Рассвет на пятом этаже

Тридцать один. «Мы тут одни»

Юра пришёл на работу.

В тот раз, не как в ночь с пятницы на субботу или на выходных, в клубе «Космос» было не сильно много людей – но всё ещё шумно и толпливо. Полумрак прорезали пучки лазерных лучей, выхватывали фигуры и лица и окрашивали в яркий зелёный цвет. Всё гремело от выкрученной на максимум музыки. Юра закрыл глаза – и рухнул в темноту внутри себя, где не было слепящих лазеров.

А он привык.

Каждая клеточка его тела сотрясалась в такт, входила в резонанс с битами, бьющими по барабанным перепонкам.

Кто-то неожиданно толкнул Юру в бок, отчего он вздрогнул. Все мышцы его моментально напряглись.

– Юр! Юр! – позвал голос, приглушённый громкой музыкой и общим шумом клокочущего клуба.

Юра разлепил веки – и тут же слепящий пучок лазерных лучей обдал его взгляд. Он зажмурился, чтобы темнота в глазах и мерцающие мушки рассеялись, так что когда он вновь открыл глаза, то среди мельтешащих силуэтов сумел различить перед собой фигуру своего недавно назначенного напарника.

– Понежней нельзя было?! – процедил Юра сквозь зубы, оглядываясь вокруг, как будто бы спросонья. – Что такое?

Напарник потянулся и по-дружески похлопал его по плечу.

– Понежней обязательно буду. Только не сейчас. Тут драка, – сказал он и рукой указал в сторону бара.

Юра не сразу сориентировался, что происходит. Перед барной стойкой, отгораживающей общую темноту помещения клуба от ярко освещённого бара, полок, сверкающих стеклом бутылок, метались чёрные силуэты, расплывались и дёргались – нечеловеческие. У них были чёрные руки – и тут же на их месте появлялись стулья и бутылки, пересекались друг с другом.

Драка...

Юра бросился туда, вслед за напарником, в самую гущу.

Музыка ещё играла, сотрясала стены. Только с танцпола толпа медленно перетекала поближе к барной стойке и стала чуть более стабильной, не как ртуть. Юра протолкнулся сквозь толпу, раздвигая массу человеческих тел руками – к стойке.

Вместе с напарником они разняли дерущихся.

Несколько парней. Один – полный, потный, с влажными от пота взъерошенными тёмными волосами; глядит выпученными глазами. Щёки раскраснелись. Ему Юра заломил руку и пнул под толстый зад по направлению к выходу. Толстяк упирался, брыкался, его влажные вспотевшие локти выскальзывали из Юриных рук. В духоте помещения клуба, забитого народом, Юра тоже вспотел. Выглаженная перед сменой белая рубашка на нём смялась и, холодная, прилипла к спине. К влажному лбу прилипли белокурые завитки. Он изнемогал, дышал открытым ртом, но при этом благополучно давал указания, куда толстяку идти – как конвоир зеку.