Рассвет на пятом этаже

Тридцать два. Ноль-три миллиграмма

У барной стойки Юра приметил знакомую – девушку с длинными зелёными дредами, похожими на водоросли. Это татуировщица Наташа, у которой Юра бил этот свой череп на плече.

Она Юру не замечала.

Она сидела до самого закрытия, разговаривала с барменами, и Юра всё время косился в её сторону. Наташа выпила несколько шотов, но почти не опьянела (Юра всегда поражался стойкости этой женщины). Под конец смены Юра перехватил её – встал прямо на пути, когда она выходила из клуба.

– Чё? – колко бросила Наташа, глядя Юре в лицо.

Глаза у неё были карие, маслянистые, и смотрели из-за припухших нижних век. При этом Наташа всегда очень ярко красилась, и в этот раз предстала Юре с макияжем в бирюзово-изумрудных тонах, который чертовски не красил её смуглое лицо.

Юра облокотился на стену и рассматривал узоры татуировок на её открытых плечах, на ключицах, на округлостях груди в декольте. Это тело, запакованное в узкое коричневое с золотистой искрой мини-платье, было очень хорошо знакомо ему. Там, где ключицы вдавались клином в грудину, у Наташи был вытатуирован небольшой узорчатый полумесяц (растущая Луна), и от него вверх, по шее, шла пунктирная линия. Юре очень нравилось целовать Наташу в шею по этой линии.

Единственно, всё это было так давно...

– Да ничего, – мотнул головой Юра. – Смотрю, ты тут опять всю ночь бухаешь. И никого не сняла что-то. Опять, что ли, с мужиком разошлась?

– Удивительно, что тебе этого ещё никто не распиздел, – устало вздохнула Наташа, закатывая глаза. – А мне вот Маша всё рассказала. Ага.

– Что рассказала? – не понял Юра, а потом отчётливо вспомнил: происшествие в кофейне. – А-а-а... Вот... тварина.

Наташа промолчала, только недобро посмотрела на него. Она хотела было выйти, отстранив Юру, но он резким движением остановил её. Когда Наташа посмотрела в его глаза, то увидела в них потерявшегося беспомощного ребёнка.

– Наташ, можно я до утра у тебя перекантуюсь? – умоляюще спросил Юра и прибавил про себя: я так не хочу домой.

Наташа сменилась в лице, длинную руку, полностью забитую, до самой кисти так, что не забитые места были светлыми узорами на тёмном фоне, она вытянула, обвила его за шею, опустила к себе и поцеловала. Юра почувствовал синтетическую отдушку её помады и привкус выпитых шотов на кончике языка.