Рассвет на пятом этаже

Девять. Кошка счастливого окраса «калико»

На обратном пути они сделали достаточно большой крюк по городу: Юра изъявил желание зайти в супермаркет в центре. Им с Лизой надо было что-то есть, а Юра недавно получил заплату. Лиза же захотела прогуляться во дворах на Набережной. И когда Юра ушёл в супермаркет, Макс завёз коляску с Лизой во двор старинного дома. Лиза устало крутила головой, оглядывая двор из-под полуприкрытых век.

Этот двор не походил на те дворы на Яблоневой улице, где жили Калюжные: двух-трёхэтажные дома позапрошлого века постройки, маленькие квадратные окошки, бельё на верёвках, гуляющие дети... Лиза давно не была в этой части города. Она уже и забыла, как выглядят эти дворы у Набережной. А живут в них такие же люди, как и в «черёмушках» – а может, и другие, правда...

Дворняга крутилась в палисаднике возле подъезда.

Макс поднял голову и посмотрел на голубой экран неба над двором. Руки его сжимали Лизину коляску.

Что они здесь делали?

Убивали время.

Лиза подумала, что каждый день до её смерти они убивают время.

– А в этом доме мой знакомый живёт, кстати, – вдруг сказал Макс. – Муж бывшей одногруппницы. Хороший человек – а с девушкой, вот, не повезло...

– Почему – не повезло? – поинтересовалась Лиза, глядя на него из-под голубых локонов парика.

Макс передёрнул ссутуленными плечами, по засаленной футболке пробежала волна-складка.

– Да-а, долгая история... Он её любил, а она его – нет. Она вообще никого не любила, уж такая была.

– И они развелись?

– Нет. Она после родов что-то совсем кукухой поехала – и в конце концов... вскрылась. Они трёх лет вместе не прожили.

– Как грустно, – вздохнула Лиза. – Но почему она за него замуж вышла, если не любила?

– Не шарю, – пожал плечами Макс. – Жить, видно, надо на что-то было... К тому же, она необщительная такая была, с людьми тяжело сходилась. А Пашка – добрая душа! Она в него и вцепилась... Но ты не думай, она тоже не зло во плоти была. Просто – несчастная.

Лиза посмотрела на свои сцепленные на животе руки: тонкие пальцы, обтянутые тонкой, как папиросная бумага, бледной кожей, из-под которой просвечивают серо-голубые венки. Ногти у Лизы пострижены под корень – ломкие, истончившиеся. Она не знала, что у женщины, о которой ей рассказывает Макс, были похожие руки – такие же бледные и с тонкими прозрачными пальцами. Кончики её пальцев всегда были холодные.