Рассвет на пятом этаже

Десять. Галя пекла пироги

Когда он переступил порог, девушка подалась назад, прижимая к себе кошку, как самую большую свою драгоценность. Девушка – такая беззащитная в своём же доме, смотрит с опаской из-под густой чёлки, держится на расстоянии: опрометчиво впускать в свой дом незнакомца, который до того, как маньяк, следил за ней. Внешний вид Макса – такого потрёпанного, пропитавшегося запахом пота и табачного дыма, едва уловимым запахом пива; с этими небрежно собранными в хвост волосами с проседями, с графитовой пылью редкой щетины на лице – совершенно не внушал доверия. Наверно, так и выглядят психопаты или шизофреники.

А Макс и сам застыдился того, как он выглядит, когда подошёл вплотную к овальному зеркалу, над которым распушились пластмассовые веточки искусственного вьюна. Прямо за его отражением – отражение милой девушки.

Она опустила на пол кошку и осторожно прикрыла дверь, пока не стала запирать. Остановилась у косяка, на фоне уютных советских обоев в крупный коричневый узор, сложила руки за спиной и пристально смотрела на Макса. «Боится меня, девочка, – понял он. – Я бы, бля, тоже кирпичей наложил – такого стрёмного-то увидеть».

– Что вам надо? – проговорила девушка, изо всех сил стараясь казаться смелой.

Макс обернулся, держа руки в карманах растянутых спортивных штанов – серый, чужой в этой уютной прихожей (он даже опустил глаза, чтобы посмотреть, не оставил ли своими шлёпанцами липких чёрных следов на полосатом паласе). Он пытался выглядеть непринуждённым, но в спину ему дышало отвратительное отражение.

Он поднял глаза на застывшую в ужасе девушку, напряжённую, готовую в любой момент ретироваться – и его взгляд пронзил её насквозь. Она увидела другого человека в этих глазах.

– Я правда такой старый и страшный, что ты мне выкаешь? – обречённо и слабо улыбнулся он.

Девушка сжалась и неуверенно помотала головой.

– Не надо мне выкать, – попросил Макс.

Девушка нерешительно спросила:

– А сколько вам лет?

– Двадцать шесть, – отозвался он. – Ну не выкай ты, а.

– Извини...

– И не извиняйся, – улыбнулся Макс, говоря самым мягким тоном, на какой был способен, когда девушка вжалась спиной в стенку. – Это же я должен перед тобой извиниться.