки от крыльца до бордюра, они столкнулись с кем-то серо-зелёным, обвисающим мягкими складками и сизо дымящимся.

– Макс! – взвизгнула Галя, бросаясь к нему.

Её спутницы остановились.

Макс отбросил окурок, как после выстрела оружие отбрасывает гильзу, и стал, обернувшись через плечо. Одна рука запущена в карман штанов. Когда Галя приблизилась, он развернулся к ней на пятках и уставился сверху вниз округлившимися совиными глазами.

– Господи, что случилось? – заговорил он и, сомкнув пахнущими сигаретами грубыми пальцами её подбородок, внимательно осмотрел опухшую губу, приоткрывшийся скол на губе. – Солнышко моё, какой выблядок сделал это с тобой?

В огромных голубых глазах дрожала поволока слёз и угловатые отпечатки солнца.

Маша коснулась её тонкого покатого плеча и краем глаза взглянула на зелёночно-изумрудный дом, разбитый на клетки стыками между панелей. По стене скользили, как подвижные мазки пуантелиста, солнечные зайчики, накрошенные качавшейся листвой.