Рассвет на пятом этаже

Восемь. Прощать

Речка была довольно узкой, мелкой (в некоторых местах её можно было спокойно перейти вброд) и сильно петляла. На самом деле, это была очень древняя речка, проточившая себе широкую пойму, в которой смог уместиться такой небольшой городишко, как Дольненск, и осела тысячами стариц. Кое-где мелкие старицы превратились в болота, ощетинились камышом и рогозом, осыпались мелким цветом осоки. Там, в этих зарослях, попрятались невидимые лягушки, и воздух над речкой вибрировал от их трескотни.

Пахло влажным илом.

Юра и Макс расположились на трухлявом бревне – переломанный ствол ивы – и у каждого было по шаурме и банке пива. Неподалёку, в слегка увязающем колёсами в песке инвалидном кресле, сидела Лиза. Сюда её принесли на руках: Макс и Юра вдвоём проталкивали коляску по тропинке, и в колёсах застревал песок и торчавшая вдоль дороги трава.

В серебрянозеркальной поверхности речки отражались топорщившиеся заросли ив и небо – на тон или два темнее и серее, чем на самом деле. На берегу этой речки тонкая Лиза с рассыпающимися из-под серой шапки голубыми локонами выглядела такой же инородной, как разбросанные по песку пластиковые бутылки и мятые банки из-под пива. А вот сидевшие тут же, на трухлявом бревне, Юра и Макс, однако, гораздо лучше вписывались в пейзаж, были более естественны.

Юра, в своей джинсовке с клетчатым капюшоном, в охристого цвета брюках – Юра с забранными в небольшой хвостик на затылке пепельными волосами, с ароматной рыжей шаурмой и банкой светлого пива в руках, – был отсюда, с этой картинки. Макс, немного не по погоде одетый в растянутую серую футболку, в засаленные спортивные штаны – Макс, в сланцы у которого набился песок, а в волосах забились проседи, – тоже был отсюда, сидел с такой же шаурмой и такой же банкой пива в руках, смотрел вдаль, прищуриваясь. Вот они были здесь настоящими, а Лиза – нет, сломанная пластмассовая кукла. Перекроенный человек.

Лиза вдыхала прохладу близкой воды, вслушивалась в кваканье лягушек, вглядывалась в противоположный берег – она впитывала весь этот мир в себя и растворялась в нём. Небо над головой было ясно-голубым, как искусственные локоны на её парике. Окружающий ландшафт окатывал солнечный свет, и от него сияла вода в речке и посверкивал песок. Побулькивали выпрыгивающие рыбки.

Безмятежность.

Лизе всегда нравилось приходить на речку.